За Кубанью (Роман) - Плескачевский Лазарь Юдович (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗
— Не заглядывай так далеко, Кучук, — заметил по простоте своей Алхас. — Когда дело дойдет до дележки, тебя могут и оттеснить — многие любят загребать жар чужими руками.
Улагай замолк. Ему показалось странным, даже зловещим, что бандит, с которым он связался только в силу безвыходных обстоятельств, которого надеялся использовать именно для загребания жара под свою сковородку, высказал мысли, неотступно тревожившие его самого. Что сейчас делает Султан-Гирей?
Задумался и Алхас. Действительно, служба народу в решающий час искупает прошлые грехи. Скрутить сейчас Улагая, доставить вместе с Ибрагимом в ЧК, разоружить белогвардейцев… Но тут перед глазами мелькнуло полное презрения лицо Нуха. В ушах зазвучали его укоризненные слова: «У нас один язык, и мы поймем друг друга». Зачем он пустил в ход клинок? Не лучше ли было договориться с Советской властью? Э, что после драки гадать. Уж теперь-то наверняка поздно, Нуха ему не простят.
А тем временем повозка с Ибрагимом и Аюбом не спеша двигается вперед. Ибрагим блаженствует, развалившись в сене.
— Ты, желторотый, — лениво позвал Ибрагим.
Аюб слегка повернул голову.
— Не обижайся, друг, — примирительно добавил Ибрагим. — Я тоже был желторотым, когда впервые взял в руки винтовку. А теперь кое-что узнал. Даже больше, чем кое-что.
Повозка добирается до развилки. Не получив никаких указаний, Аюб сворачивает влево.
— Нет чутья, желторотый, — протянул Ибрагим. — Направо.
— Направо — Адыгехабль. — В голосе Аюба Ибрагим различает новые оттенки. Пожалуй, это уже не любопытство, а радость. Значит, парень из этого аула. Ибрагим бывал там не раз, знаком со всеми богатеями, их сыновьями. А этого не знает.
— Кто твой отец? — осведомляется Ибрагим.
— Нурбий, — с некоторым удивлением произносит Аюб. — Ты что, знаешь его?
Вот простота. Черт их, всех этих нурбиев, запомнит.
— Сколько земли?
— Удобной пять десятин и десятина всякой ерунды.
Ибрагиму не ясно, что этому парню нужно в банде. Дезертир? Аюб отрицательно мотает головой — его не вызывали. — Желторотый! — выносит окончательный приговор Ибрагим. — Каким же ветром занесло тебя к Алхасу?
Каким ветром?
Аюб не знает, что ответить этому дотошному человеку. Биба говорила ему — не туда пошел… А вышло так. Ночью прибежал его друг Карох, вызвал во двор и что- то нашептал на ухо. Спросонья Аюб понял только одно: идем со мной, жизнь будет, какая другим и не снилась. Аюб заколебался было. «Эх ты, трус, — выругался Карох, — товарища в беде покидаешь». Аюб не стал спорить и последовал за Карохом. Но разве в этом кому-нибудь признаешься?
— Попал, и все… — сказал — и пожалел: понял, что сморозил глупость — действительно, желторотый птенец, вывалившийся из гнезда чуть раньше, чем оперился.
Ибрагим глядит на Аюба «по-улагаевски» — прищурясь. В последнее время он незаметно для себя стал перенимать внешние приметы поведения своего начальника. «Попал, и все…» Странный ответ. Каждый человек должен знать, куда и зачем идет. Ибрагим свою дорогу выбрал сам. К Улагаю он привязан, как темляк к шашке. Улагай его произвел в корнеты, приблизил, посвятил во все свои тайны. Он верит — Улагай любит его, как младшего брата. А уж он за Улагая готов пойти на любые пытки. Или атаман Фостиков. У того свои счеты с Советской властью — на одной земле им тесно, ставит ва-банк — или-или. А этот, желторотый? Глупость какая- то: попал… Он выпытывает у Аюба детали его побега к Алхасу и еще больше удивляется.
— Карох с кем-то поругался. С Нухом, кажется, с бывшим председателем, которого Алхас рубанул. Рассказать подробно не успел — во время перестрелки убили Кароха.
Аюбу хочется добавить, что он уже давно сожалеет об опрометчивом поступке, что ему хочется домой, но вовремя спохватывается: ничего хорошего эта откровенность не даст.
— Девка у тебя есть? — интересуется Ибрагим.
Аюб краснеет.
— Э, да ты действительно Желторотый. Спеши, а то ухлопают, как Кароха, и бабы не попробуешь.
