На Забайкальском фронте(Документальные повести, очерки) - Котенев Алексей Яковлевич (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
— Давай! — поддержал Бесов.
Вначале Марков зашел к редактору. Но тот ему сказал, что решение подобных вопросов не входит в его компетенцию. Начальству виднее, кого посылать. Тогда он вынужден был пойти к генералу В. К. Шманенко — начальнику политуправления фронта. Тот хорошо знал автора «Строговых», не раз приглашал на чашку чая, хвалил его роман, интересовался, не пишет ли он книгу о Забайкальском фронте и какая нужна помощь, чтобы эта книга поскорее появилась на свет. Писатель решил использовать свои «связи» с начальством. Доводы его были весьма убедительны. Газета недостаточно пишет о фронтовом опыте. А ведь военные корреспонденты своим печатным словом имеют возможность разговаривать с десятками тысяч бойцов. Газета ничего не пишет о сибирских и забайкальских дивизиях, которые сражаются на Западе. А это большое упущение. И привел еще один довод, личного характера. Сказал, что намерен довести «Строговых» до Великой Отечественной войны и ему обязательно надо побывать на фронте. Возможно, писатель действительно замышлял это, а может быть, сказал просто так, для пользы дела. Но этот довод оказался решающим. Генерал распорядился, чтобы впредь в действующую армию непременно посылали и корреспондентов фронтовой газеты.
Это было большое событие в жизни военных журналистов Забайкалья — отныне им предоставлялась возможность ездить в войска действующих армий, писать об опыте и подвигах героев фронта!
Марков вернулся из политуправления в приподнятом настроении и тут же начал собираться в дальнюю дорогу. В Чите на запасных путях уже стоял эшелон с подарками для фронтовиков от трудящихся области. С ним и должен был отправиться на Калининский фронт наш «первопроходец».
— Имейте в виду, старики, хлопотал не за одного себя, — говорил он. — Все мы будем теперь ездить на Запад, писать о сибиряках и забайкальцах. На всех фронтах побываем. Может, и до Берлина дойдем!
Но первооткрывателем дороги в действующую армию Маркову стать не довелось. Редактор, рассерженный «самовольным» визитом к начальству, послал на Запад первым не его, а старшего лейтенанта Мара — корреспондента из отдела боевой подготовки, — сказав при этом:
— Адвокаты подождут…
Наум Мар ежедневно присылал в редакцию яркие оперативные корреспонденции об освобождении новых советских городов и железнодорожных станций, о штурме вражеских узлов сопротивления. Газета стала давать целые полосы о фронтовом опыте и боевых подвигах сибирских и забайкальских дивизий. На ее страницах выступили командиры прославленных гвардейских частей и соединений А. П. Белобородов, И. В. Балдынов, К. Г. Черепанов. Они учили своих земляков-забайкальцев бить врага не числом, а умением.
Статьи и корреспонденции из действующих армий оживили газету. Много интересного привез с фронта подполковник Елагин, повоевавший на Северном Кавказе, на Малой земле. Он напечатал в газете несколько больших статей о фронтовом опыте, о беззаветной храбрости и мужестве бойцов и командиров армии. На занятиях в системе командирской подготовки он сделал доклад о работе фронтовых корреспондентов, рассказал о подвиге Сергея Борзенко, корреспондента газеты 18-й армии, который заменил в бою павшего командира батальона, остановил отступающих бойцов, повел их вперед и выиграл бой, за что был удостоен звания Героя Советского Союза.
— Вот это герой! — восхищался Бесов.
Марков, помнится, сказал:
— Тут одной смелости мало. Нужны высокие волевые качества, способность повести за собой бойцов, чтобы они поверили в тебя.
Шли месяцы. Чем ближе подходил конец войне на Западе, тем острее вставали восточные проблемы. Что же будет на Востоке? Неужели самураи — союзники Гитлера по разбою — останутся безнаказанными?
Весной сорок пятого года, когда читинские сопки уже покрылись цветущим багульником, в редакцию пришла любопытная новость. Вернулся из командировки Бесов в необычном для него веселом настроении. В руках у него был огромный букет цветов.
