Разведка без мифов - Паршина Елизавета Александровна (книги без сокращений TXT) 📗
— Государственный флаг на пароходе меняли?
— У-у-у-у, флаг мы сто раз меняли!
— Сколько?!
— Три.
Всем участникам рейса было категорически запрещено вести любые личные записи, не говоря уже о дневниках. Операции помощи республиканским силам Испании осуществлялись Главным разведывательным управлением Красной Армии.
Покинув Севастополь, однотрубный турецкий «Измир» скрылся в темноте, а утром солнце встретило на черноморских волнах двухтрубный мексиканский «МарТабан», следующий из румынского порта Галац в Мексиканский Вера-Крус.
Севастопольские умельцы-портовики — пишет Л. Хургес — знали свое дело, трубу сделали на загляденье и подкоптили лучше, чем настоящую. Внутри трубы сделали специальную топку, в которой жгли просмоленную паклю, так что дым из трубы был, как настоящий. Правда, кочегара этой трубы после «дымовой» вахты приходилось по полчаса отмывать в судовой бане.
Из дневника А. Спрогиса: 21 ноября. Идем курсом на Турцию, Босфор. Море сильно качает, У большинства ребят тошнота. Я чувствую себя сносно. Капитан и вся команда — испанцы и ни слова по-русски. Объясняемся через переводчика.
22 ноября. В 7 часов утра, когда встал, впереди в тумане виднеются берега Турции. Вошли в Босфор для медицинского контроля (кораблю пришлось придать его подлинное испанское обличие — Л.П.) и в десятом часу встали на рейде у Константинополя. Видна прибрежная часть города, дворец Султана. Из-за оформления простояли до вечера. В темноте снялись с якоря и пошли Мраморным морем.
23 ноября. Утром проходили Дарданеллы. У выхода из Дарданелл замедлили ход, чтобы высадить провожающего нас турецкого лоцмана. Ширина Дарданелл около 3-х км. По обе стороны на берегах видны земляные укрепления, из-за которых торчат стволы старых пушек. Не внушают солидности. Целый день идем Эгейским морем. Все время справа и слева попадаются острова.
Босфор, Константинополь, турецкий лоцман, Дарданеллы… Можно было не сомневаться, что разведка противника уже засекла судно, и теперь с него глаз не спустят. С другой стороны, узкие проливы-ловушки уже пройдены, а в Средиземном море есть где поиграть в прятки. Когда спустился туман, вновь закипела работа: кое-что разобрали, кое-что пристроили, кое-что перекрасили, снова установили фальшивую трубу, и опять поплыл по волнам мексиканский «Мар-Табан».
Из дневника А. Спрогиса: 24 ноября. Целый день идем все тем же морем. Погода туманная. Происходит «маскарад» парохода. Чувствуется, что команда в напряженном состоянии. Наблюдаю за ребятами. Все держат себя крепко, но за некоторыми все-таки замечается нервность. (…) Два человека обращались с вопросом, действительно ли я взорву пароход, если попадемся. Успокоил, что не сразу.
25 ноября. Вчера вечером попрощались с берегом Греции. Вышли в Средиземное море и сегодня целый день идем по нему. Сильно качает. Погода хорошая и, несмотря на сильный ветер, на солнце жарко. Чувствуется близость Африки. Вчера получил сообщение, что правительственный крейсер поврежден. Команда парохода нервничает. Надо быть начеку.
Действительно, торпедирование испанского республиканского крейсера 1 класса «Мигель Сервантес» значительно снижало силы ожидающего транспорт конвоя. На следующий день предстояло пройти самую узкую часть Средиземного моря, где легко себя обнаружить и где их наверняка поджидали фашисты. Поэтому решили уйти подальше от морских путей и обойти Мальту с юга.
Из дневника А. Спрогиса: 26 ноября. Утром вправо Мальта, влево Африка. Идем далеко от берега. Ничего не видно. Опасная зона. У всех нервное, напряженное состояние. Видно, некоторые ребята сильно волнуются. Не понимаю, почему-то у меня никаких переживаний. Ночью проходим самое узкое место Средиземного моря между Африкой и итальянской Сицилией. На горизонте увидели огни трех кораблей, приняли за неприятельскую эскадру. Вот когда выяснилось, кто больше всего боится. Корабли оказались рыбацкими суднами. Наблюдаю за ребятами. Хотя первое напряжение прошло, все равно ждут опять, не появятся ли новые. Все знают: если встретится неприятель, обязательно потопит. Но стоит ли волноваться? От этого не легче. Лег спать.
