Час мертвых глаз (ЛП) - Тюрк Харри (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
– Вечернее богослужение, – ответил Цадо. – Застало меня на полдороги. Я ехал со связным штаба дивизии.
– Но подайте мне этот ваш рапорт еще сегодня. Он не должен быть длинным.
– Конечно, господин лейтенант! – сказал Цадо. – Я не понимаю ваши намеки, господин лейтенант. Это должно быть недоразумение…
– Можно ли добраться до того места, где взорвалась машина?
– Нет, господин лейтенант. – Цадо вытер каплю пота со лба. – Я не понял, из-за чего я на дереве…
Теперь идите, – сказал Альф, – и запомните: я не придаю большого значения тому, что моя рота предоставит следующего солдата, которого осудит полевой суд. Вы меня поняли?
Цадо не подтвердил этого, и Альф все же отпустил его. Цадо вышел из дома и подумал: он хочет стать старшим лейтенантом. Еще до того, как война кончится. От этого увеличится пенсия. И он в затруднительном положении. Хорошо знать об этом. Это успокаивает. Он, спотыкаясь в темноте, выбрался наружу и отправился искать дом, в котором он квартировал. Он не нашел Биндига. Тогда он решил умыться, а потом отправиться к одинокому хутору. Он накачал во дворе воду в ведро и принес его в дом. Биндиг взял с собой мясные консервы, подумал он. Я должен поторопиться, он будет меня ждать.
Вернер Цадоровски: Я не вернусь, моя рыжеволосая молитва на ночь
Он прислонился к садовой изгороди, не очень большой, проворный паренек с сильно загнутым носом. Он стриг волосы очень коротко, и его колени были разодраны, короткие брюки разоблачали это. Он смотрел за сады, туда, где начинался город. Она начинался с рекламных афиш «Персиля» и маргарина «Рама». Он смотрел туда, как будто ждал кого-то, но через луг с высушенной травой никто не приходил. И на дороге между садами тоже никого не было видно. В это время женщины готовили обед, а мужчины работали. Было жарко. Вернер Цадоровски напряженно обдумывал, стоит ли, еще до обеда пойти к ручью. Он решил пойти туда только после обеда. Дома будут сердиться, если он опоздает.
– Давай, – сказал он одному из мальчишек, окружавших его. – Сделаем это еще раз. У каждого по три броска. Он полез в карман брюк и вытащил 5-пфеннинговую монету. Он подбросил ее в воздух и снова ловко ее перехватил.
– Я ставлю пять пфеннигов. Вы что поставите? Мальчики ставили сиреневые пастилки и липкие леденцы в грязной бумаге. Девочка оставалась сидеть на траве и смотреть на Вернера. – Ты нет? – спросил он ее.
Это была маленькая, худая, рыжая девочка. Шестой класс, как и он. Она сидела на парте перед ним. Иногда он весь час смотрел только на ее спину, а не на учителя у доски. У нее была тонкая спина, и ее волосы свисали широко как горящий факел. Девочку звали Франциской. Она была чисто одетой и умытой. У нее были глаза семнадцатилетней. – Я только посмотрю, – сказала Франциска.
Он скривил лицо и взял нож из кармана. Один из остальных прикрепил картину на задней стене беседки. Он делал это очень добросовестно, булавками, которые вынимал из низкой жестяной коробки. Это была рекламная картинка из упаковки кофе Франка. Под головой мужчины с серьезным взглядом стояло имя Карла Петерса. На обратной стороне можно было прочитать, из-за чего именно его портрет напечатали на рекламной картинке, но мальчишки этого не прочитали.
– Косо висит, – раскритиковал Вернер, – и слишком высоко.
Через несколько минут картина висела правильно. Они все вынули свои ножи. Полудюжина мальчишек с полудюжиной различных ножей. Начищенные шкуркой до блеска перочинные ножи, кухонные ножи.
У Вернера был самый красивый нож. Он заплатил за него целую марку. Заработал он ее как посыльный. Он взял нож и дал ему блестеть на солнце. Он был до остроты наточен, и с ручки свисали две длинные красные ленты. Он взвесил его на руке и сказал: – Бросайте вы сначала. Три броска, каждый считается. Тот, кто попал, делает еще один круг.
