Память сердца - Лилина Лия Львовна (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Но Пелагея Ивановна лежит, закрыв глаза.
Тетя Дуня наклоняется к ней:
— Как себя чувствуешь, Пелагея Ивановна? Лучше?
— Сердце печет. Как горячий кирпич в груди, — еле слышно отвечает больная.
Тетя Дуня капает в мензурку лекарство.
— Выпей, боль как рукой снимет.
Пелагея Ивановна нехотя пьет. На застывшем лице живут только глаза. Нос заострился. Губы потрескались.
Приняв лекарство, она смотрит в одну точку. Ее тоскующий взгляд не может оторваться от коробочки на старом комоде. «Что там? Может, последнее письмо Бориса?»
Анна Михайловна приносит из кухни кастрюльку с пшенной кашей.
— Плохо ешь, Пелагея Ивановна, — вздыхает она. — Разве так поправишься. Может, попросить доктора прописать тебе уколы какие от сердечной тоски.
— И без уколов выходим! — сердится тетя Дуня.
— Теперь мне все равно, — еле слышно отвечает Пелагея Ивановна.
— Как это — все равно? — строго говорит Анна Михайловна. — Мы с вами еще должны отпраздновать Победу, повидаться с однополчанами Бориса!
Веки Пелагеи Ивановны вздрагивают.
— Нельзя так думать, — говорю я. — Не такое сейчас время. — Вспомните тех, кто тяжело ранен в боях. Может, среди них — фронтовые друзья Бориса, его однополчане, те, с кем он освобождал одни и те же города. И навестить их некому. — Лицо Пелагеи Ивановны чуть приметно подергивается. — Только на одном нашем участке теперь пятьдесят восемь инвалидов войны. Им необходимо не только лечение — материнская ласка, забота. Помните, я рассказывала вам о Наташе? Тяжелый порок сердца, а она работала как здоровая — в две смены. Теперь у нее отнялась правая рука, парализована речь. А кроме нас у нее никого нет. Что было бы с ней, если бы кто-нибудь из членов нашей бригады сказал о Наташе: «Мне все равно».
На лбу Пелагеи Ивановны проступает испарина. В глазах слезы.
— Возьмите меня в свою бригаду! — шепчет Пелагея Ивановна.
— Конечно возьмем, — хором отвечают женщины. — Сколько пользы вы еще можете принести! А пока выздоравливайте. Зачисляем вас в резерв.
Пелагея Ивановна осторожно садится в постели.
— Спасибо вам, родные мои. Анна Михайловна, подогрей, пожалуйста, кашу, молочка принеси. Теперь мне быстрее поправляться надо.
— Вот это — дело, вот это— по-нашему! — радуются сиделки.
Пелагея Ивановна стала нам отличной помощницей. Она помогла нам поставить на ноги и Наташу.
В течение нескольких месяцев Наташе было очень плохо. Сквозь мембрану фонендоскопа ее сердцебиение походило на шум крыльев испуганной птичьей стаи. И все-таки мы ушли от самой грозной опасности — фибрилляции. Заботливый уход, лекарства вернули сердцу нормальный ритм. У постели больной, кроме Пелагеи Ивановны, дежурили девушки из цеха моторов ЗИСа. Это было их комсомольским поручением. Однако болезнь не отступала. Наташа все слышала, понимала, но говорить не могла. Как восстановить ее связь с внешним миром?!
Первым делом, надо было заставить Наташу мобилизовать себя для борьбы с болезнью. Но как это сделать? Силы подорваны не только острым ревматизмом, но и войной, сиротством. Ее волосы, блестевшие раньше словно мех норки, потускнели. Глаза холодные, чужие.
— Потерпи, — утешали мы ее. — Придется еще долго лечиться. Но ты обязательно будешь говорить. Тебе всего семнадцать. Все у тебя впереди. Только помоги нам хоть немного: верь в свое выздоровление, радуйся тому, что тебе уже лучше. Это не менее важно, чем лекарства.
Но случилось непредвиденное, ужасное. Наташа разлюбила жизнь! Равнодушная ко всему, девушка перестала даже улыбаться. Хмуро, исподлобья смотрела она даже на своего верного, преданного друга Леньку.
