Пятёрка отважных - Осипенко Александр Харитонович (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
— Люблю я тебя, Настенька, — заговорил он с неслыханной трогательностью в голосе, — но никак мне не обойтись без моей гармошки. Отпусти домой на один денёк. Возьму гармошку и вернусь к тебе.
Поверила ему Настя. Отпустила из омута. А Ледень и не думал возвращаться к ней.
Может, через год, а может быть, и через три пошёл Ледень посмотреть рожь на далёком участке возле реки. Идёт себе медленно тропинкой во ржи. А рожь цветёт. Да так красиво, даже пыльца курится. Вдруг видит Ледень девушку во ржи с васильковым венком на голове.
— Откуда ты и почему сидишь в моей ржи? — спросил девушку Ледень.
— Издалека я пришла, — ответила девушка. — Оттуда, где родники холодные, где спрятаны бриллианты, которым цены нет, где золото и серебро, наподобие камней в поле, и никто их не подбирает, где владельцем всего этого мой отец.
Загорелись от жадности глаза у Ледня.
— А как мне там побывать? — спросил он у девушки.
— Надень мой венок из васильков, — предложила она, — и давай твою руку-Надел Ледень венок на голову, взяла его девушка за руку, и пошли они по ржи к реке. Вот тут и понял Ледень, что это Настя, обиженная и обманутая им. Рванулся он из её рук, побежал по ржаному полю наутёк. Бежит, а рожь вокруг его ног обвивается, будто бы удержать хочет. Закричал Ледень на весь голос, чтобы спасли его. Да никто, кроме ворона, не услышал. Каркнул ворон в небе, словно приговор вынес Ледню. От страха перед неминуемой расплатой остановился Ледень, окаменел да так и остался лежать в поле чёрным камнем.
Данилка не один раз бывал в этих местах, чаще всего с отцом. Обычно добирались они сюда на лодке, потому что с суши сюда не очень подступишься. А нигде не было столько орехов, как на крутом склоне над Чёрным омутом.
Мальчишкам оставалось пробежать ещё метров триста, а там — ищите, фашисты, ветра в поле!.. Через триста метров к реке подступал глубокий овраг, за которым росла берёзовая роща, а уже за той рощей было рукой подать до кладбища. А кладбище такое укрытие, что и днём с огнём не найдёшь.
Данилка сигал впереди с немецкой винтовкой в руках, за ним — Максимка, а последним бежал Лёва со стопкой книг. Правда, Лёва немного отстал. Непривычно ему было бегать такие кроссы. Поэтому, когда он изо всех сил крикнул: «Ребята, подождите!» — Данилка здорово рассердился. Мало того, что Лёва отстаёт, так ещё кричит как резаный. А если фашисты услышат?
— Чего кричишь? Замолчи! — набросился Данилка на Лёву.
— Так там же лодка, чтоб мне с этого места не сойти, — уже шёпотом заговорил Лёва. — Мы на ней можем на ту сторону переплыть…
— Какая лодка? Что ты плетёшь? Кто мог пригнать сюда лодку? — не поверил Данилка.
И в самом деле, кто и когда мог пригнать сюда лодку? С самого начала войны никто из велешковцев на лодках не ходил. Как только появились фашисты, их комендант приказал все лодки зарегистрировать и в будущем без его, комендантского, разрешения по реке не плавать. Лодки, конечно, регистрировать не стали, а спрятали в хлевах да на сеновалах, а кто не успел спрятать, наделали в днищах дырок, чтобы и фашисты на них не плавали.
— Откуда мне знать, кто пригнал сюда лодку, — сказал Лёва, — но она стоит вон под той плакучей ивой…
Действительно, под ивой была привязана лодка и хорошо замаскирована травой и ветвями. Значит, где-то рядом могли быть и люди, если её оставили. Другой бы раз Данилка обязательно бы выяснил, чья она и как тут оказалась. Теперь об этом не было времени думать. Совсем неожиданно впереди, там, куда они бежали, раздалась длинная автоматная очередь. Ей отозвалась вторая в той стороне, откуда мальчики прибежали.
— Быстрей в лодку, — приказал Данилка. Отвязать лодку, забраться в неё было минутным делом. Ещё двух минут хватило на то, чтобы лодка выскочила на речной простор.
— Ой, Данилка, увидят нас на реке фашисты, откроют огонь, — сказал Максимка.
