Не в плен, а в партизаны - Старинов Илья Григорьевич (книги полностью бесплатно .txt) 📗
— Нет, Ласло, в чужой, незнакомый город забираться не следует. Нам необходимы просторы, чтобы свободно передвигаться. В городе хотя и паника, нас могут перестрелять не только фашисты, но и свои. Форма одежды у одного немецкая, у другого венгерская. Пароль мы не знаем. Немецким языком не владеем. Вообще нам туда не следует соваться, — заключил свою мысль Бунцев.
Все согласились с неопровержимыми доводами капитана.
Нарастал гул моторов советских самолетов. Ночные бомбардировщики прошли вдоль дороги в голову автоколонны и там послышались глухие разрывы авиабомб. Облака озарялись кровавыми пожарами. Горели цистерны и бензин, рвались машины с боеприпасами. Низкую облачность полосовали лучи прожекторов, многочисленные трассы пуль и снарядов бороздили воздушные просторы. Группа Бунцева с восхищением наблюдала за действиями советских соколов.
Автомобильная колонна, еще не попавшая под удар нашей авиации, видимо, по чьему-то распоряжению стала сворачивать на проселочную дорогу, а отдельные машины неслись вперед к заревам пожара. Над магистралью как бы патрулировали У-2. Скоро движение по дороге прекратилось, и если бы не артиллерийская и минометная перестрелка где-то восточнее города, то можно было бы подумать, что линия фронта уже далеко позади.
«Что предпринять, — решал Бунцев, все еще любуясь действиями ночных бомбардировщиков, — куда идти искать участок для перехода фронта?»
Наконец автомобильная колонна прошла мимо группы и из виду скрылась замыкавшая ее бронемашина. Бунцев, не теряя времени, поднял группу, и они почти бегом перешли через дорогу.
Теперь путь на восток был свободен. Но, перейдя дорогу, капитан заметил на ней одинокую подводу, едущую со стороны города. У него появилась мысль захватить ее и тем в некоторой мере загладить неприятное впечатление, неудовлетворенность, вызванные бездеятельностью при проходе колонны.
«Это просто счастливая находка. Нам так нужны языки и проводники, а тут они сами едут в наши руки. Одинокую подводу ночью да не захватить! Вот, где нам пригодится форма противника», — подумал Бунцев, глядя на Карла, одетого в форму майора.
Капитан почти бегом повел группу обратно к дороге, объясняя по пути, в чем дело. Одинокая подвода рысцой ехала навстречу вышедшей на дорогу группе. Бунцев боялся, чтобы им не помешали, и поторапливал Карла, чтобы тот быстрее шел навстречу подводе.
Как только майор поравнялся с подводой, он остановил ее и приказал ехавшим на ней трем немецким солдатам предъявить документы. Когда те доставали их, Бунцев с группой точно вынырнул из темноты и скомандовал трафаретно:
— Хенде хох!
Трое солдат, видя направленные на них автоматы, покорно подняли руки.
— Ольга! Быстрее связывай их между собою, не жалей проводов — их целая телега.
Кретова и Ласло быстро справились с перепуганными солдатами. Бунцев сел в подводу и погнал лошадей в сторону от дороги. Вслед за ним партизаны повели пленных.
Остановились метрах в 150 от дороги и начали допрос «языков». Пленные солдаты оказались связистами. Они сняли полевые провода и ехали в часть.
Ласло и Карл подробно расспрашивали их об обстановке на фронте, пытаясь узнать, где можно наиболее безопасно перейти через линию фронта.
Кретова занялась осмотром повозки, сбрасывая катушки с проводами.
— Ольга! Ты парочку катушек оставь на всякий случай, да нужный инструмент не выброси случайно.
— Будьте спокойны, товарищ капитан, ничего нужного не сброшу. Смотрите, связисты, а вооружены до зубов: три автомата, восемь гранат.
Закончив допрос пленных, группа узнала, что противник отходит, и скоро сюда придут советские войска. Пленные говорили, что войска противника отходят только по дорогам.
Свои войска близко, и потому Бунцев решил «языков» вести с собой.
Чтобы у пленных было меньше стимула к побегу, он решил повторить операцию по превращению гитлеровцев в немцев.
— Оля, приведи пленных в гражданский вид.