Правда, сердце у нее теперь было в порядке — лекарства сделали свое дело, но психика? Что делать? Как вернуть девушке любовь к жизни? Где найти тот новый раздражитель, который заставит сработать внутренние резервы организма? Должен же быть выход. Должен! Что только не пробовали. Предложили Наташе, пока не вернется речь, каждый день заштриховывать в тетрадке в клеточку по квадратику: нездоровится — черным карандашом, почувствует себя лучше — красным. Так она без слов могла рассказать нам о своем состоянии. Но девушка один за другим рисовала черные квадраты.
И все же жизнь взяла свое. Как-то мы увидели у нее в руках автозаводскую многотиражку, которую принесла ее подруга Зоя. С газетной полосы смотрели на Наташу шесть улыбающихся девушек — ее комсомольская бригада. Крайняя справа — она. Оказывается, с того самого дня, как с ней случилось несчастье, подруги по цеху выполняли за нее дневную норму. Значит, она была и есть в строю.
— Очень ждем тебя, Наташка, — говорила Зоя. — Будем справлять Победу, председатель цехкома пришлет за тобой машину. Приедешь?
Наташин взгляд потеплел. Она улыбнулась и кивнула в знак согласия головой. Это были первые симптомы возвращения к жизни, начало выздоровления.
Долго, очень долго нам пришлось еще лечить, выхаживать девушку и усилия наши увенчались успехом — в мае 1945 года к ней вернулась речь.
Победа… Ее ждали с июня сорок первого, за нее боролись, умирали на фронтах наши воины, ради нее сутками не отходили от станков рабочие в тылу. Что победа близка, что она вот-вот придет, стало особенно зримо видно уже в самом начале сорок пятого.
Сводки Совинформбюро становились все торжественнее, все больше названий освобожденных от оккупантов городов в них звучало. А радостные вести, как известно, помогают лучше всех лекарств.
Теперь все казалось необыкновенным: снег, ослепительный от солнца, звездное небо, будто помолодевшие улицы.
Впервые за годы войны в Москве прошли районные партконференции… Родной мой 1-й ГПЗ освоил новые типы подшипников для народного хозяйства. ЗИС получил большой заказ на тюбинги для Московского метрополитена — развернуто строительство его четвертой очереди. После ремонта распахнулись двери Московского планетария. В конце года из Саратова в Москву планировали пустить газ. В кинотеатрах демонстрировался фильм «В шесть часов вечера после войны».
Стремительно летели весенние дни навстречу Победе. Скоро, совсем скоро по Красной площади пройдут победители.
Москвичи работали по-ударному: 1-й ГПЗ и ЗИС изо дня в день перевыполняли оборонные задания. Метростроевцы привели в порядок станции метрополитена. Станция «Автозаводская», где совсем недавно фанерные листы заменяли облицовку колонн, сверкает мрамором. На Москве-реке открылась навигация.
У нас тоже своя, пусть и небольшая, но радость: бригаде прислал письмо сын тети Дуни кавалер двух боевых орденов майор Борис Дмитриевич Арсеньев. Читали все вместе. Второе письмо пришло от гвардии рядового Александра Васильевича Штаркова. Наша бригада опекала его семью, помогала ей во всем. А семья была не маленькой — пятеро детей. Шестой ребенок у Татьяны Александровны родится уже после войны. Это будет мальчик Вася, но частенько его станут называть не просто по имени, а Васей Победным.
«Спасибо вашей бригаде, — писал Александр Васильевич. — Я с 1941 года бью фашистов, и вы очень помогаете мне и другим воинам, опекая наши семьи. Во время побывки я еще раз убедился, как много вы делаете для нас, фронтовиков, и на душе у меня за жену и детей теперь спокойнее. Обещаю отдать все силы для разгрома врага. А вы не забывайте мою семью. Еще раз спасибо. Гвардии рядовой Александр Штарков. Полевая почта 50/4210».
И еще пришло одно письмо. На этот раз Пелагее Ивановне от названного сына Михаила. «Дорогая мама! — писал он. — Шлю вам боевой танкистский привет. Желаю здоровья, сил, скорой Победы. Нет слов, как меня окрыляет ваша материнская доброта и тревога за меня. Всегда помню о вас, о моем брате Борисе, который отдал свою жизнь за Родину. Как хочется увидеть Москву, вас, названного брата Володю и сестру Женю. Теперь уже недолго ждать — Красная Армия на подступах к Берлину.
До скорой встречи, мама. Большой привет от моего друга Алексея. Ваш Михаил Симонов. Полевая почта 25552».