Он вместе с Данилкой сидел на вёслах, а Лёва — на корме, как пассажир.
— Пока они нас заметят, так мы спрячемся за остров, — ответил Данилка.
Остров этот расположен был немного ниже Чёрного омута. Он делил реку на два рукава. Тот рукав, что за островом, был шире и с замедленным течением, а этот — уже и с очень быстрым.
Данилка с Максимкой гребли изо всех сил. Лодку сносило, так что остров приближался на глазах.
— Ещё раза три хорошенько приналяжем, и ауфидерзейн, фрицы, — сказал Данилка.
Да недаром в народе говорят: не говори гоп, пока не перескочишь. Наверно, фашисты всё-таки заметили лодку, потому что с берега застрекотал автомат, а на реке метров за полсотни появились фонтанчики воды.
Лёва с Максимкой с перепуга попадали на дно лодки. А Данилка так резко и сильно запустил весло в воду, что лодка крутнулась на месте, стала носом к тому берегу, откуда стреляли.
Только теперь Данилка спиной почувствовал всю свою беззащитность и страх.
— Максимка! На вёсла! — закричал он.
А лодку тем временем сносило, и она вот-вот могла проскочить мимо верхнего мыса острова. Тогда уже не будет никакого спасения.
Максимка победил страх, сел на вёсла. Вдвоём с Данилкой они успели развернуть лодку, заплыть за остров. И в самое время успели, потому что только спрятались за остров, как фашисты прошлись по реке пулемётной очередью. Не на шутку, видимо, разошлись они! А мальчикам одна потеха. Стреляйте себе, если патронов не жалко!..
Данилка с Максимкой направили лодку к камышу, густо разросшемуся на этом покатом берегу. В скором времени и место нашлось для лодки — удобный такой затон среди ольшаника и бузины.
А фашисты всё ещё стреляли, чуть не захлёбывались пулемёты и автоматы. Одно только было удивительно, что стреляли как будто издали, а не возле Чёрного омута. В конце концов, на это не стали обращать внимания. Надо было добираться домой. А вот тут и появилась вдруг нежданная задача.
Убежать-то от фашистов мальчики действительно убежали, а о том не подумали, как будут домой возвращаться. Как-то же надо опять на тот берег перебраться. Но как?..
Переплывать реку опасно: доплывёшь до середины, а тебя фашист — на мушку!.. К тому же и ещё было одно немаловажное обстоятельство — Лёва не умел плавать.
Оставался один выход — дойти до Баварского пути, а там на мост через реку и… считай, дома. Круг, конечно, дай бог, но и выхода другого нет…
До Баварского пути километров пять. Наконец и он. Между рядами берёз лежал большак. Чуть в стороне от него стояли телеграфные столбы. Пять тоненьких проводочков цеплялись за них, как цепляется паутина за жнивьё в бабье лето.
Сунулись мальчики к мосту да быстренько повернули назад — сошли в кустарник. На мосту стояла охрана — фашистские автоматчики.
До этого времени на мосту охраны не было. И если теперь появилась, то не иначе, чтобы уследить за Данилкой, Максимкой и Лёвой. Чего же ещё?..
Подумав так, мальчики, не сговариваясь, шмыгнули дальше в кустарник. Спрятались в гуще, прислушались. Тихо!..
— Надо взобраться на Лысую гору да понаблюдать, — высказал предположение Данилка.
— Теперь ты с неё ничего не увидишь, — засомневался Максимка и был прав.
Лысая гора эта возвышалась среди леса метров за триста от моста. Почему её называли Лысой, никто в Велешковичах не знал. Она сплошь заросла ельником, орешником, крушиной, и никаких лысин на ней никогда не было. Что-нибудь увидеть с неё было так же невозможно, как и с низины, где притаились мальчишки. Но Данилка знал, что говорит. На вершине горы стояла вышка, которую называли то геодезической, то тригонометрической, а то и просто треугольником. Она состояла из трёх столбов, вкопанных в землю. На приличной высоте между столбов была площадка с досок. С неё и надеялся понаблюдать Данилка за фашистами, что охраняли мост.
По приступкам, прибитым к одному из столбов, Данилка взобрался на площадку.
Ну и простор же открылся перед его глазами!..
Прямо под ногами простирался лес — островерхие вершины старых елей, коричневые купола сосен, зелёные стога дубов и лип, — а дальше в обрывистых берегах Каспля, за ней местечко, Кормелицкий монастырь…
