Щенки и псы Войны - Щербаков Сергей Анатольевич "Аксу" (книги онлайн полные .txt) 📗
— Чего она? — обратив на нее внимание, спросил «собр» Степан Исаев у Димки.
— Что-то нашла! Гоби! Гоби! Ко мне!
Но собака продолжала неподвижно сидеть, виляя хвостом.
— Эй, мужик! — лейтенант СОБРа позвал хозяина, который весь как-то съежился. — Иди сюда! Лом есть? Бордюр ломать будем!
— Как ломать? Нельзя, фундамент. Столько трудов вложили! Ничего там нет! Собака ошиблась!
— Так, ты что не понял? Что я тебе сказал? Бери лом и долби, пока не поймешь, а не то, не собака, а я сейчас ошибусь и вгоню в твою баранью башку пару фиников!
— И сынка в помощники возьми! Вон, лоб какой вымахал! — добавил ""собровец"" Савельев, кивая в сторону стоящего у порога высокого парня, лет семнадцати.
— Шустрей долби, не зли меня, я хоть и терпеливый, но могу и сорваться с цепи!
— Чего нашли? — спросил, появившийся из дома, брат Степана Виталий, за ним лениво плелся как сонная муха, утирая нос, Привалов.
— Пока не знаем!
— Мужик, как тебя кличут?
— Ахмад Исаев.
— Исаев? — удивленно переспросил, усмехнувшись, Степан и переглянулся с братом. — Ахмад, ради бога, уйми свою жену! Чего она разверещалась как баба-яга?
— Гляди, у него тут цемент отличается по цвету.
— Да, в этом месте, поновее будет! — согласился с лейтенантом Кныш.
— Долби Ахмад, не сачкуй!
Десятисантиметровый слой бетона расковыряли за полчаса, под ним под дом было прорыто углубление, в котором лежал сверток, замотанный в клеенку, перевязанный шнуром.
— Клад нашли! Братцы, алмаз Кулинан! Двадцать пять процентов Ахмаду от государства и благодарность за ценную находку точно гарантированы!
— С Гоби, наверное, делиться придется, иначе хер бы нашли?
— Да, нет, решили все Ахмаду отдать, зачем Гоби ценности, ей бы только на похлебку с тушонкой! — съязвил Виталий Исаев.
— Ну, чего уставился как баран на новые ворота? Давай разворачивай, посмотрим, что у тебя тут за сокровище на черный день припрятано. Не боись, не отнимем! — Савельев подтолкнул чеченца вперед.
— Погоди, я разрежу, а то будешь возиться до скончания века, — Степан наклонился и ножом полоснул по веревке.
В клеенке, в политиленовом мешке, в промасленной бумаге покоились два новеньких «калаша» со складными прикладами, шесть набитых патронами рожков, пара цинок и девять тротиловых шашек.
— В Эрмитаж прикажете сдавать "сокровища сарматов"?
— В Оружейную палату! — сострил Савельев. — Собирайся Ахмад, ты и сын поедете с нами в Ножай-Юрт. На беседу к следователю. Да без глупостей!
В голос заголосили жена и старуха, стоявшие у крыльца, уткнув лица в черные платки.
Неожиданно на южной стороне села рванул сильный взрыв. Встряхнуло, задребезжали стекла в окнах.
— Кныш! Ну-ка, слетай! Узнай, что там? Садануло крепко!
Кныш выскочил на улицу, где стояли, урча БМП. На полной скорости «бэха», из под гусениц которой летели комья грязи влетела на узенькую кривую улочку, где у забора суетилась кучка бойцов. Где-то за несколько дворов трещали выстрелы и заливались лаем собаки, впереди в конце улицы зло ревела Дудаковская «бэха», подминая под себя придорожные кусты.
Во дворе суетились бойцы, в доме с сорванной с петель дверью на входе в комнату неподвижно лежал в луже крови младший сержант Ефимов, тут же с окровавленными бинтами стояли ""собровец"" Колосков и бледный как смерть Валерка Крестовский.
