Час испытаний - Ростовцев Эдуард Исаакович (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
Новому секретарю городской управы Крахмалюку понадобилось теплое белье. Не пара и не две, а сразу тысяча двести двадцать пять комплектов — вся партия, прибывшая в адрес итальянского гарнизона. Крахмалюк полагал, что рано или поздно наступит зима и что, по мере понижения температуры, рыночные цены на теплые вещи будут соответственно возрастать. В отличие от него полковник Стадерини не хотел заглядывать так далеко: полковник считал, что к тому времени, когда наступят холода, война окончится и итальянские солдаты вернутся на свою родину, где можно обойтись и без теплого белья. Сделка была заключена после осмотра товара, хранившегося в пакгаузе 15-й пристани. Стороны остались довольны друг другом.
В город возвращались в машине итальянского коменданта, галка сидела впереди — рядом с Луиджи. На заднем сидении Крахмалюк, развалясь и что-то насвистывая, фамильярно похлопывал ухмыляющегося Стадерини по колену.
Луиджи вел машину по Второй Якорной улице вдоль глухой каменной ограды, за которой тянулись портовые склады.
У Луиджи было великолепно развито чувство самосохранения: когда раздались выстрелы, он резко затормозил машину и нырнул под баранку. Галку бросило вперед, и она едва не ударилась о лобовое стекло. Выстрелы гремели где-то совсем рядом, однако она не сразу поняла, откуда стреляют. Но вот Галка увидела, как впереди через пролом в ограде выскочил и, пригибаясь к мостовой, побежал к Баркасному спуску коренастый парень в белой парусиновой робе. Вслед за ним на улицу выпрыгнул солдат с черными бархатными петлицами, перечеркнутыми змейками молний. Эсэсовец, не целясь, дал очередь из автомата. Парень в робе пробежал еще несколько шагов и, будто нечаянно споткнувшись, упал на одно колено. До него было метров пятьдесят, и Галка хорошо видела, как от боли судорожно вздрагивала спина раненого. Через пролом в ограде на улицу выбежали еще два солдата. От Баркасного спуска, стреляя в воздух из карабинов, спешили молодчики из вспомогательной полиции. Автоматчики с одной, а полицаи с другой стороны уже приближались к упавшему парню, когда он вдруг отчаянным рывком поднялся на ноги и повернулся к набегавшим эсэсовцам. Галка едва сдержала крик — она узнала связного, который два дня назад привел ее к Гордееву.
Когда эсэсовцы были уже рядом, а подбегавшие сзади полицаи заносили приклады, парень что-то крикнул, отбросил со лба волосы и… швырнул себе под ноги гранату.
Взрыв подстегнул Луиджи: он вцепился в баранку, и машина, рванувшись с места, юркнула в ближайший переулок. Стадерини, обретя дар речи, ругал шофера последними словами, Крахмалюк испуганно всхлипывал, а Галка, откинувшись на спинку сиденья, неподвижно смотрела вперед. Она думала о разбитном парне — связном. Как его зовут? Она даже имени его не знала, хотя дважды встречалась с ним Кем он был? Матросом? Рыбаком? Курсантом «мореходки»? Или у него была какая-нибудь сухопутная профессия? Но разве это важно? Он был бойцом подполья, молодым, бесстрашным, и это главное. Это то, что останется в памяти тех, кто знал его. Кончится война, и его имя станет известно всему городу, а возможно и всей стране. О нем напишут в газетах, а быть может, даже сложат песню — мужественную и грустную, похожую на песню об Орленке. О его геройской смерти будут говорить с трибун в день Победы; теплыми летними вечерами у ярких пионерских костров прославленные партизаны будут рассказывать притихшим ребятам о его подвиге.
Уже дома, у себя в комнате, Галка расплакалась.
В воскресенье Галка, убирая в своей комнате, увидела на подоконнике письмо из городской управы, о котором совсем забыла. Она еще раз прочла послание бургомистра и возмутилась. Неужели Логунов думает, что она будет петь в его холуйском театре?
Однако на всякий случай она посмотрела на часы. Назначенное ей время «аудиенции» прошло. Тем лучше! Пусть за нее с бургомистром объясняется полковник Стадерини. Галка была уверена, что итальянский комендант не пожелает расстаться со своей единственной переводчицей.
И она не ошиблась. Стадерини и слышать не хотел об ее увольнении. Он даже покраснел от возмущения и стал похож на обиженного борова.
— Сакраменто! — ревел он, потрясая волосатыми кулаками. — Этот идиот — мэр воображает, что может распоряжаться сотрудниками моей комендатуры! Я проучу его. Передайте, что я вытрясу из него душу — если она у него есть — и заставлю его жевать собственные уши! Скажите ему… Нет, остальное я сам ему скажу. Идите работайте, синьорина, и выбросьте из головы эти танцы.
— Пение, — сдерживая улыбку, поправила Галка.
— Все равно! — рявкнул полковник. — Я вас никуда не отпущу.
— Мне очень приятно, синьор, что вы так цените мои услуги. Но я, право, не знаю, как быть. Мэр может обидеться.
— Предоставьте этого проходимца мне!
Галка была довольна. Теперь ей решительно наплевать на Логунова и его театр. Вообще ей здорово повезло в тот день: она разузнала о некоторых небезынтересных событиях, предшествовавших схватке в кофейне «Веселая пучина». Тому способствовали два обстоятельства. Во-первых, немцы после безрезультатных поисков бежавшего из кофейни румынского офицера решили наконец посвятить в это дело своих союзников — итальянцев, которым они вообще-то не очень доверяли. Во-вторых, полковник Стадерини в тот день прислал за своей переводчицей машину на час раньше обычного — надо было срочно перевести какую-то официальную бумагу, — и Галке довелось присутствовать на утреннем инструктаже патрулей.
Проходя через просторную приемную, где уже собрались старшие нарядов, Галка обратила внимание на то, что инструктаж проводит не дежурный офицер — как обычно, а подполковник Вицини из фашистской охранки. Это заинтересовало ее и, войдя в кабинет Стадерини, она не прикрыла за собой дверь. Склонясь над документом, Галка внимательно прислушивалась к доносящемуся из приемной зычному голосу Вицини.
— …Помимо награды, отличившиеся получат месячный отпуск. Вместе с тем должен предупредить, что бежавший — опасный преступник. Он одинаково хорошо владеет пистолетом и ножом. Достаточно сказать, что брошенный им с расстояния десяти метров кинжал вошел в горло бедняге штурмфюреру по самую рукоятку.
