Дневник немецкого солдата. Военные будни на Восточном фронте. 1941 – 1943 - Пабст Гельмут (книги бесплатно без .TXT) 📗
Снаружи – метель, и наш «дом» больше, чем прежде, стал походить на остров. Я вернулся с НП. Одной ночи нахождения там, наверху, вполне достаточно. Облегчая тяготы жизни, полевая почта приносила мне удовлетворение письмами и посылками с сигаретами, бисквитами, конфетами, орехами и парой муфт для согревания рук. Я был так тронут, когда надел их. Я думал обо всей той любви и заботе, обо всех маленьких личных жертвах, стоящих за этими дарами. Я прекрасно представляю, что это значит. Я благодарен.
Маленький антракт: командир батареи, показывая новому офицеру хозяйство: «Между прочим, там внизу на артиллерийских позициях несколько сержантов, которые хоть и не стопроцентные солдаты, но довольно славные ребята. Некоторые артиллеристы тоже; бойцы Восточного фронта, но очень полезны. Не разочаровывайте их; старайтесь им не досаждать, это не пойдет вам на пользу. Я сам сначала пытался это делать, но пришел к заключению, что лучше оставлять все как есть. Сейчас не такое время».
Этот эпизод – хорошая иллюстрация. Шеф совершенно прав.
Возвращаясь к письмам из дома. Очень трогательно чувствовать заботу и любовь, которые переносятся на нас: это делает нас счастливыми, и все же это до боли наглядно показывает, какое все мы испытываем давление в своей жизни. Как много пылких мыслей и желаний изливается каждый час на этот фронт; они воздвигли настоящий мост через огромное расстояние. Сила всей этой любви, преданность матерей делают все громкие фразы ничтожными и бледными.
Что значат слова в сравнении со всем этим страданием? Как бы то ни было, но оно может помочь быть честным. И хотя мне нельзя говорить все, я никогда не оставляю в стороне ничего важного, помимо цифр и названий мест, о которых, как солдат, я не должен упоминать. Признаю, что цифры нешуточные; и во всяком случае, вы пишете в своих письмах, что все поезда с ранеными и обмороженными говорят сами за себя. Верно, что наша судьба какое-то время висела на волоске. Когда наша пехота была на открытом воздухе, случаев обморожения бывало больше всего, и день ото дня нас становилось все меньше. Но положение никогда не было отчаянным. Приступ парализующего отчаяния длился всего долю секунды, затем к нам возвращалось мужество, а с ним и уверенность в том, что мы «проскочим».
Мы также увидели, что русские тоже вовсе не супермены, и мы многое узнали. За наш опыт нам приходилось платить, это верно. Тем, кто выжил из «старой бригады», теперь нечего особенно бояться, что с ними что-то случится. Опасность существует только для новичков из пополнения. Самое большое число жертв – среди них. У них нет опыта, они не различают таких признаков, как побеление кончика носа; они не знают, как уберечь себя от неприятностей. Нередко через несколько дней их приходится отправлять обратно, и, когда я вижу их на передовой, безобидных и неосмотрительных в своей детской невинности, мне хочется плакать.
Так что вам не стоит слишком обо мне беспокоиться. Спору нет, если зацепит пуля… Но можно избежать пуль, если знать как. И поверьте, у меня уже нюх на летящий металл. Опасности другого рода, по крайней мере, меня не заботят или, во всяком случае, те из них, что связаны с холодом. А эта опасность день ото дня уменьшается. Возвращаются мужество и стойкость. Постепенно к нам возвращаются инициативность и уверенность.
Я провел еще одну ночь на новом наблюдательном пункте. Была довольно сильная метель, в результате чего на нашем подъездном пути и на траншее коммуникации образовались заносы. Я три раза очищал траншею лопаткой, но к утру нас вновь заметало снегом. В другом отношении от него было довольно уютно. Мы протянули трубу дымохода в траншею; после этого возникла фантастическая тяга в печи, труба раскалилась докрасна, и котелки со снегом начинали шипеть сразу, как только их ставили на горячую плиту. Этим сказано все; тепло – это все.
Днем мы чистили дорогу. Это довольно тяжелая работа, солнце светило ярко, и я скоро работал в одной рубашке с короткими рукавами. Но сегодня ночью снова была метель, снег покалывает вас, как тонкие иглы, а назавтра мы, наверное, обнаружим, что вся наша работа была напрасной. Есть люди, которые приходят в бешенство от такого рода вещей. Но я уже решил для себя не обращать больше на это внимания. Мои мускулы натружены, меня обдувало ветром и обжигало солнцем. И мне это нравится. Счастлив? Да, а почему бы и нет?
Вчера была метель, которая пришла с северо-востока и побила все рекорды предыдущих. Видимость была четыреста метров. На НП ни зги не видать.
В ранние утренние часы противник опять пытался атаковать Р. Пункт Р. расположен на высоте за рекой Десна, которая образует между нами настоящую границу. Но как видно отсюда, по всему нашему главному огневому рубежу мы удерживаем занятую позицию. Мы установили четыре батареи вокруг нее полукругом, собрав тут весь полк. Как только неприятель атакует, раздается грохот всех орудий. Непредсказуемая погода заставила выдвинуть вперед еще одного наблюдателя, чтобы смотреть за правым флангом Р.
Встречный ветер был так силен, что, несмотря на специальные расчеты расстояния помимо карты, одна батарея стреляла с недолетом в сто метров; но такие условия – исключение. Я был с Будде, который хоть по-настоящему и не был солдатом, но был подходящим для такой работы человеком. Три с половиной часа мы шли на лыжах под углом к ветру, по колено в рыхлом снегу, ослепляемые кристалликами снега. Наши повязанные поверх шапок шарфы затвердели от мороза, и на каком-то этапе я беспокоился по поводу кончиков своих пальцев. Но мы туда дошли, даже при том, что приходилось пересекать отрезок открытой местности в конце.
В роте были рады получить дополнительную помощь. Мы пошли с передовым наблюдателем легкой батареи, который уже был там некоторое время. В соседнем доме находился наблюдательный пост минометной батареи, с жилыми помещениями, прекрасно оборудованными в конюшне. Была обустроена даже общая комната, подальше от дыры в потолке, через которую залетал мокрый снег. Эти два дома были последними из обитаемых, хотя у обоих и были сбиты выстрелами трубы. Видимость отсюда настолько плоха, что мы без колебаний развели огонь. Стало очень уютно.
