Тайна одной башни (сборник) - Зуб Валентин (книги без регистрации TXT) 📗
— Куда это вы собираетесь? — ничего не подозревая, спросил Антек.
— На тот свет! — мрачно пошутил Брюнер. — Советские войска прорвали оборону на нашем участке.
— Снова? — Антек пошатнулся, на лице у него выступили красные пятна. — И… и… они могут скоро б-быть тут? — спросил он, заикаясь.
— По всей вероятности. Получен приказ эвакуироваться, пока не поздно.
— А что же мне делать?
— То же, что остальные…
— Но у меня много вещей, семья…
— Возьми две машины, что стоят во дворе. Я позвоню начальнику станции, чтобы тебе оставили вагон.
— Спасибо! От души спасибо за помощь, господин комендант, — горячо зашептал Антек, пожимая маленькую холодную руку майора Брюнера. — В трудную минуту вы не забыли своих верных помощников и всегда можете рассчитывать на их преданность.
Но не прошло и двух часов, как Антек уже метался, смешно скользя на паркетных полах, по комнатам своей усадьбы, и с уст его слетали совсем другие слова:
— Фрицы проклятые! Вояки липовые, гады… Отступают! Бегут! Но что они со мной сделали? Ты понимаешь, папа? — Антек повернулся к глубокому креслу, над которым торчал рыжий чуб старого пана Вышемирского. — Сначала дали две машины, чтобы вывезти хоть кое-что из вещей… Одну отобрали сразу, а с другой меня сбросили уже возле самого дома… Ну что мы теперь будем делать? Что? Лошадей ведь всех они забрали еще раньше.
— Не надо волноваться, сынок, что-нибудь придумаем. Мебель, картины — все это придется бросить. Нужно подумать, как спастись самим и сохранить наш сейф с золотом.
— А что придумаешь, что? — выкрикнул Антек и вдруг, о чем-то вспомнив, подбежал к шкафу. Открыв дверку, он достал оттуда желтый саквояжик, опорожнил его и протянул отцу сверток бумаг. — На, спрячь и это в сейф. Ах да, чуть не забыл. — Антек метнулся к письменному столу, извлек из верхнего ящика толстую кожаную папку, раскрыл ее, полистал бумаги. Лицо его искривилось злорадной гримасой. — Хватится Брюнер, пожалеет…
— А что это? — поинтересовался старик Вышемирский.
— Послужные списки наших здешних приятелей. Потом, после войны, они бы крепко Брюнеру пригодились… Впрочем, это не твое дело. Ты лучше подумай, как нам отвезти сейф на станцию.
— Отвезем, не волнуйся, — произнес пан Вышемирский. — У нас ведь, кажется, есть лошадь.
— Что ты, это же не лошадь, а кляча старая, от нее даже немцы отказались.
— Ничего, дотащит… Тут недалеко.
От усадьбы до ближайшей железнодорожной станции было около пятнадцати километров. Туда вели две дороги: одна по большаку, вторая — лесом. Большак был весь забит машинами и повозками с отступающими гитлеровцами. А ехать через лес — можно и на партизан нарваться. Правда, после недавней прочески вряд ли там кто-нибудь остался. Прикинув и так и этак, Антек все-таки решил ехать лесом, тем более что этот путь был и короче. А последнее имело немаловажное значение: гул орудий, который ночью слышался, как далекое эхо, к утру заметно приблизился. Нужно было торопиться.
Лошадь запрягал сам Антек. Кроме сейфа, на подводу положили еще несколько чемоданов. Но лошадь была настолько стара и слаба, что даже этот сравнительно легкий воз едва стронула с места. Несколько чемоданов с вещами, не имевшими особой ценности, пришлось бросить сразу, как только выехали за ворота.
Ехали медленно. Как Антек ни нахлестывал лошадь, она останавливалась все чаще и чаще. Лесная дорога была переплетена корнями деревьев; местами они высоко выпирали из земли, как жилы на могучей, сжатой в кулак руке. Колеса упирались в эти корни, и лошадь никак не могла их одолеть.
— Но… чтоб тебя волки разорвали! — лупил бедное животное толстой палкой Антек. Лошадь прядала в стороны, пыталась взять рывком и наконец рухнула наземь, запрокинув старую голову с дрожащей отвислой губой. Теперь она вовсе не реагировала на удары, которые с новой силой посыпались на нее. А орудийный гул, подхваченный лесным эхом, казался уже совсем близким.
— Ты слышишь, папа? — обернулся Антек к отцу.
