Всей мощью огненных залпов (Документальная повесть) - Лапов Николай Иванович (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Достал лодку и младший сержант Растобаров, но она была пробита и залита водой. Он вытащил ее на берег, наскоро забил пробоину плащ-палаткой. Когда уселись в лодки, недосчитались рядового Пчелки. При подходе к берегу лодку Растобарова перевернуло. К счастью, никто не пострадал. Ухватившись за киль, Растобаров убедился, что все целы, обрадованно закричал:
— Толкай вперед лодку, славяне! Берег близко!
Когда наконец добрались до берега, с другой стороны острова показалась еще одна лодка, а в ней рядовой Пчелка.
К середине дня снаряды были доставлены на берег. Подвозкой командовал начальник артвооружения полка капитан Токарь. Бойцы грузили снаряды в лодки и переправляли на огневые позиции.
Фашистские войска несли большие потери в живой силе и технике, но упорно старались не допустить прорыва через Днепр крупных сил, а те, что переправились, столкнуть в реку.
Силы оборонявшихся постепенно таяли, но захваченные позиции они удерживали прочно.
Вражеские танки вновь вышли из лощины перед наблюдательным пунктом Кальянова. Но теперь он не видел ни сада, ни ржаного поля. Все было уничтожено огнем. Кругом только черная земля, перепаханная снарядами и гусеницами танков.
Старший лейтенант решил, что теперь ему лучше находиться на огневой позиции, выскочил на бруствер и побежал на батарею.
Приближаясь, увидел, как боевые расчеты подносят снаряды, навешивают их на направляющие.
— Быстрее заряжай! — переводя дыхание, скомандовал Кальянов.
Он сел на место наводчика Рыбалко, стал вращать маховики панорамы, требуя от второго номера довернуть раму с направляющими.
Подбежал лейтенант Пронин, доложил:
— Батарея готова!
— Огонь! — скомандовал Кальянов.
Пламя и дым окутали огневые позиции. Молнии разрывов вспыхнули в разных концах поля.
Вблизи установок взметнулось пламя, разрыв снаряда отозвался тяжелым звоном в ушах Кальянова. Оглядевшись, он в первую минуту не разобрал, что докладывает Пронин, а когда пришел в себя, то увидел, как поднимается с земли рядовой Мигаль и рядом с ним лежит оброненный при взрыве снаряд.
— Не стоять! Заряжай! Быстрее!
Еще три снаряда почти одновременно разорвались около батареи. Волна толового дыма обволокла позицию. Бойцы, обливаясь потом, продолжали заряжать установки.
Неожиданно появившийся «юнкерс» стал пикировать на батарею. Кальянов услышал команду Пронина: «Ложись!» От самолета отделились бомбы и с воем понеслись к земле.
Едва самолет взмыл вверх, бойцы расчетов бросились к орудиям. Не встал только заряжающий Мигаль. Осколок настиг его…
— Санинструктора! Быстро! — крикнул Кальянов, однако, поняв, что тот уже ничего не сможет сделать для Мигаля, отдал команду: — По местам! Заряжай!
Теперь Кальянов готовил залп по центру поредевших вражеских цепей. Когда танки подошли к заминированному участку, на них обрушился новый залп, огненный смерч пронесся по полю.
«Надо выстоять, удержать плацдарм, на той стороне нам места нет», — уже который раз повторял про себя Кальянов.
«За 868 дней пребывания на фронте полк произвел 563 дивизионных залпа, в том числе 54 залпа за два дня боев по захвату и удержанию плацдарма на Днепре. За это время полк потерял убитыми и ранеными 160 бойцов и офицеров».
Глава шестая
В ПРОРЫВ
Дивизион капитана Забродина переправлялся через реку по только что наведенному понтонному мосту севернее Верхнеднепровска. Тяжелые боевые машины с подвешенными на направляющих снарядами шли медленно; мост прогибался, под колесами глухо перестукивали брусья настила.
В понтонных лодках сидели понтонеры. Повидав многое на своей опасной и трудной службе, они, задрав головы, смотрели на проходившие «катюши», облепленные с обеих сторон солдатами расчетов.
Позади оставался многоводный, широкий Днепр; дивизион вступил на правобережную Украину.
