Ты мне только пиши... Хроника пикирующего бомбардировщика (Повести) - Кунин Владимир Владимирович (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— Только нам нужен экскурсовод… этот… который… блондинка.
— Елена Дмитриевна? Ратцева?
— Да.
— Пожалуйста! От какой организации экскурсия?
— Василеостровский кооператив извозчиков!
— Ваши все здесь? — спрашивает женщина, пытаясь выглянуть.
— Наши? Все! — твердо говорит Женька и вплотную придвигается к окошку.
Женька стоит и крутит в руках квитанцию.
По широкой лестнице спускается Лена Ратцева. Она замечает Женьку и узнает его.
Женька читает квитанцию и со вздохом прячет ее в карман.
Лена останавливается на лестнице и, улыбнувшись, говорит Женьке:
— Товарищ, вы от кооператива извозчиков?
— Я? — растерялся на мгновение Женька. — От кооператива…
— Где же ваши люди?
— Люди?.. Дело в том… — Женька вдруг решается. — Дело в том, что люди — это я!
— Так, — сухо говорит Лена. — Позвольте вашу квитанцию.
Женька показывает ей квитанцию.
Лена посмотрела и совершенно спокойно говорит:
— Ну что ж… Раз вы все в сборе, — она критически оглядывает Женьку, — мы можем начать экскурсию. Прошу вас, товарищи извозчики!
Лена поворачивается и идет вверх по широкой лестнице Русского музея. Женька плетется за ней…
— Младший лейтенант Червоненко! В штаб! С экипажем! — прокричал кто-то зычно…
Захлопнулась дверь за связным в бараке второй эскадрильи.
Червоненко вскочил со стула и стал быстро стягивать меховой комбинезон.
— Ну что, мученик? Сеанс окончен? — спросил Женька, складывая карандаши.
— Увы! — радостно ответил Червоненко.
— Ах, Веня, ты даже не представляешь себе, какой нынче натурщик слабый пошел!.. — пожаловался Соболевский Гуревичу. — И как он еще летать умудряется?!
Митька взял в руки рисунок, с удовольствием посмотрел на него и, широко улыбнувшись, сказал:
— Летать же легче, чудак! — Он с сожалением отложил рисунок, крикнул: — Короли воздуха, за мной! — И вышел из барака в сопровождении здоровенного Пастухова и того, который списывал текст с пластинки.
Не успела закрыться за ними дверь, как в барак просунулась голова Осадчего — моториста сто пятнадцатой «пешки». Он кого-то поискал глазами и наконец, увидев Гуревича, сделал ему таинственный знак.
Гуревич надел сапоги и вышел к Осадчему на крыльцо. Осадчий проверил, плотно ли закрыта дверь, и что-то тихо прошептал на ухо Гуревичу.
— Понятно, — сказал тот.
Он приоткрыл дверь и крикнул:
— Соболевский! На выход! — И потом снова повернулся к Осадчему: — Молодец! Тикай.
Осадчий исчез с сознанием выполненного долга.
На крыльце появился Женька.
— Слушаю, ваше благородие!
— Выпить хочешь?
— Венька! — изумился Соболевский. — Откуда ты знаешь?!
— Айда, — шепнул ему Венька и первый спрыгнул с крыльца.
Перед столом, закрытым огромной картой, в штабе полка навытяжку стоял экипаж Червоненко.
Говорил коренастый полноватый майор — начальник штаба:
— В радиусе действия нашего полка появилась сильная часть истребителей «фокке-вульф». Нам только что радировали их приблизительные координаты.
Командир полка подполковник Дорогин курил и молча разглядывал сосредоточенные лица Червоненко, Пастухова и стрелка-радиста. Замполит — штурман полка майор Семочкин — изучал карту.
— Их перебазирование, видимо, связано с необходимостью блокировать стратегический железнодорожный узел… — продолжал начштаба и показал это место на карте. — Разведка наземных войск сообщила, что сюда стянуто большое количество составов с цистернами.
В разговор вступил Дорогин:
— Такова ситуация в общем… Чтобы вы были в курсе. Теперь наша конкретная задача: произвести визуальную доразведку железнодорожного узла и фоторазведку немецкого аэродрома по имеющимся пока приблизительным координатам. Ясно?