Аюб совершенно растерялся: с этой Бибой узнаешь что-нибудь… Попробуй подступись к ней. Однажды попытался было, так стукнула, что вся смелость из головы вылетела. «Сегодня все решим», — думает он с ожесточением.
Начинает смеркаться.
— Как там у вас насчет жратвы? — допытывается Ибрагим.
— Найдется, — с некоторым колебанием отвечает юноша. — Конечно, не особенно… Сам знаешь — перед урожаем.
— Тпру… — командует Ибрагим. — Сворачивай к реке, поужинаем.
Аюб слегка отпускает лошадей. Тем временем Ибрагим достает из-под сена потертый саквояж и раскладывает на траве разную снедь, заставляет Аюба хлебнуть из своей фляги.
Перед дальнейшей дорогой Ибрагим снимает брезентовый верх и поворачивает мешок с тряпьем так, что одним краем он оказывается на борту повозки. Передняя часть мешка у него на коленях.
— Теперь не спеши. И никого не бойся. Возле тополей сворачивай в поле, поедем задами.
— Да у нас в ауле не только ночью, и днем никого не останавливают. И кому останавливать председатель-то теперь свой.
Вот что значит хороший глоток спирта. Аюб вдруг осознает то, о чем раньше и не догадывался: он храбрый парень, ему все нипочем. Язык так и чешется, так и чешется, ему хочется рассказать Ибрагиму, какая она занятная, эта Биба. Она и не отталкивает его, и близко не подпускает. Ладно, так было. Уж сегодня они наверняка договорятся. А нет — ко всем чертям. Аюб больше не позволит водить себя за нос.
— Бери правее, в жнивье, — слышится голос Ибрагима.
Правей так правей, Аюбу все равно. Больше он ждать не намерен. Не одна она на свете… Вот и его дом. Оставив карабин в повозке, Аюб перелезает через родной плетень, распахивает ворота, пропускает вороных. Ибрагим входит в тесную кунацкую. При тусклом свете коптилки отец Аюба Нурбий кажется старым, изможденным нуждой человеком.
— Сейчас что-нибудь сварганим, ребятки, — говорит он. — Спасибо, что не забываете.
Нурбий принимает Ибрагима за одного из дружков непутевого сына. Что ж, тем лучше. Но Аюба это не устраивает. Отец должен знать, что у него в гостях не кто- нибудь, а главный помощник полковника Улагая — знаменитый Ибрагим. Кто знает, что еще наболтал бы Аюб, если бы Ибрагим не сжал железной пятерней его руку чуть повыше кисти. Аюб осекается на полуслове.
— Мы есть не хотим, — вежливо извиняется гость. — Ваш сын немного выпил и все перепутал. Я фельдшер, у меня во фляге спирт. Увидел на дороге парня, подвез… — Он достает какую-то бумагу.
— Фельдшер, и ладно, — отмахивается от бумаги Нурбий. — Я ведь неграмотный, мне все равно.
— Мы немного погуляем по аулу и скоро вернемся. Пусть к повозке никто не подходит.
— Аллах с ней, — пугается Нурбий. — Будь спокоен, я ее сам охранять буду. Но, может быть, вам лучше никуда не ходить? В аул сегодня прибыли из города вооруженные люди.
Ибрагим подробно расспрашивает, на чем приехали, сколько, чем вооружены, что делают, где остановились.
— Мы все же прогуляемся, — говорит он. — Скоро вернемся.
За воротами обе фигуры сливаются с ночной темнотой. Идут медленно, Ибрагим придерживает Аюба за локоть. Ни одного встречного. У дома муллы Ибрагим оставляет своего спутника.
— Лезь в кусты, жди. Ни с кем не болтай.
Он стучит в калитку: раз-два-три, раз-два-три… Она мгновенно пропускает гостя. Буквально через минуту Ибрагим выходит.
— Теперь домой, Аюб, к девчонке завтра сбегаешь.
— Подожди хоть десять минут, — просит Аюб. — Это рядом, скажу два слова и уйду.
— Ладно, пошли.
На всякий случай, по совету Ибрагима, подбираются к дому Лю огородами. В маленькой кунацкой — огонь. Ого, у них гости. Может, у Бибы жених объявился? Пока он там воюет, у него невесту уведут. Он подкрадывается к кунацкой. Так и есть — жених! Надо же было оставить карабин в повозке. Аюб приглядывается. Эге, их двое, и один — русский. В углу винтовки, наверное, тех, что приехали.
Возвратившись, Аюб докладывает Ибрагиму обстановку.