И Кретова начала их обрабатывать. Немецкие солдаты были весьма недовольны портняжными работами радистки, но автомат Ласло, направленный на пленных, напоминал им о необходимости повиноваться. Ольга, точно опытная театральная костюмерша, быстро «демобилизовала» немецких солдат, и они выглядели, как дервиши. Для надежности их прочно связали проволокой между собой. Теперь у них уже не было возможности разбегаться, да и убегать было не к чему — все равно расправится гестапо.
«Ну, до чего мы, русские люди, все же добродушный народ, — рассуждал про себя Бунцев, глядя на пленных. — Поймали трех вражеских солдат, и никакого им от нас вреда нет. А как они издеваются над нашими воинами, попавшими в плен! Может быть, эти трое убивали мирных людей, а теперь наперебой стараются отвечать, дрожа от страха за свою жизнь. Как они не похожи на пленных первого года войны. Как наши победы отбили у них спесь, отучили их от походов за жизненным пространством».
И вспомнил Бунцев, что еще в начале 1908 года Ленин указывал, что «партизанские выступления не месть, а военные действия». И действительно, может быть, эти трое немцев, устроившись в войсках связи, и действительно уже ненавидят Гитлера, прервавшего их мирную жизнь. Может быть, из этих немцев получатся настоящие люди и они будут вместе с нами бороться против фашистов.
Вдали на дороге показались огоньки машин. Бунцев повел свою группу в сторону шоссе. Шли по размокшему вспаханному полю.
Лошади с трудом тянули тяжелую телегу. Ольге надоело понукать выбивающихся из сил лошадей, и она соскочила с повозки. Пришлось лошадей выпрячь и использовать их как верховых. На одну Бунцев хотел посадить радистку, но она предпочла идти пешком. Все нужное трофейное имущество нагрузили на пленных.
Оставив на месте повозку, группа двинулась дальше. Впереди ехал капитан Бунцев, за ним шли связанные между собою, нагруженные патронами, автоматами без дисков, катушками с проводами, инструментами пленные солдаты, а следом за ними шли Кретова и Карл, шествие замыкал Ласло на другой лошади.
«Это тебе не у себя в колхозе на лошадях ездить. Этак издали могут обнаружить, и никуда на этом неповоротливом тяжелом битюге не уедешь», вскоре подумал Бунцев и слез с коня.
За ним последовал Ласло. Они оставили лошадей. Может быть, сохранятся и потом пригодятся в хозяйстве, подумал капитан, пугнув стоявших битюгов.
Шли по бездорожью, обливаясь потом, напрягая все силы, не обращая внимания ни на грязь, ни на мелкий дождик. Бунцев и его товарищи знали, что они идут медленно, а время бежит быстро. Их пугала перспектива остаться на день в тылу врага в непосредственной близости от линии фронта. На остановках, вслушиваясь в перестрелку, Бунцев уточнял у пленных направление движения, и группа опять шла. Но вот на своем пути они встретили разлившийся от непрерывных дождей ручей шириной около 4–5 метров и остановились.
— Это хуже дороги. Здесь не дождешься, пока пройдет вода, не перепрыгнешь, да и перекладин вблизи не видно.
— Вот теперь бы лошади и пригодились, — грустно сказала Кретова, глядя то на мутную воду, то на пленных, а те показывали, что ручей был маленький — по колено.
— Не Волга во время ледохода, а ручей. Если надо, искупаемся, а перейдем. Ну, а пока у нас еще есть время, пройдем вдоль ручья, может, и брод подходящий найдем или какой-нибудь заброшенный мостик. Ты, Ольга, дай нам по кусочку из неприкосновенного запаса, — предложил ей в заключении Бунцев.
Не успели Ласло и Карл расспросить пленных о ручье и возможностях его перехода, Кретова уже нарезала и дала всем по небольшому кусочку добротного сала и по маленькому ломтику черствого хлеба.
Из расспросов пленных Ласло узнал, что недалеко вниз по течению имеется мост, на небольшой проселочной дороге, возможно, удастся перебежать по нему, когда не будет движения. Мост, по рассказам пленных, никем не охраняется.
— Товарищ капитан, зачем нам искать мосты. Давайте на привязи пустим одного фрица, и пусть промеряет, раз они нас сюда привели.
