Мясной Бор - Гагарин Станислав Семенович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Вам можно не рассказывать про голод в мае — июне, сами это пережили. Но знали ли вы о раненых, располагавшихся вдоль Узкоколейки? Их было двенадцать тысяч человек, оставленных врагу… Это в районе между реками Глушица и Кересть, около так называемого Дровяного Поля.
Что сейчас представляет из себя Мясной Бор? Поселок за последние годы отстроился. Сейчас это отделение совхоза «Красный ударник». Из старых жителей осталось пять-шесть семей. Но в лесах, вернее в том, что от них осталось, и в Долине Смерти до сих пор еще пахнет войной.
В этом году по просьбе военкомата я работал там с ребятами-десантниками. Только у речушки Полнеть, это как раз в центре прорыва, мы нашли около семи тысяч единиц боеприпасов и собрали останки пятисот — шестисот воинов, хотя в этих местах работы велись уже много лет. Мне лично удалось установить по медальонам около четырехсот фамилий погибших и сообщить их родственникам.
Вблизи станции Мясной Бор, в радиусе пяти-шести километров, почти вся военная техника вывезена, но в районе Новой Керести по бывшим настильным дорогам осталось много сгоревших и взорванных автомашин, тракторов и другой техники. Деревни Новая Кересть, Теремец Курляндский, Любино Поле, Кречно и другие не восстановлены.
…В Мясном Бору есть три больших братских кладбища. На них стоят памятники. Несколько памятников сделал наш клуб «Сокол». Один из них погибшим воинам 18-го артполка РГК. Там же соорудили памятники войнам 2-й ударной, 59-й и 52-й армий, погибшим в Долине Смерти. Есть памятники у реки Полнеть.
…В этом году два раза прошел по местам боев 42-го года, водил ребят из школ. Один поход был лыжный, а второй по весне… Девятого мая народу здесь бывает очень много. Мы по традиции ежегодно перед Днем Победы ездим сюда и приводим в порядок захоронения. А 9 Мая вместе с ветеранами приезжают взрослые и школьники, идущие по следам родственников и земляков.
У меня выросла неплохая смена, особенно мои сыновья. В прошлом году они сделали много находок, обнаружили медальоны воинов из 305-й стрелковой дивизии. Она держала оборону от Теремца Курляндского через Малое Замошье и до реки Кересть на левом фланге прорыва, если смотреть от Мясного Бора в сторону Новой Керести.
Одна находка уникальная. В неглубокой воронке на болоте в пяти километрах от Мясного Бора, на стыке обороны 1001-го и 1002-го стрелковых полков 305-й дивизии, обнаружили останки погибших и среди останков чудом сохранившийся вещмешок. Я пишу «чудом», и это действительно чудо. Как будто не прошло тридцати пяти лет с той поры. В вещмешке находились три носовых платка, три подворотничка и кисет. Их отстирали от болотной грязи, они нисколько не истлели. Там же находился цинк из-под патронов, в который были вложены голенища хромовых сапог. Подошвы срезаны, голенища засунуты друг в друга. А внутри чехол от гранаты Ф-1, в кем лежали: партийный билет, расчетная книжка, командирское удостоверение, две сберегательные книжки на имя жены, квитанции переводов, характеристика. Удостоверение выдано 23 июня 1941 года Военно-политическим училищем им. В. И. Ленина, ныне академия. И еще 3600 рублей денег. Последняя получка отмечена в партбилете и расчетной книжке. Деньги получены за май и июнь 1942 года. Находились там и фотографии, на которых изображен сам владелец документов, встречи с делегациями, приехавшими на фронт. Фотографии дочерей трех и пяти лет, очень похожих на владельца партбилета. Все это принадлежало комиссару разведотдела 2-й ударной армии Василию Ивановичу Мотрошилову. Мы сразу нашли его родных… В присутствии дочерей и сестры Василия Ивановича его останки были торжественно захоронены на братском кладбище Мясного Бора.
