Обратная сторона войны - Сладков Александр Валерьевич (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
– Серег, все-таки пойду позвоню.
Ушли. Мы подождали. Каразий вернулся. Недоуменно пожал плечами.
– Уже минут десять болтает.
Вернулся Герасимов. Сел, закурил как ни в чем не бывало. А меня жгло любопытство. Да ведь он баксов на двести наговорил.
– Не жалко, Виталь?
– Чего?
– Да денег.
– А, денег… Да я соседям позвонил. Попросил, чтоб жену позвали. Так лучше.
– Конечно, лучше. Счет-то им придет.
Виталик махнул рукой:
– Да мы все равно в ссоре. Пускай чешутся. Поехали лучше работать. У нас сегодня опять разминирование. Вернее, уничтожение боеприпасов.
На этот раз ничего героического не произошло. Работали мы в населенном пункте Приморский. Вместе с полковником Саламахиным, профессором из подмосковного НИИ по саперному делу. Пока доехали, замучались. Профессор то и дело останавливал наш БТР и колдовал над каждой встречной воронкой, обводя ее кромки попискивающим миноискателем. Мы потихоньку роптали, не смея высказывать свой протест вслух. Саламахин был признанным светилой в вопросах минирования и разминирования. Гуру бомб и тротила.
Саперы миротворческих сил. Везде аббревиатура «МС»
В Приморском нас ждала целая свалка старых снарядов. То ли их не успели по кому-то пустить, то ли успели, но они не сработали. Тем не менее бойцы брали их на руки, как грудных детей, и в жарком мареве, колонной, затылок в затылок, несли к Черному морю. Там под руководством профессора складывали их на берегу. Операторы снимали, а солдаты все несли и несли. В итоге Саламахин обложил боеприпасы тротилом, и этот склад рванул, сотрясая окрестности. А сюжет об этом вышел в вечерних «Вестях». Но тут, на ужине, за стаканчиком чачи, выяснилась еще одна важная деталь минувшего дня. Я нежданно-негаданно стал звездой CNN. А все очень просто. Романов стоял и снимал колонну бойцов, несущих снаряды. Снимал, так сказать, на длинном фокусе. Картинка получалась очень красивой, глубокой, со смыслом. Бойцы вышагивали аккуратно, с напряженными лицами. То, что надо. Любуясь своей работой, Юра не заметил, как на заднем плане появился я. И не просто появился, а влез в кадр, справляя нужду. Ну, решил побрызгать и все. А в Лондоне, на монтаже, решили пожертвовать моралью и вставили этот момент в репортаж. Теперь и я, и саперы, и Саламахин вошли в историю. Навечно.
Домашний салют
Командующий Миротворческими силами генерал Якушев предложил нам снять его переговоры с грузинскими представителями. Естественно, мы согласились. Нам выделили армейский «уазик», и мы в составе колонны рванули в Сванетию. Сначала вдоль берега моря, а потом по горам. Через Кодорское ущелье. Прошел час, и мы въехали в облака, разрезая их «уазиком», как самолетом. Ехали еще час, и открылась перед нами сюрреалистичная картина. Представьте – горное ущелье, волнистая дорога, идущая над рекой. А на дороге – желтые городские автобусы, голубые троллейбусы. Не хватало только трамваев. Оказывается, братья-грузины, когда из Абхазии отступали, решили прихватить с собою побольше добра. Ну, там, ковры, мебель, стройматериалы. А в чем везти? Вот и решили использовать городской транспорт. Волокли его на прицепе. Не рассчитали. Бросили. Теперь мы весь этот бродячий автобусный парк старательно объезжаем.
В населенном пункте Латы мы совершили привал. У поста добровольцев-казаков из России. Замминистра обороны Абхазии, по-моему, по фамилии Табахия, зашел к ним, поприветствовать. И тут же начал кричать:
– Это что такое!!!
– Это от комаров…
– Я вам дам от комаров!
Табахия выволок на свет несколько кустов конопли ростом с кремлевскую елку.
– А ну сжечь! Тоже мне, анашой с комарами борются!