Он присел на корточки рядом с Франциской, пока другие становились на удалении нескольких метров от картины и бросали ножи. Он не должен был бояться за 5-пфеннинговую монету, другие не могли обходиться с их ножами. Только случай мог принести ему неудачу, но этот случай был редок. Другие мальчики надеялись на это, но их надежды оставались несбывшимися. Один попал в край картины. Это был единственный нож, который вообще мог бы оказаться опасным мужчине на картине. – Ах…, – произнес Вернер, поднимаясь, – теперь складывайте красивенько ваши леденцы!
Девочка смотрела на него с опущенной головой. Она была единственной, кто играла с мальчиками. Она бегала за Вернером, все знали это, но никто не решался ничего сказать. Вернер не понимал шуток, когда речь шла об этой девочке. Он остановился перед дощатой перегородкой, там, где только что стояли все остальные. Девочка не отводила от него взгляда. Она низко наклонила голову и наблюдала за мальчиком своими живыми темными глазами.
– Внимание! – произнес Вернер вполголоса. Он приготовился. Нож вибрировал в воздухе, с вращающимся движением. Он держал его особенным способом, положив указательный палец на лезвие. Когда он его метнул, нож как молния ударил в дощатую перегородку, обе красные лентам трепетали на его ручке. Он застрял с дрожанием. Голова мужчины на картине была невредимой, но на ширине пальца перед глазами мужчины воткнулось лезвие. Вернер принес нож снова назад, не сказав ни слова. Мальчик, единственный, который попал в картину, спросил наполовину восторженно, наполовину сердито: – Как же все же ты это делаешь, что нож всегда застревает…
Вернер не отвечал. Нож во второй раз попал в дощатую перегородку. За садовым домиком взлетела птица.
Девочка слышала шум, но не отводила глаз от картины с ножом.
– Плечо, – сказал Вернер коротко, когда вытаскивал нож. Другие недоверчиво проверяли результат. Нож сидел там, где в плечах костюмов находятся ватные подкладки. – Ты выиграл леденцы…, сказал один из мальчишек робко. Вернер не обращал на него внимания. Он бросил нож в третий раз, и прежде чем бросить, он заботливо взвесил его в руке. Он был для него более ценным, чем обе его книги об индейцах и бинокль, подаренный ему отцом на десятилетие. – Внимание, – крикнул он со смехом, – теперь он умрет!
Девочка Франциска немного приоткрыла рот. У нее были маленькие острые зубы. Она провела языком по губам и при этом видела, как летел нож.
– Так! – сказал Вернер и засунул руки глубоко в карманы. Он позволил сначала другим рассмотреть картину, потом сам подошел достаточно близко. Мальчик, который тоже попал в картину, сказал с уважением: – Выиграл. Два попадания. Он передал ему леденцы. Вернер взял их и при этом потер свой нос. Он взял Франциску за руку: – Вот, возьми. Я их не ем.
Девочка послушно взяла сладости и поднялась. Она подошла к дощатой перегородке и молча стояла возле нее, удерживая руку с леденцами от тела.
– В шею, – сказал один из мальчиков. – Умер бы он от этого?
Вернер вытянул нож из древесины и вытер его. Пока он клал его в карман брюк, он небрежно объяснил: – Еще как умер бы. Там, куда попал нож, находится сонная артерия. Он умрет очень быстро. Вы могли бы его сразу похоронить…
Мальчики засмеялись и заговорили наперебой. Один из них снял картину и хотел ее выбросить. Но Франциска забрала ее у него из рук. Тихо и без ужимок она положила ее в карман своего фартука для игр.
– В голове было бы лучше, – сказал один мальчишка, – в глаз там или куда-то еще.
Вернер снова посмотрел туда, где начинался город. В доме с рекламной афишей «Персиля» он жил. Одним этажом выше Франциски. – Ты балбес…, – сказал он снисходительно, – ну как нож вошел бы в кость! Голова состоит из кости, ее ты не пробьешь ножом. Сонная артерия единственная правильная цель… Он посмотрел на Франциску и спросил ее: – Ты уже проголодалась? Она покачала головой, но это было не очень убедительно. – Пойдем поедим, – предложил Вернер. Он обдумывал на мгновение, потом спросил других: – Вы придете после обеда на речку?
У них не было лучших идей. Были каникулы.
