Прощай, Германия - Прокудин Николай Николаевич (читать хорошую книгу полностью txt, fb2) 📗

— Русская свинья! Оккупант! — визжал взбешённый толстяк. — Ты мне дорого заплатишь за разбитый нос!

Длинный угрожающе наставил на кабину «МАЗа» пистолет и вновь махнул рукой.

— Проезжайте! Быстрее!

Когда они проехали шокированные и в глубоком молчании несколько километров, Василий смог наконец произнести:

— Слушай, а если бы мы ему помогли? Трое против двоих… Как ты думаешь? Вроде как предали своего…

— Не знаю, самого гложет, но думаю, они бы нас просто постреляли и объявили русской мафиозной бандой.

Тяжело вздыхая, Вася продолжал крутить баранку.

— Стоп! Тормози, — велел ему Эдуард, как только они миновали этот негостеприимный город. — Съезжай в сторону, в посадки: выпьем, перекусим, снимем стресс…

— Тебе хорошо, а я за рулём…

— Сделаем привал, поспим, всё одно без остановки не доедем до границы. Сейчас ты на взводе, слишком нервничаешь, тебе нужна разрядка!

На ближайшей живописной полянке Громобоев расстелил газету, разложил закуску, открыл бутылку «Смирновки» и разлил порции по железным кружкам. Бывшим сослуживцам было немного не по себе, неловко, пальцы, державшие кружки слегка подрагивали.

— За того парня! Чтобы он выкрутился из передряги…, — произнёс Шум.

— За его и нашу удачу! Чтоб миновать бандитов в форме и без формы! До дна!

Допив бутылку водки, товарищи сразу легли спать. Говорить не хотелось, на душе было погано, гадко и неприятно. Долго ворочались, Василий в спальнике, а Громобоев на матрасе поперёк сидений, но всё же алкоголь и усталость взяли своё — заснули. Рано утром, с первыми лучами солнца Шум начал ворочаться и окликнул Эдика.

— Командир, ну, что поехали?

— Я всегда готов, не мне ведь баранку крутить…

Ополоснулись водой из канистры, и поспешили к границе, до которой было уже рукой подать. Василий рулил, Громобоев опять изредка подсказывал маршрут, но больше молчал. Он напряжённо думал о дальнейшей жизни и службе. Служить и терпеть разные унижения в этой армии больше не хотелось. Да и жить в голодной России, в которой практически два года отсутствовал, было страшновато. Опять терпеть лишения и стойко переносить бытовые тяготы? Дурные думы лезли в голову вереницей…

К польско-белорусской границе доехали к вечеру и без приключений, повезло, видимо свой лимит неприятностей они уже исчерпали. Сразу за белорусским КПП их ждали родственники: Шума шурин, а Эдика отец. Подставили доски к борту, спустили «Жигулёнка» на родную землю, на которую эта машина вернулась спустя десять лет. Сослуживцы тепло попрощались, обменялись адресами. Теперь им предстояло служить в разных армиях (если только для них найдутся вакансии): одному в белорусской, другому в российской. Главное дело, чтобы не пришлось воевать друг против друга как солдатам бывшей единой Югославии. А то взбредет кому-то в голову, что Могилёв русский город, как и Севастополь, как Крым. И пойдет брат на брата…

Шум с родственником сели в «МАЗ», посигналили и уехали, а Эдик снова вручил ключи отцу.

— Тебе гнать машину, дарю! А мне надо опять в Брест.

— Что ты удумал? Зачем тебе Брест? — удивился отец.

— Сяду в поезд но пока не решил в какую сторону.

— Вот чудак-человек! — сокрушался отец, давя на газ. — Я же вина наделал, чачи нагнал, арбузов полный подвал наполнил, мясо приготовил, шашлык собрался сварганить…

— В другой раз, батя, в другой раз.

Отец недоумённо покачал головой.

— Что-то ты странное задумал… а поговорить не хочешь?

— Нет! Прощай…

Эдик выбрался из машины, забрал из багажника чемодан и пошёл в сторону уже знакомой прежде автобусной остановки.