Мои ребята обнаружили останки начальника инженерной службы 305-й стрелковой дивизии майора Бисноватого. Родственников пока найти не удалось. Известно, что жили они в Киеве. В этом году в том же районе Валера и Саша Орловы вблизи немецких огневых точек нашли останки командиров 19-й гвардейской стрелковой дивизии. Несколько лет тому назад мне писал ординарец полковника С. И. Буланова, командира 19-й гвардейской, о последних минутах выхода. Ординарец, будучи раненным, попал в плен, но смерть комдива Буланова, заместителя начальника штаба, и замкомдива по тылу подполковника Степанова, а также группы командиров штаба 19-й гвардейской помнит хорошо. Сам он жил в Новосибирске, а сейчас его нет, умер… Так вот, по всем данным, это и есть та группа. Среди останков найдены пистолеты ТТ, браунинг. У одного из погибших сохранилась записка к жене. И нам сразу удалось найти в Томской области жену и сына погибшего. Это артиллерист из 19-й гвардейской дивизии, бывшей 366-й стрелковой, П. И. Салтыков. Его сын приезжал на похороны отца.
Среди останков найдена печать 366-й дивизии. Очевидно, не успели сменить печать на 19-ю гвардейскую, началось окружение.
Месяц тому назад ребята нашли еще одного командира. Это видно по оружию и амуниции. У него был угловой штамп и печать автодорожного отдела 2-й ударной армии. Кроме печати у командиров из группы Буланова найдены авторучки, две штабные лупы, различные расчетные линейки и другое. Одной из найденных авторучек — она тридцать пять лет пролежала в болоте — я и написал вам это письмо… 15 сентября 1977 года».
Варю Муханкину, военфельдшера, перевели в отдельный батальон связи 259-й стрелковой дивизии 28 января 1942 года, в самый разгар наступления 2-й ударной.
Стояли лютые морозы. Спасались тем, что на ночь садились спинами друг к другу, образовывался большой круг. Кто выпадал из него невзначай, больше не просыпался.
Как-то припозднилась Варюха-горюха, прошел накануне жестокий бой, случилось много раненых. Допоздна отправляла их в тыл фельдшерица, стало вовсе темно, когда она примостилась сбоку к спаянному человеческим теплом кругу. И стала замерзать. Но до конца не закоченела, заметили ее связисты и взяли в середку круга, отогрели.
…Зима длилась долго. Насмотрелась смертей Варвара, но самое жуткое ждало ее впереди, когда здоровые и недавно крепкие еще бойцы, закаленные до небывалой стойкости, стали вдруг умирать от голода. Чтобы спасти их, медики, хотя они и сами почти ничего не ели, изобретали разные способы поддержать страдающих от жестокого недоедания людей. И кору с липы толкли, и кислые трилистники собирали, почки березовые шли в дело, а прошлогодняя клюква и появившиеся в мае сморчки проходили уже по разряду деликатеса.
Потом собирались идти на прорыв. Но идти могли те, кто сохранил еще силы, а в армии скопились тысячи лежачих раненых. Вывезти их не было уже никакой возможности. Так и замерли под открытым небом госпитали и медсанбаты — гигантские скопища изувеченных, но живых пока людей, — которым суждено было вскоре превратиться в чудовищные могильники.
И тут возникла еще одна трагедия войны. Медики физически в состоянии были идти на прорыв, но согласно инструкции врачам и медицинским сестрам полагалось быть при подопечных. Отойти от раненых они были не в состоянии, и оставалось им ждать, когда появятся пришельцы и решат их судьбу.
Варваре только-только двадцать минуло, и умирать девушке не хотелось… А кому хочется и в более зрелом возрасте?
Когда пошли в Долину Смерти, наткнулись на убитую ровесницу Варвары. Недавно, видать, поразила мина красивую сестричку.
— Снимем с нее, Варюха, сапожки, — сказал ей усатый сержант-телефонист. — Хромовые ведь, новенькие еще. Твои, товарищ лейтенант медицинской службы, вовсе развалились, каши просят.
— Чтоб я да мертвую подругу разула?! — возмутилась фельдшерица. — Сколько сама проживу — не знаю… Но к своим и босиком выйду.
Напророчила Варвара. Так и шла потом без сапог, подошвы их отвалились, не один десяток километров по немецким тылам, ибо выйти их отряду к Мясному Бору не удалось. Вел группу подполковник Стукаченко, командир 944-го полка. Поначалу взяли курс на Лесопункт, на северо-запад, там наткнулись на засаду, потеряли половину бойцов, осталось их две дюжины всего. Подались западнее, к Чудову, две недели туда пробирались, а когда подошли, Стукаченко послал Варвару с другой медсестрой на разведку: женскому полу, дескать, сподручней.
