Первомайка - Зарипов Альберт Маратович (книги онлайн полные .TXT) 📗
Наши группы оставались на валу и наблюдали в бинокли и прицелы за селом. Над ним продолжали барражировать вертушки. На северной окраине каких-либо значительных изменений не происходило, и село казалось спокойным. Но по дороге, ведущей на юг, к соседнему селу, сначала небольшими группками, а затем густым потоком потянулись люди. Это были жители Первомайского, которые, наспех собравшись, быстро покидали родное село. Жители выезжали из села на легковых и грузовых автомобилях, тракторах и автобусах, но многие шли пешком.
Начало смеркаться. Тут нам приказали сместиться вправо по валу. Пройдя метров сто вдоль вала, там, где кончалось поле и начинался густой кустарник, мы увидали начальника разведки, комбата и несколько солдат.
– Командиры групп – оборудовать места для ночлега. Остаемся здесь до утра.
Выставить дозоры на валу.
Услыхав распоряжение комбата, я только порадовался тому обстоятельству, что в нескольких километрах в заснеженной канаве спокойно лежит и дожидается нас более десятка суточных рационов сухого пайка. Быстро начинало темнеть, и я первым делом снарядил за сухпаем рядового-контрактника с одним бойцом.
Сержант-контрактник получил в свое распоряжение полевой бинокль и полез на вал наблюдать за боевиками. Часть бойцов отправилась за дровами для костра, кто-то стал охапками собирать камыш, который небольшими островками рос на поле.
Место для костра моей группы было определено комбатом на дне неглубокой канавы, которая тянулась вдоль вала на всем его протяжении. В тридцати метрах правее, на дне этой же канавы, связисты стали готовить место для костра комбата. Начальник связи сразу же забрал своих связистов из обеих групп. А пока солдаты-связисты собирали дрова и расчищали снег для костра высшего комсостава, сам начальник связи разворачивал радиостанцию и готовил ее к работе.
В тридцати метрах левее моей группы готовилась к ночевке вторая группа. У нее было самое лучшее место – среди небольшой, в десяток деревьев, рощицы. Хоть за дровами далеко ходить не надо. А меж деревьев можно было натянуть навесы из плащ-палаток.
Если бы они были, эти плащ-палатки.
Но, кроме оружия, боеприпасов и нескольких радиостанций, у нас ничего не было.
Мы же летели всего на сорок минут.
Пока остальные бойцы занимались сбором топлива, мы – офицеры группы и двое бойцов – при помощи подручных средств расчищали и утрамбовывали площадку на дне канавы. Из подручных средств у нас было несколько шомполов и офицерских ножей, которыми мы пытались расширить откосы канавы. Ведь костер должен не просто гореть на дне канавы, а греть сидящих вокруг него людей. Конечно, мы могли бы развести огонь и наверху, но дул сильный холодный ветер и температура воздуха была минусовая. Поэтому в канаве хоть и было тесновато, но чуть-чуть теплее.
Вскоре посреди небольшой площадки занялся огнем маленький костер. Вокруг него были сложены охапки сухого камыша, на которых можно было сидеть и лежать. Огонек костра горел несильно: ветки и сучья были пропитаны сыростью, и эта вода, нагреваясь, шипела и пузырилась на торцах веток. Изредка в огонь подбрасывали сухой камыш, и тогда яркий сноп пламени на считанные минуты обдавал наши лица и протянутые ладони жаром. Места вокруг огня хватало не всем; одни сидели у костра и иногда отворачивали от сильного жара лица, другие стояли за ними, протянув к огню ладони. Стоявшие тоже иногда отворачивались от огня, но для того, чтобы погреть застывшую спину. Стоявших было всего несколько человек, и они сразу же занимали место у огня, если кто-то из сидевших покидал свое место.
Внезапно из темноты вынырнули двое – это были наши кормильцы. Контрактник и боец выложили коробки с сухпаем, и старший бодрым голосом доложил, что приказание выполнено, но один сухпай они так и не смогли найти в такой темноте.
– А как же, – сказал сидевший у костра Стас и принялся подгребать угли, для того чтобы разогреть на них консервные банки. – Хорошо, что вы хоть эти сухпайки нашли. Ты хоть крошки вокруг рта смахни…
Рядовой контрактной службы недоуменно обтер ладонью свой подбородок, не понимая, почему смеются остальные солдаты.
