Красноармеец Краснофлотец № 21-22<br/>((ноябрь 1937)) - авторов Коллектив (бесплатные версии книг txt) 📗

МАТАОРИ. Солдаты должны генерала слушать, а не генерал солдат.

ВОРОЖЦОВ. Это у японцев, ваше превосходительство. У русских же сейчас генералы, готовясь принять присвоенную им порцию свинца, весьма внимательно выслушивают солдат.

МАТАОРИ. И еще шутите. Странный вы народ, русские.

ВОРОЖЦОВ. Вам трудно себя разглядеть, ваше превосходительство, но уверяю вас, что японцы еще более странный народ. (Перевешивается через балкон.) Эге! Слушайте-ка.

Внизу.

ПЛЕННЫЙ. Братцы, проехали мы все моря, значит. К миру мы приехали, к пашне!

ВТОРОЙ ПЛЕННЫЙ. Верно. К хозяйству, к сынам ехали!

ПЛЕННЫЙ. Вылазим. А город-то большевики оцепили. К пашням нам не пройти. И говорят нам: поступайте, ребята, грузчиками в порт. (Потрясая винтовкой.) А это на что?

ТРЕТИЙ ПЛЕННЫЙ. Голосуйте за наш отряд! Какое там учредительное. Всем винтовки выдаем. Все окопы сносим. Мир! Не надо нам нейтральных там ваших зон. К пашне хотим!

ВТОРОЙ ПЛЕННЫЙ. К хозяйству. К сынам!

ЗАГОРОДНЫХ (выскакивает вперед). Союз георгиевских кавалеров хотите слушать? Я председатель. Я — Загородных!

ВТОРОЙ ПЛЕННЫЙ. Ивана Матвеича сынок, кажись? Да, он. Сергунь. Экой чорт вымахал. (К третьему пленному.) Это из Лаврентьевского поселка. Сергунь, а ты дядю Ерему узнаешь?

ЗАГОРОДНЫХ. Здорово, дядя Ерема, не голова, а солома. (Хохот.) Да я и то говорю, парни, пришли вы на площадь с винтовками, орете, нейтральную зону вам не надо, окопов нашей республике тоже не надо. Чего же вам надо?

Вверху.

ВОРОЖЦОВ. Этот диспут достоин пера Ксенофонта, ваше превосходительство.

МАТАОРИ. Вы очень пылки, господин генерал.

Внизу.

ЗАГОРОДНЫХ. Пашню тебе надо? Дом тебе надо? Родных тебе надо? Так?

ПЛЕННЫЙ. Разорвем мы, как бумажку, эти окопы!

ЗАГОРОДНЫХ. А и ври! А ты бы все-таки спросил, — против кого эти окопы-то поставлены? А спросить то тебе, дядя Ерема, стыдно-о!

ПЛЕННЫЙ. Мне стыдно-о? Их, брось, Сергунь! Я нонче злой.

ЗАГОРОДНЫХ. Стыдно! Потому что — кто тебе дал эти винтовки? Офицеры! А чьи эти винтовки? Японские! А чью родину занимают японцы? Твою. А против кого поставили окопы? Против японцев, которым из города самим выйти страшно, так они хотят на чужих ногах выйти.

ПЛЕННЫЙ. Сам я иду! За детьми. За женой я иду. Вы жен наших захватили, вы над женами нашими изголяетесь.

ЖЕНЩИНА В ГОЛУБОМ ПОЛУШАЛКЕ. Ярем Семеныч, это кто же со мной живет? Это кто же надо мной изгоняется? Это кому же позволю, кроме законного мужа, над собой изголяться? (Указывая на мальчишку, который держится за ее руку.) А этот от кого же нажит? Этот кем же выкормлен, Ярем Семеныч?

ПЛЕННЫЙ. Ба-а-ба! (Второму пленному.) Смотри-ка, Митька, баба моя! Робята, да ведь это Сенька мой! Робята. Да ведь тут все деревенские бабы. (К мальчишке.) Сенька, ты опять сопли распустил. Утрись! На народе стоишь, не в поле.

ВТОРОЙ ПЛЕННЫЙ. Анисья-то, гляди-как растолстела.

БАБА. С тобой растолстеешь. (Плача.) Столько, ирод, ноченек был в плену-то, смотреть страшно.

ТРЕТИЙ ПЛЕННЫЙ. Мамонька, Фекла Степановна, здеся ты?

СТАРУХА (отталкивая его). Обожди, обожди, сынок. Дай-ка сказать слово-то всем пленным. (К делегации.) Эх, вы, вояки! По окопы пошли? Винтовки приготовили? А вам известно, что перед окопами то все ваши бабы и все ваши дети выстроились, ждут? Вам известно, что я их со всех деревень собрала, вояки? Их, вы! Тут другое снаряжение требуется, а не винтовки. (Хохот.)

ПЛЕННЫЙ. Обождь, бабушка! Обождь! (Поднимает винтовку.) Мужики! Верна-а, винтовка от японцев получена. (Выкладывает затвор, сыплет патроны в толпу.) Во! (Хочет сломать штык.)

