Гвардии «Катюша» - Бороданков А. П. (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
В практике боевых действий такие случаи отказа электрозапалов были, но с помощью «макарон» все мины отправлялись в расположение цели.
7 часов 30 минут. Ясное, безветренное июльское утро. Солнце уже поднялось довольно высоко, но легкий туман, как серебристый покров, еще висел над равниной и оврагом, укрывая нашу огневую позицию от наблюдателей врага. Стояла тишина. Где-то правее нас изредка звучали одиночные выстрелы — это, очевидно, вели «охоту» снайперы. Наблюдательный пункт дивизиона располагался на стыке двух батарей БМ-28, откуда мне было видно скрытное движение на батареях наших артиллеристов, которые должны были открыть огонь после залпа БМ-28, и постепенное накапливание в окопах пехоты, готовившейся к броску.
7 часов 45 минут. От командующего артиллерией получен приказ — ввернуть взрыватели! Теперь время тянулось еще медленнее. Нервы напряглись до предела. И как назло, немцы, точно что-то почуяв, начали обстрел района огневой позиции из батальонных минометов. К счастью, мины рвались с небольшим перелетом, за оврагом. Откуда-то из глубины обороны наша артиллерия открыла огонь по минометной батарее врага, заставив ее замолчать. Мы поняли: нас берегут и охраняют. Еще раз проверили целость проводов запальных линий. Все было в порядке.
8 часов 00 минут. Командующий артиллерией приказал открыть огонь. Команда на батареи — и в ту же минуту загремел залп. Огневая позиция дивизиона заволоклась огромным облаком порохового дыма, пыли и земли, летевшей из-под сопел реактивных снарядов. Воздух наполнился воем и ревом работающих пороховых зарядов. Небо прочертили огненные факелы низко летящих мин. И вот на позициях врага забушевал огонь, в воздух взлетели обломки бревен, балок, камни. Глухо задрожала земля. 192 реактивные мины в считанные секунды доставили к цели около 10 тонн взрывчатки!
Эффект залпа был потрясающим. После воя тяжелых мин и грохота разрывов на фронте установилась короткая пауза: наша артиллерия, не слышавшая ранее подобной «музыки», начала артподготовку с некоторым опозданием, а «царица полей» пехота поначалу вжалась в стенки окопов, но затем, хотя и тоже с опозданием, пошла в решительную атаку.
Офицеры, убедившись в сходе всех мин, забрали подрывные машинки и быстро со всеми бойцами покинули огневые позиции. Через 20 минут в овраге, где находились наши огневые позиции, уже бушевал грохот рвущихся снарядов и авиабомб. Враг из глубины своего расположения открыл сосредоточенный артиллерийский огонь и подверг авиационной бомбежке овраг, который к этому времени уже опустел.
Нам довелось потом слышать от участников Старо-пановской операции много лестных отзывов о работе нашего тяжелого дивизиона. Отмечали, что подготовка к залпу была проведена так скрытно, что он явился неожиданностью даже для соседей, находившихся на флангах и в тылу дивизиона, не подозревавших, что за подготовка велась в овраге. Отличный отзыв о результатах огня дали и части, занявшие Старо-Паново.
Автор книги «У стен Ленинграда», бывший снайпер Ленинградского фронта И. Пилюшин так описывает начало Старо-пановской операции: «Не успело выглянуть солнце, как земля глухо ахнула и затряслась. Пронизывая дымку утреннего тумана, проносились над нами раскаленные стрелы. Это „катюши“ обрушили свои снаряды на голову врага. На нашем участке началась Старо-пановская операция… Буквально за несколько часов наступления были взломаны все укрепленные рубежи противника… В первые часы наступления вражеские танки, артиллерия и авиация бездействовали, настолько они были парализованы внезапным ударом наших войск».
По показаниям пленных, время залпа совпало со сменой гарнизона укрепрайона Старо-Паново. Немецкий пехотный батальон принимал позиции и сменял батальон испанцев из «Голубой дивизии». Оба батальона были накрыты залпом и полностью уничтожены.
Все пленные единодушно свидетельствовали, что залп наших БМ-28 произвел большое моральное воздействие на тех фашистских вояк, которые находились вне зоны поражения и оказались лишь наблюдателями сокрушительного действия нового оружия.