В Сванетии нас ждал главный сван Эмзар Квициани. Добрались мы к нему лишь в середине дня. Познакомились. Молодой парень. Огромный рост, сам крепкий, но не полный, нос крючком, черная борода. Одет – армейские портки, черная майка, а поверх меховая жилетка. Про него говорят, мол, до войны интересовался сельским хозяйством. Даже учился, то ли в Волгограде, то ли в Новосибирске. А по другим сведениям, Квициани закончил пехотное училище в Киеве, еще в советские времена. Так или иначе, в начале девяностых он организовал сванский отряд «Охотник», с которым и воевал в Абхазии. Естественно, на стороне Грузии.
Переговоры проходили странным образом. Все-таки они больше напоминали пьянку. Мы все, и сваны, и приехавшие российские миротворцы, абхазы, поляки и шведы – военные наблюдатели ООН, встали в круг. Посередине накрыли поляну, огромные пузыри с чачей и с мандаринами в роли закуски. Протокол был такой – каждому в руки дали полный стакан. И присутствующие по очереди, по кругу, произносили тосты. Ясное дело – за мир, дружбу. После первого круга датчанин присел на камушек. Поляк курил и улыбался. Наши только порозовели.
В конце концов к Эмзару пришел посыльный и сообщил, что у него родился сын. Да… Я знаю, что на Кавказе есть традиция: когда люди радуются, они стреляют в воздух. Ну, там, из ружья, из автомата. В крайнем случае из пулемета. Эмзар Бекмурзаевич превзошел мои представления о домашних салютах. Он бил в небо из зенитной установки ЗУ-23.
О чем грузины и абхазы договорились, я так и не понял. Разъезжались мы поздно. Помню только, что они обнимались и целовались в конце. Наверное, решили установить мир. Главное, чтоб с утра не передумали.
Заколдованный автобус
Абхазия – весьма своеобразная страна. Земля здесь настолько плодородная, что, кажется, воткни в нее лопату, не штыком, а черенком вниз, и деревяшка прорастет. Да еще плоды давать будет. Пляж? Каменистый, галька. Босиком больно ходить, зато море чистое. Кухня? Вот тут особый разговор. Если вы хотите поесть что-нибудь этнического, пожалуйте в апацху. Что это такое, вы спросите. Кафешка. Стены, плетенные из лозы. Крыша. Посередине апацхи располагается очаг. Над ним, на цепи, тянущейся от высокого потолка, висит огромный казан. Для приготовления главного абхазского блюда в казан наливают воды. Доводят ее до кипения. Тут настает черед кукурузной муки. Ее сыплют в кипяток, помешивая образующуюся белую жижу. Получается мамалыга.
Там, наверху, над очагом висят куски мяса и гигантские таблетки абхазского сыра. Все это дело коптится. И вот когда вам подают тарелку с кашей, в придачу вы получаете нарезанные кусочками мясо и сыр. Вы берете эти кусочки и втыкаете в мамалыгу, разогреваете их, так сказать. Заодно сообщая каше неповторимый вкус и аромат.
Что пьют в Абхазии? Лимонад. Тут чуть ли не в каждом дворе есть свой заводик. Вино домашнее пьют. И красное, и белое. Чачу пьют, перегнанную из вина. Если чача добротная, утром у вас не будет болеть голова.
Но чтоб пользоваться всеми этими прелестями, необходимо время. Надо врасти в обстановку, распробовать, в какой апацхе кухня вкуснее, где чача почище. У нас таких возможностей нет. Мы пашем на ниве новостей. А посему… Если нам и хочется полакомиться алкоголем, мы покупаем в ближайшем ларьке вино и чебуреки. Выбор вина невелик. Лучше всего брать «Букет Абхазии», или как он звучит на местном – «Абсны абукет». Ну, вы поняли, прибавляете к слову впереди буковку «а» – и все, вы уже перевели его на абхазский. Да, о вине. «Букет» – штука вкусная, только хлопья осадка на дне бутылки настораживают. Но это поначалу, к середине вечера беспокойство уходит.
И вот однажды «Абсны абукет» сыграл с нашей съемочной группой злую шутку. Договорились мы с главным военным наблюдателем местной миссии ООН об интервью. Это был полковник из Швеции. Он располагался в соседнем корпусе этого же санатория МВО. А как договорились, пообещали, что интервью главы миссии пойдет не только на РТР, но мы передадим его еще и в бюро шведского телевидения в Москве. И это было чистой правдой. Мы сидели и ждали команды на выход. Час, два, три. Жара. Воды в кране нет.