СТАРУХА. Стой, окаянный. Чего ломать-то? Снаряжение. Сгодится. Патроны-то тоже, ребята, соберите. (Толпа одобрительно гудит.)

ЗАГОРОДНЫХ. Товарищи, в вокзальном районе полный разгром кадетов, — большевиков целиком избрали. Кто за родину, кто за демократию, кто за большевиков, кому дорога наша власть — катай вокзальный район приветствовать! (Площадь пустеет).

— Кто за большевиков, кому дорога наша власть — катай вокзальный район приветствовать.

Вверху.

ВОРОЖЦОВ (сидит на балюстраде и наигрывает на мандолине).

МАТАОРИ. Согласны ли вы, господин генерал, командование округом принять?

ВОРОЖЦОВ (перебирая струны). Смотря каким.

МАТАОРИ. Вот этим.

ВОРОЖЦОВ. Природа этого округа мне нравится.

МАТАОРИ. Но вы должны нашу политику под видом своей проводить.

ВОРОЖЦОВ. Серая кошка немногим отличается от пестрого котенка, ваше превосходительство. Правда, я несколько легкомыслен. Но и Скобелев легкомыслен. Угодно вам партию в биллиард, ваше превосходительство?

МАТАОРИ. О, да.

ВОРОЖЦОВ. Из уважения к великой японской нации даю вам двадцать очков вперед, ваше превосходительство. (Уходит.)

(Темнеет. Слышны мерные шаги: площадь пересекает патруль из трех японских солдат. Солдаты прислушиваются и заглядывают в окна. Навстречу СТАРУХА и РАБОЧИЙ. Они в белых передниках и колпаках. В руках у них большие корзины.)

НАЧАЛЬНИК ПАТРУЛЯ. Сыты-ой! (С усилием.) Стыой!

СТАРУХА. Булочники мы, ваше благородье, булочники.

РАБОЧИЙ. Колбасники мы, ваше благородье, сосиски горячие.

СТАРУХА. Хлебцы тепленькие из печки, угощайтесь.

(Старуха ставит корзину на тротуар, достает сосиски, завертывает каждому в бумажку и подает солдатам. То же самое делает с хлебами.)

НАЧАЛЬНИК ПАТРУЛЯ (с усилием). Зде-еся… казарм. ы-ма на-ша есть. Здеся бумажки сыпай есть. Бумажки ни надо.

СТАРУХА. Какие бумажки-то?

НАЧАЛЬНИК. Да, да, какие бумажки. Да-а, пылохи бумажки.

СТАРУХА. Прокламации, что ли?

НАЧАЛЬНИК. Да-а. Пырохомации, пырохомации бурсовика давала.

РАБОЧИЙ. Большевики. Эх, они. О чем прокламации-то?

ВТОРОЙ СОЛДАТ. Риса, говорят, нету. Земля — нету. Война ести в Сибири…

СТАРУХА. Ай, ай, ай! И чего только эти большевики не наговорят. Рису нету. Как же так? (Тихо.) А може рису-то на самом деле нету?

ТРЕТИЙ СОЛДАТ. Нету, жинка, нету. Сибирь, мороз есть — и… пылохо.

НАЧАЛЬНИК. За-ачем пылохо? Плохо нету.

СТАРУХА. Какое плохо. Очень даже японскому солдату хорошо. Ну, рису нету, а земля-то есть… Себя (показывает), вот как умрешь, себя вместо рису похоронишь. Верно? Сибирь она, ух (хватает себя за голову) лютая… (Начальнику.) А ты ешь, сосиски-то есть, ешь, а?

НАЧАЛЬНИК (смеясь). Кушать надо.

СТАРУХА. А как же, батюшка, кушать надо всем.

НАЧАЛЬНИК. Японса тоже много кушать надо.

СТАРУХА. А как же, надо кушать. Да вот землю-то, сказывают, у вас помещики захватили. У вас, сказывают, бунты там идут, а солдатам-то ничего не говорят.

НАЧАЛЬНИК(всматриваясь в нее). Тывоя, бабушка, плохо есть говорит. Тывоя, бабушка, пырохомации читайла. У-ух! (показывает винтовку). Моя твоя пылохо есть. (Сурово.) Сытупай.

РАБОЧИЙ. Да ты, батюшка, хлеб возьми. Вот тут в бумажку завернуто.

(Патруль уходит, жуя сосиски. Вдруг один солдат остановился и напряженно уставился в бумагу, в которую была обернута сосиска.)

РАБОЧИЙ. Пора уходить, Фекла Степановна, читает уж.

СТАРУХА. А пусть себе читает. Им, миленьким, читать офицеры-то настоящего слова не дают.

РАБОЧИЙ. Как бы не доказал.

СТАРУХА. А я уж по глазам разглядела, не докажет.

РАБОЧИЙ. Возвращается!

СТАРУХА. А пусть! (Напряженно всматривается в приближающегося японца.) Тебе чего, милай, еще сосиску покушать?