Эпилог

Один мой приятель-капитан, сослуживец по далёкому гарнизону в Туркестане, позже провоевавший два года в Афганистане и получивший там два ордена и медаль за мужество и в придачу к ним ранения и инвалидность оказался перед подобной дилеммой. После возвращения с войны он попал послужить в сытую Германию. Из-за проблем со здоровьем семьёй он так и не обзавёлся, ничего его с новой Родиной — Россией особо не связывало, так вот он так не вернулся домой после расформирования полка. Собрал немногочисленные вещи, сел в поезд, но не на восток, а на запад, попросил убежища, даже не знаю, как он всё это мотивировал.

Приняли, дали социал-пенсию по инвалидности, хотя инвалидом он стал на чужой для Германии войне! Власти выделили жильё, оплачивают коммунальные услуги, назначили скромное пособие, которого в принципе хватает на жизнь, однако и работать нельзя, иначе лишат пенсии. Так на пособие и живёт двадцать лет. Существует? По крайней мере, этот инвалид войны не бедствует. Можно это назвать жизнью? А почему нет? Скучает по Родине? Скучает, мучается, но видимо его всё устраивает…

Глава последняя. Или возможно первая…

Конечно же, ни в какой Германии наш герой не остался, совесть офицера не позволила. Приехал, а страны не узнать! Советский Союз уже распался, на его месте образовалось пятнадцать новых государств. Во многих бывших республиках было неспокойно, пахло порохом, а Кавказ уже вовсю «пылал».

Итак, Эдуард возвратился уже в совсем другое государство, с иной политической и экономической системой, и находящемся на крутом переломе. На улицах и площадях митинги и демонстрации протеста, массовые забастовки и голодовки, жульничество, воровство, бандитизм, экономический хаос.

Когда Громобоев прибыл в штаб военного округа с командировочным предписанием, оказалось ему были не рады и не ждали. Выходит, ему действительно стоило дезертировать? Политуправления не было, но вместо него теперь существовала другая структура — Управление по работе с личным составом. В принципе это новое учреждение ничем от прежней конторы не отличалась, да и люди в кабинетах сидели почти все те же. Выходило так, что произошла лишь смена вывески.

Возглавлял отдел кадров знакомый по высылке Громобоева в Германию полковник Сергей Сергеевич. Значит, реформирование структуры ему пошло лишь на пользу: Сергей Сергеевич вырос и в звании, и должности.

— О! Громобоев! Что-то вы рано вернулись, — усмехнулся кадровик.

— Я не спешил, но армию расформировали, — развел руками Эдуард.

— Увы, но вакантных мест для вас в округе в настоящее время нет! — «порадовал» Громобоева полковник.

— Вообще нет должностей или для меня конкретно?

— И вообще, и конкретно для вас, — ответил полковник с плохо скрываемой ухмылкой. — Мы ваши деловые качества и политические взгляды хорошо знаем…

— Что предлагаете мне делать?

Полковник притворно улыбнулся и предложил несколько вариантов:

— Можно попробовать устроиться в налоговую полицию, сейчас туда идет набор из бывших сотрудников КГБ, милиционеров и уволенных из армии офицеров. Возьмут — тогда полиция должна будет прислать отношение, вы сразу увольняетесь и далее служите у них. Или если хотите, можете полтора года находиться за штатом, при базе хранения на Черной речке, и не спеша искать себе место службы. Либо, по добровольному желанию, отправлю на должность старшего лейтенанта — заместителя командира роты по воспитательной работе. А можно хоть сейчас написать рапорт об увольнении из армии, никто никого теперь не держит, идёт большое сокращение армии…

Эдику хотелось крепко обматерить этого притворно-ласкового чинушу. Как всё странно оборачивается: политорганы расформированы, коммунисты от власти отстранены, в стране иная общественная и экономическая формация, а эти проигравшие бывшие политические противники, как сидели везде на командных постах, так на них и остались! Гнусность!

— Я не спешу, подожду за штатом, — решил капитан. — Время идёт, пенсия всё ближе…

— А помнится, вы вроде ещё тогда в бизнес собирались уйти? И друзей завели себе соответствующих…

— Мне не к спеху, — буркнул Эдик. — Надо осмотреться, обдумать…