Сержант-контрактник, являвшийся заместителем командира группы, уже сменился с наблюдательного поста и теперь исполнял обязанности зампотыла делил поровну на всех принесенный сухпай. На каждых трех солдат было выдано по одному суточному рациону. В небольшой картонной коробке находилось: две двухсотграммовые банки с кашей, такая же банка с тушенкой, несколько кусков упакованного сахара-рафинада и пакетик чая. Для вскрывания банок прилагался маленький резак. В этот суточный рацион должна была входить еще и буханка хлеба. Но хлеб мы с собой не захватили и теперь довольствовались тем, что имели.
Лет восемь назад, когда я начинал свою военную службу в качестве старшего разведчика-пулеметчика в такой же разведгруппе спецназа, мне приходилось есть сухпайки пошикарнее. В сухпаек No 9 входили такие деликатесы, как сгущенное молоко, тушеное мясо, сосисочный фарш, печеночный паштет и сало в стограммовых консервных баночках, плюс еще шоколад, витаминки, яблочный сок, упаковка похожих на печенье галет и две большие банки с картофелем и борщом. Для подогрева придавались сухой спирт и непромокаемые охотничьи спички. Это был горный рацион, и его выдавали для разведгрупп спецназа, воевавших как в горах, так и в пустыне.
Группы нашего батальона ходили по пескам пустынь Регистан и Дашти-Марго. А таскать по барханам на себе такую кучу продуктов было тяжеловато, и добрую половину своего походного рациона мы съедали на базе. Но это было в старые добрые времена, когда нас снабжали очень хорошо.
Теперь настало другое время, и нам приходилось есть каши и тушенку из убогого пехотного сухпайка No 1. Единственным достоинством этого сухпая было то, что, по сравнению с натовским рационом, наши каши были намного вкуснее и сытнее.
На нас, троих офицеров, сержант Бычков поначалу выдал два сухпая, но есть мы хотели не очень сильно и от второй коробки отказались. Минут через пять наши банки разогрелись на углях, и мы стали орудовать ложками поочередно то в тушенке, то в каше.
Когда банки опустели, лейтенант бросил их в костер и стал следить, как в них выгорают жир и остатки каши. Затем жестянки достали из огня и вычистили от копоти внутренние стенки. Теперь в них можно было натолкать чистого снега и вскипятить чай.
– Бычков, проконтролируй, чтоб на часовых сухпай оставили. За оставшийся паек отвечаешь тоже ты, – приказал я сержанту.
Тот кивнул и ответил, что на часовых паек уже отложен, а на завтрашний день осталась половина принесенного сухпая.
Когда мы пили горячий чай, сержант, показывая на подошедшего связиста, сказал мне:
– Товарищ старший лейтенант, пришел связист. Комбат просит две коробки сухпайка.
Давать?
– Давай, – вздохнул я. – Но больше никому. А то еще неизвестно, что завтра будет.
Через полчаса оперативных офицеров и командиров групп вызвали к костру комбата.
Речь командира была короткой:
– Из каждой группы выставить по два наблюдателя. Им следить за местностью перед позициями групп и наблюдать за селом. Офицеры групп поочередно дежурят у костров и каждые полчаса проверяют наблюдательные посты. Если что случится – у нашего костра буду дежурить либо я, либо один из моих заместителей. Вопросы?
Вопрос был один: когда нам подвезут теплое обмундирование, ночные бинокли и прицелы и другое барахло, которое так необходимо в полевых условиях? Ответ был дан сразу: этот вопрос уже поставлен перед командованием, и завтра будет ясно, что и когда привезут.
Вернувшись к своему костру, я приказал Бычкову разбить личный состав попарно и определить каждой паре время дежурства на валу.
– А наши связисты будут дежурить? Они ведь у комбата, – уточнил сержант контрактной службы.
– Будут. Только распредели их в разные пары.
Из офицеров первым дежурить выпало лейтенанту Винокурову с девяти вечера до полуночи. Затем, с ноля до трех часов, должен был дежурить я. Ну а Стасу предстояло дежурство с трех до шести утра.