Можно представить, как в разведцентры противника полетели сообщения: «В контрольный срок судно между Мальтой и Сицилией не прошло». Прежде, чем начать поиски, фашисты, видимо, решили подождать еще сутки.
Из дневника А. Спрогиса: 27 ноября. (…) Ребята спят. Получили ночью радиограмму, что нас встретит дружественный флот. Это, видно, всех немножко успокоило. Скучно. Никто не хочет играть ни в шахматы, ни в карты. Сыграют партию и бросают, жалуясь на утомленное состояние, головную боль, а сами целый день ничего не делают. Читать нечего, все прочитал. Что делать? Волноваться, как большинство, не могу. Пробую изучать испанский язык. Тяжелый. Идем все время вдоль берега. Оказывается, это французская колония Тунис.
Когда фашисты так и не дождались судна, на береговых аэродромах завыли сирены.
Из дневника А. Спрогиса: 28 ноября. Все те же африканские берега. Ничего интересного. К вечеру пролетели два гидросамолета, через чес показались на горизонте 4 парохода. У всех очень напряженное состояние, боимся встретиться с неприятелем. Каждый знает, что достаточно одного снаряда или бомбы с самолета, чтобы взлететь всем пароходом в воздух. В виде шутки появилось сравнение, что «сидим на пороховой бочке с горящей сигарой во рту». По радио наш переводчик перехватил из Франции сообщение, что бомбардировали порт Картахену, все корабли потоплены, порт разрушен и т. п. Приказал эти сведения не распространять. Надо во что бы то ни стало сохранить моральное состояние команды. Особенно волнуются машинисты. Наша группа, за исключением некоторых, держит себя хорошо. Завтра должны пройти мимо Алжира…
Из мемуаров Л. Хургеса: Надо сказать, что душевные переживания не очень сильно повлияли на наш аппетит, и к концу пути мы подъели все начисто и в Картахену привезли лишь одного для шутки или по ошибке погруженного козла Ваську. Его, несмотря на все покушения кока, команда отстояла, хотя даже капитан велел отправить его за борт. Вообще, этот Васька сыграл немалую роль в поддержании общего морального духа. Обладая весьма живым и общительным характером, козел легко перегрызал веревку, которой был привязан, перелезал через загородку и шнырял по пароходу, появляясь внезапно в самых неожиданных местах. Где только не прятали козла от капитана и кока: и в кочегарке, и в бане, и в штурманской рубке, и даже однажды, когда опасность была особенно велика, в святая святых парохода — моей радиорубке.
Из дневника А. Спрогиса: 29 ноября. Все идем вдоль берегов Африки. Проходим мимо Алжира, В бинокль хорошо видны дома, пристань. Красивый город. Расположен на склоне большой горы, или вернее, горного хребта. Сильный встречный ветер и качка.
30 ноября. Утром на горизонте показались четыре эсминца. Напряженное состояние у всех. Весь вопрос — чьи они? Через полтора часа, когда подошли ближе, оказались английские военные корабли. Ушли мимо. Идем вдоль берега тихим ходом. Проходим мыс Тенес. Спешить некуда. Точно с наступлением темноты должны подойти к мысу Иви, чтобы на 90° изменить курс и за ночь проскочить самую опасную зону, т. е. пересечь в этом месте за ночь море (Средиземное — Л.П.) и с наступлением рассвета прибыть в порт Картахена. В открытом море нас должен встретить дружественный флот. Пойдем без огней, сигналы установлены.
Встреча была назначена в середине Средиземного моря, когда судно будет пересекать нулевой меридиан. Были установлены пароль, отзыв и сигналы. К берегам Испании они должны были подойти уже под охраной республиканского конвоя. Но их ждали и фашисты. Их искали.
Из мемуаров Л. Хургеса: Именно на этом участке, который никак нельзя обойти, нас должен был встречать франкистский флот, а персонально — его флагман, линейный крейсер немецкой постройки самой новейшей системы, обладающий большой скоростью, дальнобойностью и калибром артиллерии, знаменитый «Канариас» — гроза всего флота Республики. Встреча с «Канариасом», даже под охраной конвоя, ни у кого, конечно, радости вызвать не могла, ибо, пользуясь преимуществом хода и дальнобойности, «Канариас» может обстреливать нас, сам оставаясь неуязвимым, а много ли надо нашей «пороховой бочке с зажженным фитилем?