— Слышу, — хмуро ответил тот.
— Но… Поднимайся! — снова набросился Антек на лошадь. Но та уже не дышала, глаза ее медленно наливались свинцовым блеском.
— Приехали! — со злостью сплюнул начальник полиции и отшвырнул уже ненужную палку.
— У-у-ух… У-у-ух… — долетало с востока.
— Нужно закопать ящик где-нибудь здесь, в лесу, хотя бы вот возле этого старого дуба. Может, еще вернемся, тогда и откопаем, — предложил старый Вышемирский.
Антек согласился, отцепил висевшую у пояса маленькую лопатку, которую он предусмотрительно захватил в дорогу, и с остервенением начал копать.
Когда яма была готова, он сказал отцу:
— Давай скорей ключи. Возьмем хотя бы бумаги доктора, золото, сколько сможем унести, а остальное закопаем.
Старик полез в карман, но ключей там не оказалось. Полез в другой — тоже нет. Он стал лихорадочно ощупывать себя со всех сторон.
— Н-нет ключей… Я их, кажется, дома в столе оставил…
Антек заскрипел зубами:
— Все пропало, все пропало…
— Ничего не поделаешь, сынок. Назад не побежишь, — грустно заметил старый Вышемирский. Руки у него тряслись, он бесцельно топтался вокруг дерева, натыкаясь на сына и мешая ему работать.
Ящик сняли с повозки, поставили в яму под дубом, засыпали ее землей и тщательно замаскировали. Старик никак не мог уйти с этого места: поправлял, как на могиле, еловые лапки, пучками травы старался забросать откатившиеся в сторону комья земли. Ему все казалось, что их тайник может привлечь чье-нибудь внимание.
— Быстрей, папаша, — подгонял сын, — а то и нам лежать тут вместе с этим богатством.
— У-у-ух!.. У-у-ух!.. — стонала и вздрагивала земля.
ПОСЛЕДНЯЯ ЗАПИСЬ
Степа открыл глаза. Две звездочки, маленькие, серебристые, глядели на него. «Где я? Что со мной?» — подумал он.
Из-за тучи выплыла луна. Ее желтый тусклый свет скупо осветил поляну, где лежал Степа. Поблескивала холодная роса. Молчаливо и недвижно стояли темные деревья. Ни птицы, ни лесное зверье, которыми так богат был Шервинский лес, не подавали признаков жизни.
Степа снова закрыл глаза и вдруг увидел яркое пламя над зданием комендатуры, Кузьму Даниловича с фашистским автоматом в руках, перекошенные от страха лица тюремной охраны и полицейских… Он вспомнил все. «Я-то на свободе, — подумал Степа, — а вот бумаги доктора в руках у Антека. Их можно еще спасти, но для этого надо как можно скорее дать знать партизанам. Тогда батька Мирон не даст скрыться начальнику полиции. Но как сообщить в отряд?»
Где-то далеко хрустнула ветка. Степа прислушался: «Может, кто-нибудь из партизан?» В кустах затрещало громче, уже слышно было, как кто-то напролом лез через заросли. «Нет, это не человек, — смекнул Степа. — Люди теперь так смело не ходят…» И верно — на поляну выбежал дикий кабан. Он остановился, раз-другой ковырнул мордой землю, потом повернулся и снова, ломая валежник, направился в чащу. «Видно, надеяться не на кого. Надо самому как-нибудь добираться до деревни».
Степа попробовал встать. Уперся руками в землю, сел… Нет, не выйдет. Перед глазами замелькали зеленые, красные, желтые круги, и он упал.
«Ка-р-р, ка-р-р!» — прокричала поблизости ворона. Этот крик заставил Степу очнуться. Он открыл глаза и тут же зажмурился, ослепленный ярким солнечным светом. Передохнув, Степа почувствовал себя немного лучше, но встать на ноги не решался.
«Наверно, до деревни еще далеко… Эх, если бы кто-нибудь из местных набрел!..» — подумал он.
Вдруг неподалеку послышались человеческие голоса.
«Неужели это спасение? Кто, откуда?.. И что это за гром? А-а, это гул орудий… Фронт, приближается фронт… Наши близко… Ах, как хорошо!»
Степа пополз в ту сторону, откуда слышались голоса.
— Но-о-о! — долетел чей-то сердитый окрик. «Подвода… Но кто это — свои или чужие?» Степа подполз к дереву, от которого видна была лесная дорога. Из-за поворота показалась серая, жалкого вида кляча. За повозкой маячила знакомая долговязая фигура.