После того как был осуществлен прорыв за Днепр, Забродин получил новый приказ — поддерживать боевые действия 36-й гвардейской стрелковой дивизии, вырвавшейся вперед и успешно преследовавшей отступающего противника.
Машина разведки с лейтенантом Шахтариным была послана вперед на поиск штаба дивизии, но с ней не было связи. Колонна «катюш» на сближенных дистанциях следовала за командирской машиной, расчеты были готовы в любую минуту к нанесению удара по противнику, и все же Забродин опасался неожиданной встречи с фашистами именно теперь, когда обстановка была недостаточно ясной и менялась столь быстро, что уследить за всеми переменами без помощи войсковой разведки было невозможно.
Забродин наметил маршрут по карте с тем расчетом, чтобы провести боевые установки и машины со снарядами, минуя шоссе, по перелескам и проселочным дорогам. Это давало возможность укрыться от налета фашистской авиации и от внезапного удара танков. Но и в этом случае опасность подстерегала дивизион на каждом шагу, и Забродин хорошо понимал это. Ведь сплошного фронта не было, и отдельные части и подразделения отступавшего противника могли оказаться в тылу наших войск.
Наконец появилась связь с Шахтариным. Радист, долговязый и худой сержант Соловьев, держал рацию на приеме и, услышав голос радиста разведки Бочарова, забарабанил по кабине.
— Что там у вас? — высунув голову из кабины, спросил Забродин.
— Товарищ капитан, Шахтарин ответил.
Забродин выбрался из кабины газика на подножку, взял из рук радиста трубку рации, потребовал от Шахтарина доложить обстановку и сообщить, удалось ли ему установить связь со штабом дивизии.
Ответ Шахтарина расстроил его: штаб дивизии уже снялся с места, ушел вперед.
Забродин приказал:
— Продолжайте выполнять задачу! Жду доклада.
К исходу дня 23 октября 1-й дивизион вышел в район Верховцево. Связь со штабом дивизии так и не была установлена. Забродин нервничал. А вдруг именно в это время дивизия нуждается в его поддержке? Когда артиллерийская стрельба усилилась, он произнес:
— Похоже, дело серьезное, достается нашим, а мы тянемся в хвосте.
По прибытии в заданный район капитан приказал водителю младшему сержанту Горячеву сворачивать на опушку леса, раскинувшегося по косогору. Место было подходящее: крутые откосы, внизу ручей, сзади поле и лес. Здесь он решил оставаться до установления связи со штабом дивизии и выяснения обстановки.
По приказу Забродина боевые машины рассредоточили вдоль опушки, расчеты занялись привычным делом, принялись рыть окопы для боевых машин и ровики для укрытия личного состава. Когда работа подходила к концу, над позицией дивизиона появился немецкий самолет-разведчик. Сделав несколько кругов, он спокойно, на малой скорости и небольшой высоте ушел за горизонт. Чтобы не обнаруживать себя, огонь по нему не открыли.
— Фашист ищет что-то, но ему трудно разобраться, где свои, где чужие, — высказался Грачев, один из номеров расчета. В разговор вступил шофер боевой машины Юрьев.
— Земля-то дышит, — начал он, — аж голова кружится, Сейчас у нас в колхозе пашут…
Объявили перекур. Все побросали лопаты, стали вынимать кисеты. Глядя на Грачева, рядовой Проскуряков, не пропускавший случая, чтобы не подшутить над ним, с ехидцей заметил:
— Опять Грачев свой табак бережет, к Юрьеву в кисет заглядывает. А может, не хочет лишний раз показать подарочек?
Дружный смех солдат перекрыл слова Проскурякова. Все знали историю кисета, который был вложен с письмом в посылку от трудящихся Тулы.
Письмо Грачеву вручил замполит батареи: незнакомая девушка просила передать его и кисет хорошему бойцу, обязательно неженатому и веселому. Грачев, получив это письмо и вышитый кисет, стал переписываться с девушкой. Кисет он берег, часто рассматривал вышитые шелком слова: «Жду с победой». Табак в него не насыпал, а хранил в нем письма из Тулы и фотокарточку улыбающейся девушки с большими глазами.
