Рассказы о смекалке - Привалов Борис Авксентьевич (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗

Борис Привалов

РАССКАЗЫ О СМЕКАЛКЕ

О СМЕКАЛКЕ

В своём историческом выступлении по радио 3 июля 1941 года Иосиф Виссарионович Сталин призвал воинов Советской Армии и Флота «проявлять смелость, инициативу и смётку, свойственную нашему народу».

В Великой Отечественной войне 1941–1945 годов замечательные качества советского солдата раскрылись во всей своей полноте, во всём своём богатстве. Ещё и ещё раз было доказано, что смекалка — это грозное оружие в руках того, кто им в совершенстве владеет.

Что такое смекалка? Это умение ввести врага в заблуждение, умение скрыть свои намерения и планы, добиться выполнения приказа командира малой кровью, с наименьшим риском. Удачно примененная военная хитрость помогает найти выход из, казалось бы, безвыходных положений, обусловливает поражение врага.

Но надо помнить, что если смекалка не сочетается с храбростью, выдержкой, блестящим владением оружием, — она не принесёт пользы. Даже наделённый незаурядной природной смекалкой солдат не сможет добиться успеха в бою, если не овладел порученной ему техникой, воинским мастерством.

Для развития солдатской смекалки колоссальное значение имеет пропаганда опыта Великой Отечественной войны. Каждый из её участников может привести множество примеров применения военной хитрости. Вдохновляясь подвигами героев, молодые солдаты ищут новые творческие решения в проявлении смётки, находчивости, учатся инициативному ведению боя в различных его стадиях.

В данном сборнике помещены, в основном, рассказы старшего сержанта сверхсрочной службы гвардейца Павла Шлыкова.

Павел Шлыков — образ собирательный. В лице выведенного под этим именем героя читатели узнают черты многих советских воинов, которые в трудных боях проявляли смелость, инициативу и сметку, свойственную нашему народу.

ТИШИНА

В курительной комнате ефрейтор Огоньков подошёл к солдату Жукову.

— Разрешите прикурить? — сказал ефрейтор.

В комнате стало тихо. Удивлённый Жуков протянул Огонькову коробок спичек.

— Наш-то Огоньков нынче без огонька! — пошутил кто-то.

— А где же ваша зажигалка, товарищ ефрейтор? — спросил Жуков.

Зажигалка была известна всему подразделению. В первое время, когда Огонькова ещё плохо знали, о нём так и говорили: «A-а, это тот, у которого зажигалка!» Подарок отца, старого тульского оружейника, зажигалка выглядела, как маленький пистолет. Когда на спусковой крючок нажимали, «пистолет» звонко щёлкал, и из ствола вырывался язычок пламени. Если огонь надо было потушить, то опять нажимался спуск, раздавалось щёлканье, и зажигалку можно было прятать в карман. Ефрейтор очень гордился своим «огнемётом».

— Снайперская у него закваска, — говорил Огоньков, — десять зажиганий из десяти возможных! Ни единой осечки — тульская работа!

И вдруг сегодня, впервые за год, ефрейтор появился без своей знаменитой зажигалки. Поэтому солдаты и смотрели на него удивлённо.

— Я её разобрал, — сказал Огоньков, усиленно пыхтя папиросой — Надо там кое-что усовершенствовать…

— Хотите, наверное, чтобы она не только огонь, но и табак заодно вырабатывала? — спросил Жуков, улыбаясь. — Расскажите нам про своё рационализаторское предложение…

— Да о чём рассказывать! — Огоньков выпустил такой мощный клуб дыма, словно пытался поставить дымовую завесу перед своим лицом. — Ерундистика… Ничего интересного. Пусть лучше товарищ старший сержант расскажет нам что-нибудь из фронтовой жизни.

Старший сержант Павел Шлыков курил трубку. Он внимательно посмотрел на ефрейтора, и тот опять попытался скрыть своё смущение за клубами дыма.