Ефимов открыл дверь в комнату, когда сработало взрывное устройство. Взрывом ему оторвало обе ноги, осколками изуродовав все вокруг. Он, дико крича, полз к выходу, к товарищам, вцепившись ободранными обоженными пальцами в порожек и оставляя за собой темные кровавые полосы. Помощь пришла сразу же, Колосков и Крестовский сделали все, что могли, но младший сержант скончался от болевого шока.
Стефаныч и старший лейтенант Тимохин со своими ребятами гнали боевиков в сторону берега, отсекая им все пути в село, где они могли укрыться. Одного из беглецов стреножили, когда он перелазил через очередной забор. Он начал отстреливаться, но через несколько минут его уже вязали «собры». Другой же, воспользовавшись возникшей перестрелкой, выбрался на край села. И сиганул вниз с обрыва, скатившись по крутому склону, чудом не переломав себе кости. Перепрыгивая с валуна на валун, попытался переправиться на другой берег, но на середине реки оступился и упал в воду. Вода была чуть выше колена. Сильное течение сбивало с ног. С трудом удерживая равновесие, он медленно брел поперек стремительного холодного потока. На середине реки его нашла одна из очередей БТРа, который выехал на край обрывистого берега. Очереди словно плетью хлестали и чмокали рядом с ним по воде. Взмахнув руками, выронив оружие, боевик на секунду замер и плюхнулся в воду. Тело понесло потоком и вынесло на отмель на противоположном берегу. Потом кто-то из солдат, напялив резиновые бахилы от комплекта химзащиты, добрел до него, обвязал веревкой подмышками, и убитого вытянули на свой берег. Боевика обыскали, нашли документ имя Рашида Имамалиева за подписью Масхадова.
Задержанные стояли рядом с «Уралом» и тихо по-своему переговаривались, хмуро косясь на военных. Среди задержанных, оказалось еще трое молодых небритых парней без документов, которые уверяли, что приехали, кто из Шали, кто из Дуба-Юрта к родственникам.
— Где этот старый пердун, Исламбек? Ведь, сука, клятвенно заверял, что село чистое! Гаденыш! — пришел в ярость капитан Дудаков.
— Стефаныч, посмотри у них плечи и трусы! — посоветовал Виталий Исаев.
— Да, ну их в п. зду! — отозвался, сплевывая, угрюмый старший прапорщик. — Стану я им еще в трусы смотреть!
— Кому надо в Ножай-Юрте разберутся! С этой шушерой! И с трусами и плечами тоже! — добавил старший лейтенант Тимохин.
— Стефаныч, не ной! Если надо и поглубже заглянешь! — огрызнулся раздраженный Дудаков.
— Я буду жаловаться! Вы не имеете права! Я до прокурора дойду, — начал вдруг, ни с того, ни сего выступать задержанный Ахмад. Он был одет в серое драповое пальто, на голове тронутая молью ондатровая шапка. Его кадык с торчащей седой щетиной ходил вверх вниз. Он ругался, возмущенно жестикулировал руками, пытаясь, что-то втолковать старшему прапорщику Стефановичу, который с безразличным видом курил, устроившись на подножке автомобиля.
К нему подскочил только что подъехавший на «бэхе» с «двухсотым» старший лейтенант Колосков и, молча, уставившись свирепым взглядом на чеченца, вцепился пальцами в ворот, вымазанными в крови Ефимова, и с размаха ударил Ахмада лбом в лицо. У того из разбитого носа хлынула кровь на небритый подбородок, следующий удар пришелся кулаком, от которого Ахмад отлетел к сторону, уронив с головы шапку.
— Жаловаться?! Сволочь! — хрипло цедил сквозь зубы «собровец», наступая на поверженного врага.
— Квазимодо, не надо! Квазик! Квазик оставь его! — вступился за Ахмада Степан Исаев, одергивая Колоскова.
С брони БМП осторожно снимали убитого Сережу Ефимова. Когда его, изодранного и опаленного, освобождали от разгрузки и бронежилета, из кармана выпала сухая веточка и упала в рыжую грязь, которая чавкала под сапогами принимавших тело внизу солдат.