— Братцы, будет и на нашей улице праздник! — заговорщически сообщил он и пояснил, что видел на разгрузке прибывшую с Запада танковую часть и дивизион гвардейских минометов. — Дело ясное — не на отдых же они сюда приехали за семь тысяч верст! — Он победоносно улыбнулся и, взмахнув над головой букетом, добавил: — А цветы несу жене — родила мне третьего танкиста!
В Забайкалье прибывали все новые и новые дивизии. До редакции докатился слух: приехал новый командующий фронтом генерал-полковник Морозов. «Что за Морозов?» — гадали журналисты. Ребус решил вездесущий фотокорреспондент. Он первым увидел в штабе «таинственного Морозова» и узнал в нем маршала Малиновского. Это было настоящей сенсацией. В Читу прибыл известный полководец, да еще под чужим именем, без маршальских погон! К чему бы это? Дело ясное — быть на Востоке войне.
На рассвете 7 августа за два дня до начала военных действий корреспондент фронтовой газеты капитан Марков выехал на виллисе из Читы в Монголию, где уже развертывались для наступления части 17-й армии. Он давно полюбил эту дружественную нам страну с ее бескрайними степями и приземистыми ковыльными сопками, ее трудолюбивым народом, мужественными цириками, и был доволен тем, что в предстоящих боях ему придется писать о боевом содружестве советских и монгольских воинов, скрепленном кровью в совместных боях на Халхин-Голе.
Юркий виллис катился по гладкой дороге. Вся поклажа — трехдневный сухой паек, оружие, боевой комплект патронов да запас ручных гранат. Прибыл к месту в самую пору. Едва успел добраться в 278-ю дивизию генерала Лазарева, как загудели моторы, заухали выстрелы — все пришло в движение, все хлынуло вперед. Армия шла на главном направлении Забайкальского фронта. Ее цель — выйти в заданный срок к Ляодунскому заливу и отрезать Квантунскую армию от японских войск в Центральном Китае.
Все было подчинено главной цели. Передовые отряды не тратили времени на возню с мелкими вражескими частями, рвались вперед и в первые же сутки прошли около семидесяти километров, выйдя к озеру Табун-Нур. Стремительный темп наступления крайне затруднял работу корреспондента. Чтобы написать о взятии какого-нибудь населенного пункта, надо было двигаться с передовыми отрядами, а чтобы передать материал в редакцию — мчаться за десятки километров в тыл, на узел связи, по местности, где еще действовали рассеянные японские отряды.
Тяжек был путь через Чахарскую пустыню. На термометре — сорок восемь градусов. В горячем воздухе тучи непроглядной пыли. Зноем дышали раскаленные барханы. А суточная норма воды на бойца — двести граммов, на лошадь — пять литров. Валились с ног кони, кипела вода в радиаторах машин.
На четвертый день войны капитан Марков возвращался из передового отряда на узел связи, чтобы передать в редакцию очередную корреспонденцию. По пути заскочил к командующему армией генералу Данилову. Командарм едва узнал его. Вид у корреспондента был утомленный, лицо обожжено знойным солнцем, пересохшие губы потрескались от жары и сочились кровью, выгоревшая, белесая гимнастерка покрылась солеными пятнами.
— Я только что от Лазарева, из восемьсот пятьдесят первого полка, — торопливо доложил он, вытирая рукой обильный пот. — У них очень тяжелое положение: попали в сыпучие барханы, кончилась вода и горючее. Лошади вышли из строя. Все имущество, орудия и боеприпасы люди тянут на себе. Помогите им!
В палатке было душно, как в натопленной бане. Командарм налил из фляги в эмалированную кружку воды, протянул ее корреспонденту и, опустив глаза, задумался. Он знал о трудностях, которые испытывает авангардный полк дивизии Лазарева. Вода там кончилась еще два дня назад. Участились тепловые удары. Встали машины, попадали лошади. Бой с пустыней идет упорный. Бойцы прошли за сутки более сорока километров. Но бывает же предел человеческим возможностям. Конечно же нужна срочная помощь.
— Я направил Лазареву из своего резерва машины с горючим и цистерны с водой, — сказал командарм, развертывая карту. — Получены разведданные: разбитые японские части рвутся на юг, чтобы пробиться через Чифын в Центральный Китай. Монгольская кавалерия и броневики идут им наперерез. Надо помочь цирикам. Я приказал Лазареву не позднее семнадцатого числа взять Чифын и перерезать железную дорогу.
