Атлант расправил плечи. Трилогия. - Рэнд Айн (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Может принести? Обязательно принесет. Я найду того человека, который изобрел его.
— Мы попытаемся, — Риарден резко распрямился, бросил еще один взгляд на поломанную модель и произнес с невеселым смешком: — Вот и двигатель для ветки «Линия Джона Голта»… — А потом заговорил во властной манере руководителя: — Во-первых, надо отыскать здесь их отдел кадров. Просмотреть личные дела, если они остались. Потом нужно установить имена их исследователей и инженеров. Я не знаю, кому сейчас принадлежат эти руины, и подозреваю, что владельца будет очень трудно найти, иначе он просто не позволил бы нам попасть сюда. Затем мы обследуем все комнаты лаборатории. Позднее можно будет послать сюда на самолете нескольких инженеров, чтобы они прочесали весь завод.
Они направились к выходу, но на пороге Дагни на мгновение застыла.
— Хэнк, здесь не было ничего более ценного, чем этот двигатель, — негромко проговорила она. — Он стоил больше, чем весь этот завод со всей его продукцией. Тем не менее он брошен и оставлен в куче мусора. Это единственная вещь, которую никто не потрудился забрать или украсть.
— Это и пугает меня больше всего, — признался Риарден.
Отдел кадров искать долго не пришлось. На двери его красовалась соответствующая табличка, однако ею все и ограничилось. Внутри не было ни мебели, ни бумаг — ничего, кроме битого стекла.
Они вернулись назад, в комнату, где остался двигатель. И, ползая на коленях, осмотрели каждую частицу мусора на полу.
Находок оказалось немного. Они отложили в сторону бумаги, среди которых не было страниц отчета и прочих записей, относящихся к двигателю. Пакеты из-под попкорна и бутылка из-под виски свидетельствовали о вторжении варварских орд, прокатившихся по помещению подобно волнам и унесшим невесть куда все нужные им остатки.
Они обнаружили несколько кусочков металла, которые могли отколоться от двигателя, однако обломки эти были слишком незначительными, чтобы представлять собой какой-либо интерес. Мотор выглядел так, словно части его выломали какие-то мародеры, решившие найти им применение в повседневной жизни. Оставшееся имело слишком необычный вид, чтобы кого-то заинтересовать.
Стоя на коленях, упираясь ладонями в усыпанный песчинками пол, Дагни ощущала в душе трепет гнева, жгучего, бессильного гнева, рожденного видом разрушения. Она гадала, не стал ли подводной кабель мотора веревкой для чьих-то там пеленок, не сделался ли его маховик блоком для общего колодца, не превратился ли его цилиндр в горшок для герани, стоящий сейчас на подоконнике того самого миляги, что оставил здесь бутылку из-под виски.
На холме еще было светло, но из долины уже наползала голубая дымка.
Они закончили с делом, когда уже стемнело. Дагни поднялась и прислонилась к пустой оконной раме, чтобы ощутить прикосновение вечерней прохлады ко лбу. Небо сделалось темно-синим.
— Этот двигатель мог бы привести в движение всю страну, вдохнуть в нее огонь.
Она посмотрела на мотор. А потом выглянула в окно и вдруг застонала, вздрогнув всем телом и уронив голову на руку, упиравшуюся о косяк рамы.
— В чем дело? — спросил Риарден.
Дагни не ответила.
Риарден выглянул наружу. Далеко внизу, в долине, в сгущающейся тьме, едва светились слабые огоньки сальных свечей.
ГЛАВА X. ФАКЕЛ УАЙЭТТА
– Помилуй бог, мэм! — проговорил клерк архивного бюро. — Никто не знает, кому этот завод принадлежит теперь. И спросить некого.
Клерк сидел за столом находившегося на первом этаже кабинета, куда редко заходили посетители; пыль на окружавших его папках лежала густым слоем. Он то глядел на блестящий автомобиль, стоящий перед его окном на грязной площади, образующей центр некогда процветавшего городка, столицы округа, то переводил тусклый, рассеянный взгляд на двоих неизвестных посетителей.
— Почему? — спросила Дагни.