— Пошукаем, товарищ подполковник, — спокойно ответил Червоненко.
— И поточнее, — строго добавил начштаба. — Недавно генерал звонил. Приказал при содействии наших соседей-истребителей обнаружить этот аэродром и ликвидировать.
— Ни во что не ввязывайтесь, ни на что не отвлекайтесь. Напоретесь — уходите немедленно. Нам эти данные сейчас во как нужны! — сказал Семочкин.
Из репродуктора, стоящего у койки Дорогина, послышались позывные. Все повернули головы к репродуктору.
— Внимание! Говорит Москва! Приказ Верховного главнокомандующего. Сегодня, 15 июля 1944 года, войска Третьего Белорусского фронта, продолжая победоносное наступление…
Полковая лавка военторга представляла собой обычный фургон, смонтированный на грузовике ЗИС-5.
Венька и Женька уныло стояли у прилавка и смотрели на старичка-продавца.
— Какой идиот вам сказал, что у меня есть вино?! — кипятился старичок.
— Почему «идиот»? — обиделся Венька. — Осадчий сам видел ящики с бутылками.
— Бутылки?! — взвизгнул старик. — А с чем эти бутылки он видел?
— Да, правда, с чем? — заинтересованно спросил Женька.
— С сиропом! С малиновым сиропом на прекрасном сахарине! На, смотри!
Старик поднял с пола ящик с бутылками и грохнул его на прилавок.
Женька и Венька вперились глазами в этикетки.
Женька для верности посмотрел бутылку на просвет, потом сплюнул и с размаху воткнул ее в ящик.
— Хотел бы я знать, на кой хрен нам в полк эту муру прислали, — презрительно процедил он..
— Спросите у вашего Осадчего, — ехидно сказал старичок. — Он все знает, он вам ответит…
— Пошли, Венька, — позвал Соболевский и направился к дверям. — Этот почтенный маркитант со своим малиновым сиропом начинает действовать мне на нервы.
— Я тебе покажу «маркитант»! — закричал старик-продавец. — Я на тебя сегодня же замполиту рапорт напишу!
Оставшись один в лавке, старик вынул из ящика бутылку с сиропом, понюхал зачем-то, презрительно сплюнул и так же, как Женька, с размаху воткнул ее в ящик…
За дверью лавки Венька и Женька остановились в раздумье.
— Ну, что делать будем? — спросил Венька.
— Вообще-то у меня есть идейка…
Соболевский кратко изложил Гуревичу свою идейку и напутствовал его:
— …и пусть твой Осадчий всю канистру с этой гидравлической смесью тащит. Понял? Иначе, скажи, я ему голову оторву за ложные сведения!
Гуревич убежал, а Женька снова открыл дверь лавки.
— Александр Михайлович?
Старик обернулся, увидел Женьку и не ответил.
— Дядя Саша!.. — просительно позвал Женька.
— Все равно не прощу! — отозвался старик. — Кто тебе, сопляку, позволил меня оскорблять при исполнении служебных обязанностей?
— Я больше не буду, — очень искренно сказал Женька.
— И пьете вы в своем поросячьем возрасте совершенно напрасно!..
— Я и пить больше не буду, — заверил Женька.
Старик удивленно обернулся.
— Я даже могу на ваш малиновый сироп перейти! — предложил Женька.
— Трепло!
— Я трепло?! — воскликнул Женька. — Давайте десять бутылок этого сиропа!
И Женька протянул старику деньги…
С крыльца штабного барака весело скатился экипаж Червоненко.
Здоровенный Пастухов внезапно ухватил Митьку за руки, а стрелок-радист — за ноги, и вот они оба уже пытаются качать его. Но им так и не удалось подбросить Митьку в воздух. Он вырвался и побежал через все поле к своему самолету. Пастухов и радист помчались за ним.
В старой заброшенной землянке Веня и Женька самозабвенно перегоняли гидравлическую смесь сквозь противогазные коробки.
Наполнив несколько котелков отфильтрованной жидкостью, они открыли бутылки и вылили сироп в котелки.
Венька понюхал жидкость, передернулся и сказал:
— Неужели действительно под давлением этой дряни выпускается шасси у такого прекрасного самолета, как наша «пешка»?
Женька подобрал на полу какую-то палочку, разломил ее пополам и протянул одну половину Веньке:
