Заговорщики (книга 2) - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Кстати, о войне, — сказал Джойс: — какой-то китайский врач в дороге говорил мне, что, по его мнению, местные условия очень трудны для нашего брата. Что за нежности! Можно ли серьёзно говорить о том, что здоровый мужчина неспособен привыкнуть к любым условиям?
— Именно лётчику-то тут и трудно, — сказала Мэй. — Особенно трудно. Страшная жара днём и ночью, без малейшей передышки, тучи комаров…
— Вот-вот, только этого ещё недоставало: чтобы лётчики боялись комаров!
— А что ты думаешь! Посмотри на своё лицо: оно, наверно, зудит. А руки…
— Но я не собираюсь бежать отсюда!
— А вот когда лётчик не может сомкнуть глаз из-за того, что жилище наполнено проклятыми насекомыми, когда он не может без содрогания надеть кислородную маску, когда натянуть перчатки для него страдание, когда комары доведут его нервную систему до того, что он станет раздражаться из-за каждого пустяка?..
— Война есть война, — жёстко ответил Джойс. — Что необходимо лётчику для того, чтобы существовать и драться в любых условиях, в любой обстановке? По-моему, одно: знать, что это нужно. Народ, партия приказали: «Иди, дерись там!» Иди и дерись. Смалодушничал — дезертир, изменник… Точка зрения простая и ясная.
С очевидным желанием переменить разговор Мэй начала рассказывать:
— Тут один парень…
— Американец?
— Нет, индус… Он очень страдал из-за того, что его эвакуировали.
— Лётчик?
— Да.
— Его отослали?
— Командир отослал. Считал его «воздушным гимнастам». У нас тут на этот счёт своя точка зрения.
— Ты что-нибудь путаешь, — проговорил Джойс. — В истребительной части не могут бранить лётчика за то, что он хорошо владеет машиной. Небось, парень выкинул что-нибудь неподходящее.
— Может быть. Однако здесь царит своя теория.
— Какая же?
— Командир считает, что от истребителя, в особенности от впервые попадающего на войну, требуется не только умение один на один драться с противником, а главное — умение прикрыть товарища…
— Кто же станет отрицать необходимость прикрывать товарища? Но как можно говорить, что для истребителя не является первейшим правилом боя бросаться на противника и бить его везде и всюду, во всяких условиях и в любом положении?.. — Джойс пожал плечами. — Нет, ты что-то путаешь, дорогая!
— А на той стороне много американцев, — вдруг сказала она. — Настоящие воздушные гангстеры… Сам увидишь в первом же бою.
Джойс смутился: ему не очень хотелось говорить Мэй, что хотя он и переучился на истребителя, но сюда приехал опять простым механиком.
— Теперь приходит так много американских трофеев, что я тут гораздо нужнее как механик.
— Да, но…
— Разве мне самому приятно торчать на земле, когда я мог бы летать? Но раз нужно — значит, нужно. Коммунисту было бы не к лицу спорить с китайским командованием. Именно потому, что оно китайское. И именно потому, что янки так отвратительно ведут себя в Китае, на той стороне. Нужно же показать китайцам, что в Штатах не одни гангстеры, — сказал Джойс, кладя руки на плечи Мэй. Но тут же поспешно сбросил их: у входа в лазарет послышались тяжёлые шаги. В пещеру, прихрамывая, вошёл лётчик. Это был высокий, крепкий парень с широким лицом, почти черным от загара.
Джойс вышел и присел на земляной валик, окружающий вход в пещеру. До него доносилось каждое слово, произносимое в пещере. Лётчик уверял, что нога у него уже «в полном порядке» и что он чувствует себя великолепно. Повидимому, Мэй тем временем осматривала ногу. Слышались её отрывистые замечания: «Прошу вас, ещё пошевелите ступнёй… пожалуйста, в эту сторону…» Потом воцарилось продолжительное молчание.
Наконец лётчик нерешительно спросил:
— Позвольте узнать: все в порядке?.. Правда?
Мэй решительно отрезала:
— Летать нельзя.
— А мне, товарищ Кун, кажется, что летать можно! — сердито буркнул лётчик.
— Вы понимаете больше меня?
— Извините, но нога моя, а не ваша, — вежливо возразил лётчик.
— Но отвечаю за неё, извините, я, — решительно ответила Мэй. — И я говорю, товарищ Вэнь И: вы не полетите.
— А я, извините, полечу! — теряя терпение, сказал лётчик.
— Вы меня удивляете, товарищ Вэнь И, — проговорила Мэй. — В носке летать нельзя, а обувь надеть вы не можете.
— Значит, в этом все дело?! — радостно воскликнул Вэнь И. — Так я через полчаса приду к вам обутый.
— И я тут же отправлю вас в тыл.
И тут Джойс услышал просительный голос Вэнь И:
— Имейте сердце, товарищ Кун.
— Летать с больной ногой нельзя.
— Уверяю вас: никто не заметит. У меня и с одной ногой Чану жарко станет!
Мэй рассмеялась:
— Прежде всего жарко станет нам с вами, когда командир Лао Кэ увидит, что вы с больной ногой лезете в самолёт.
— Позвольте уверить вас: он не увидит.
Повидимому, спор надоел Мэй.
— Придётся вам ещё отдохнуть, — строго заключила она.
Через минуту Вэнь И, хромая и морщась от боли, проковылял мимо Джойса.
Мэй показалась у входа с полотенцем в руках и кивком головы указала вслед удаляющемуся лётчику:
— Просто болезнь какая-то: боятся хоть один вылет пропустить.
— Истребитель действительно не девица, — с улыбкою сказал Джойс.
— А человек с пулевым ранением в пятку, по-моему, и не истребитель.
— Это, конечно, тоже верно, но если человек чувствует, что может вести машину…
— Это уж предоставь мне знать: может он вести машину или не может.
— В общем, видно, отличный народ, а вы его портите.
Мэй удивлённо посмотрела на Джойса.
— Что ты сказал?
— Нежности! Парень хочет летать, значит летать может…
— Я делала и делаю то, что мне велит долг.
— Ты не фельдшерица где-нибудь в миссурийской воскресной школе для фермерских невест.
— Да, я военный врач. Я в боевой части Народно-освободительной армии, где каждый лётчик на учёте. Я это знаю не хуже, чем ты. Именно поэтому я обязана следить, чтобы каждый лётчик был годен для работы, для боя.
Мэй в раздражении отвернулась и пошла в пещеру. Джойс нагнал её и взял за руку.
— Не сердись, все обойдётся… Я действительно не вправе вмешиваться, но лётчик, с которым я приехал, на деле покажет, что вы тут не правы…