— Что ж, есть одна коротенькая история, — сказал Павел Шлыков. — Про тишину. Тишина — ведь это особого рода маскировка. Вы и про резиновые «галоши», которые партизаны на копыта лошадей надевали, знаете… И про то, как в ночных рейдах котелки тряпками обматывали, чтобы не стучали… А про разведчиков вообще говорят — «бесшумный народ». Слыхали такое выражение? Бесшумность, то есть тишина, — грозное оружие. Им надо владеть, как любым другим оружием, в совершенстве. Тут уж каждый отвечает за всех и все за одного. Кто-нибудь скажет громкое слово или лопатой звякнет — всё идёт насмарку, вся задуманная операция… Раз подразделение демаскировано, то противник может его уничтожить. Вот к чему приводит недисциплинированность одного человека… Но я хочу рассказать вам о том, как тишина помогла нашей роте разгромить две роты противника…

— Хватит, товарищи, дымить, — сказал Жуков, бросая папиросу. — А то из-за дыма товарища старшего сержанта не видно!

Солдаты побросали папиросы, даже Огоньков вынырнул из-за своей дымовой завесы.

— Было это в сорок третьем году, — начал старший сержант. — Служил я тогда в роте лейтенанта Северцева. Может, кто слыхал такую фамилию? Герой Советского Союза, сейчас на заводе работает, известный рационализатор… Он по натуре — изобретатель. Чего только он на фронте ни придумывал! Гигантской смекалки человек, — вот какой у нас был командир. Вы про гранату-огнетушитель слыхали? Нет? А ведь про это весь наш фронт знал!

— Не слыхал я про такие гранаты, чтоб огонь тушили! — сказал Огоньков. — Хоть бы посмотреть на одну.

Павел Шлыков хитро поглядел на ефрейтора.

— А вы что, гранат никогда не видели?

— Граната, она не для тушения, — сказал Огоньков, — скорее наоборот…

— И мы так думали, — подхватил Павел Шлыков. — А вот командир наш доказал, что если человек со смекалкой, то он и гранатой пожары сумеет тушить! В тот день прорвались мы к реке. Фашисты отступают.

На том берегу — село. Нельзя дать противнику в нём закрепиться. А единственный мост горит. Стропила пылают, искры летят. Без моста, сами понимаете, много времени на форсирование уйти может… Как быть? Смотрим, лейтенант бежит прямо к мосту, и в каждой руке у него по противотанковой гранате. Размахивается, и одну за другой гранаты — у моста, в реку… Оттуда столбы воды. И вся вода обрушивается на рамы моста, на стропила, на настил. Пар, как в парилке. И слышим голос командира: «Рота, за мной!..» Помчались мы к мосту, а огня там уже нет. Вода своё дело сделала, недаром ей звание «почётного пожарного» присвоено… Кое-где взрывы настил покорёжили, перила разломало. Ну, да это, понятно, пустяки. Фашисты никак не ожидали, что мы сумеем мост сохранить и проскочим через реку без задержки. Они в селе-то и не успели закрепиться, дальше побежали…

— Вот это здорово придумано, с гранатой! — восхищённо произнёс Жуков.

— Этот приём впоследствии часто применялся и нами, и в других частях, — сказал Шлыков. — «Граната-огнетушитель» широко пошла. Но, конечно, метать её надо с толком, чтобы, во-первых, в устой моста не попасть, во-вторых, мост должен не особенно высоко над водой подниматься. Иначе, сколько гранат ни расходуй, только рыб оглушишь. Ну, этот случай я вам рассказал, чтобы вы представление имели о нашем командире роты лейтенанте Северцеве. А теперь про бесшумные дела рассказ, про тишину…

Шлыков разжёг погасшую было трубку, затянулся.

— Передний край нашей обороны вклинивался в расположение гитлеровцев. И в самом острие клина — высотка. Небольшой такой холмик, но для фашистов хуже занозы. Старались, старались они клин срезать, линию фронта, как говорили, выпрямить или, на худой конец, хоть бы высотку отобрать — ничего не выходит. У них было много потерь, а холм по-прежнему стоит, по-прежнему всё кругом простреливается, и того гляди с этого самого клина наше наступление начнётся.

Наша рота держала оборону на левом склоне холма. Из штаба батальона командиру сообщили, что нашей роте завтра утром предстоит атаковать противника.

И вот что лейтенант Северцев придумал: уйти с высоты.

— То есть как это уйти? — ужаснулся Огоньков. — Отступить?