За успешное выполнение боевого задания наша группа и офицеры дивизиона М-28 получили правительственные награды. Вскоре после разбора Старо-пановской операции, который провел генерал Г. Ф. Одинцов, мы получили новое задание: нанести огневой удар по одному из основных узлов обороны врага на этом участке фронта — сильно укрепленному городу Урицку.
Возник вопрос о выборе огневой позиции. Местность на этом участке фронта равнинная, открытая. Готовить огневые позиции в нескольких сотнях метров от противника было невозможно. Единственно правильным, хотя и рискованным выходом, было попытаться вновь использовать овраг, из которого нанесли удар по Старо-Панову. Так и решили. Очень скрытно, ночами, без шума огневые позиции в овраге были приведены в порядок. Установлены и наведены на Урицк рамы. Вновь проделана утомительная, тяжелая работа по скрытной переноске и установке мин. Утром 30 июля 1942 года прогремел второй залп. И на этот раз он дал превосходные результаты: укрепления врага в районе падения мин были буквально сметены. Достаточно сказать, что в это летнее безветренное июльское утро красная кирпичная пыль от разбитых залпом укреплений Урицка держалась в воздухе свыше двух часов. Вновь после залпа противник обрушил лавину огня на пустой овраг. Гитлеровцы долго помнили место, откуда дважды по ним были нанесены такие тяжелые удары: в течение длительного времени они ежедневно производили артналеты по оврагу.
В августе резко обострилась обстановка в районе нашего плацдарма на левом берегу Невы, на так называемом Невском «пятачке».
Занятый еще в сентябре 1941 года, когда наши войска с помощью переправ, наведенных саперами генерала Б. В. Бычевского, форсировали Неву и, завязав бой с противником, закрепились на левом берегу, в районе Московской Дубровки, этот кусочек территории упорно удерживался нашими частями.
Значение занятого плацдарма для прорыва блокады города было очень важно. Немцы это прекрасно понимали и делали все, чтобы сбросить с левобережья героический гарнизон Невского «пятачка». Авиация и артиллерия врага непрерывно обрабатывали огнем и металлом эту многострадальную землю, стараясь уничтожить ее защитников. Но Невский «пятачок» жил, и справиться с его гарнизоном, отделенным от основных войск фронта широкой многоводной Невой, противник не мог.
В августе стало известно, что враг решил нанести мощный концентрированный удар и ликвидировать наш плацдарм на левом берегу Невы. Нужно было упредить врага и сорвать его планы.
Получив распоряжение от генерала Г. Ф. Одинцова, дивизион перебазировался под Невскую Дубровку, в район действия Невской оперативной группы. Передо мной была поставлена задача нанести огневой удар по скоплению вражеских войск и техники, которые сосредоточивались в районе развилки дорог Арбузово — Рабочий поселок № 6 — 1-й городок для последующего удара в район Невского «пятачка».
Обстановка под Невской Дубровкой все больше накалялась и стала очень напряженной. Враг наращивал частоту бомбежек и обстрелов Бумкомбината на правом берегу Невы: на месте бывшего здесь некогда густого смешанного леса с симпатичными полянами сплошь и рядом торчали лишь пни различной высоты, громоздились обломки деревьев, срезанных снарядами и бомбами. На опушке одной из таких лесных полян, стараясь не нарушать хаотического нагромождения поваленных деревьев, и встал на огневую позицию дивизион М-28.
В назначенное время прогремел залп, сразу же после него наши Илы пошли на штурмовку скоплений противника, а артиллерия открыла беглый огонь. Вражеская операция по ликвидации Невского «пятачка» была сорвана.
Через очень короткий промежуток времени после залпа немцы открыли огонь по нашим огневым позициям, но особенно интенсивно повели обстрел бревенчатого настила между шоссейной дорогой и лесом. Я не мог сначала понять, чем фашистам досадил этот бревенчатый настил. Но вот воздух наполнился шумом летящих самолетов. Появилась первая волна бомбардировщиков Ю-88, которые один за другим начали пикировать на все тот же бревенчатый настил. А следующие за этой волной самолеты начали бомбить весь район от опушки леса до шоссе. Грохот разрывов сотрясал всю округу. Бомбы ломали бревна настила, поднимая высокие фонтаны грязи, покрывая грунт глубокими воронками, которые тут же заполнялись болотной жижей. Все стало ясно! Немцы, очевидно, принимали подразделение тяжелых минометов М-28 за наши прославленные «катюши» М-13 — подвижные установки, смонтированные на автомобильных шасси.