Клерк беспомощным движением указал на массу бумаг, извлеченных им из папок:
— Решить, кому все принадлежит, может только суд, но достаточно компетентный суд, по-моему, едва ли найдется. Если только бумаги эти вообще когда-либо попадут в суд. Но так едва ли случится.
— Почему? Что произошло?
— Ну, она продана… «Двадцатый век». То есть моторостроительная компания. Она была продана одновременно двум разным владельцам. В свое время, два года назад, это был крупный скандал. А теперь все — он указал на груду документов — превратилось в бумагу, дожидающуюся судейского рассмотрения. И я не вижу, каким образом какой-нибудь судья сумеет установить по ней права собственности или вообще какие-нибудь права.
— Пожалуйста, расскажите, что произошло?
— Ну, последним законным владельцем завода была Народная ипотечная компания, город Рим, штат Висконсин. Городок находится по ту сторону от завода, в тридцати милях к северу отсюда. Эта Ипотечная компания была довольно бойкой конторой, повсюду трубившей о выгодных кредитах. Возглавлял ее некий Марк Йонтц. Никто не знал, откуда он взялся, никому не известно, куда он делся теперь, однако на следующее утро после того как Народная ипотечная компания лопнула, выяснилось, что Марк Йонтц продал «Двадцатый век» кучке молокососов из Южной Дакоты, а заодно передал в качестве залога под займ одному из банков Иллинойса. Когда они явились, чтобы посмотреть на завод, оказалось, что Йонтц вывез все станки и распродал их поштучно, один Бог ведает кому. Итак, завод принадлежит многим и никому. Словом, сейчас дела обстоят так: ребята из Южной Дакоты, банк и адвокаты кредиторов Народной ипотечной компании подают в суд друг на друга, претендуя на владение этим заводом, и никто из них не имеет права вывезти оттуда даже колеса, если не считать того, что ни единого колеса там уже не осталось.
— А при Марке Йонтце завод работал?
— Боже мой, нет, мэм! Йонтц был не из тех, кто способен руководить заводом. Он не хотел работать, ему нужно было только получить деньги. И ведь сорвал куш — взял за этот завод куда больше, чем кто угодно мог за него дать.
Клерк не мог понять, отчего светловолосый, суровый с вида мужчина, сидевший рядом с женщиной перед его столом, то и дело поглядывает через окно на свой автомобиль, вернее, на большой, обернутый брезентом предмет, выглядывавший из-под крышки багажника.
— А что произошло с заводской документацией?
— Что именно вы имеете в виду, мэм?
— Производственные отчеты. Рабочие документы. Э… личные дела.
— Ну, их вообще не сохранилось. На заводе шел настоящий грабеж. Предположительные владельцы хватали все, что могли… мебель и все движимое, даже если шериф вешал на дверь замок. Бумаги и все прочее — их, наверно, забрали шакалы из Старнсвилля, это там, в долине, им приходится трудно. Скорей всего, бумаги забрали на растопку и сожгли.
— А нет ли здесь бывших работников этого завода? — спросил Риарден.
— Нет, сэр. Здесь их не стоит искать. Все они жили в Старнсвилле.
— Все-все? — прошептала Дагни, вновь видя перед собой руины. — И… инженеры тоже?
— Да, мэм. Это был заводской городок.
— А вы случайно не запомнили имени какого-нибудь человека, который там работал?
— Нет, мэм.
— А при каком из владельцев завод еще функционировал? — задал вопрос Риарден.
— Не могу сказать вам, сэр. Там много было всякой суеты, потом завод столько раз переходил из рук в руки после смерти старины Джеда Старнса. Он-то и построил завод. А вместе с ним, можно сказать, привел в порядок и весь край. Старнс умер двенадцать лет назад.
— А вы можете назвать нам имена всех последующих владельцев?
— Нет, сэр. Старое здание суда сгорело примерно три года назад вместе со всеми архивами. Не знаю, где теперь можно найти эти сведения.
— А вы не знаете, каким образом Марку Йонтцу удалось приобрести завод?
— Это я знаю. Он купил его у Баскома, мэра Рима. А уж как завод достался ему, мне не известно.
