Страна чудес без тормозов и Конец Света - Мураками Харуки (книги серии онлайн .txt) 📗
Я встаю с пола и выхожу из хранилища. Она сидит за столом и ждет меня, совсем одна в читальном зале. Из-за тусклого ли рассвета в окне, но ее силуэт кажется мне призрачнее и неуловимее, чем обычно. Ночь для нас обоих была очень долгой. Вот она молча поднимается из-за стола и ставит на печку кофейник. Пока греется кофе, я мою руки под умывальником в углу, вытираю их свежим полотенцем и сажусь перед печкой немного согреться.
— Устал? — спрашивает она.
Я киваю и молчу. Все тело тяжелое, точно ком засохшей грязи: даже руку поднимаю с трудом. Шутка ли — я читал старые сны двенадцать часов подряд. И все-таки голова на удивление ясная. Как библиотекарша и советовала, когда я прочел самый первый сон: я позволил усталости овладеть моим телом, но не мной.
— Лучше б выспалась дома, — говорю я. — Ждать меня до утра никакой нужды не было.
Налив кофе, она протягивает мне чашку. — Пока ты здесь, я всегда буду рядом.
— Потому что так положено?
— Потому что я сама так решила, — улыбается она. — Да и ты всю ночь искал не кого-нибудь, а меня. Как же я могла куда-нибудь деться?
Я киваю и отхлебываю горячий кофе. Часы на стене показывают восемь пятнадцать.
— Завтрак готовить?
— Не стоит.
— Но ты же со вчерашнего дня ничего не ел.
— Я не хочу есть. Лучше посплю. Разбуди меня через два с половиной часа. А пока буду спать, посиди со мной. Можешь?
— Я смогу все, что ты захочешь, — снова улыбается она.
— Сейчас я хочу именно этого.
Она выносит из соседней комнаты два одеяла и укутывает меня. Я чувствую щекой ее волосы, и мне чудится, что когда-то все это уже случалось со мной. Закрыв глаза, прислушиваюсь: в печке потрескивают угли. Ее ладонь лежит у меня на плече.
— Когда же кончится Зима? — спрашиваю я.
— Не знаю. Сколько длиться Зиме — не знает никто. Но, видно, теперь уже скоро. Этот снегопад, наверно, последний.
Я протягиваю руку и касаюсь пальцами ее щеки. Она закрывает глаза и прижимается к моей ладони.
— Так вот оно какое — тепло моей памяти... — шепчет она.
— И что ты чувствуешь?
— Будто пришла весна.
— Я смогу подарить ее тебе навсегда, — говорю я. — Хотя и не сразу. Но если ты будешь верить — все получится обязательно.
— Я знаю, — шепчет она. И накрывает ладонью мои глаза. — Засыпай...
И я засыпаю.
Ровно через два с половиной часа она будит меня, и я встаю. Надеваю пальто, шарф, перчатки и шапку. Она молча пьет кофе. Пальто, провисев у печки всю ночь, отлично высохло и нагрелось.
— Присмотришь за аккордеоном? — прошу я.
Она кивает. Берет со стола аккордеон, несколько секунд держит на весу и ставит обратно.
— Не волнуйся, — говорит она. — Конечно, с ним ничего не случится.
Я выхожу на улицу. Снег почти стих, ветер унялся. Ночная вьюга отбушевала, но мрачные тучи таять не собираются, и я понимаю, очень скоро все опять заметет. Это всего лишь пауза перед новой бурей.
Я перехожу по Западному Мосту на север и вижу, как над Стеной поднимается неизменный пепельный дым. Поначалу слабая струйка уже через пару минут превращается в жирные клубы. На том костре жгут огромное количество мяса. Значит, Страж сейчас в Яблоневом Лесу. Увязая в снегу по колени, я тороплюсь к Сторожке. Город всосал в себя весь окружающий звук. Ветер исчез, даже птицы умолкли. И только шипы на моих ботинках скрежещут по снегу пронзительнее обычного.
В Сторожке ни души. Лишь хозяйская вонь висит в застоявшемся воздухе, да от печки немного веет теплом. Стол завален грязными тарелками, трубками и горками табачного пепла. До блеска заточенные косы, ножи, топоры на стенах лучатся тускло и бело, словно подсвечивая жилище Стража. Все эти трубки и топоры глядят на меня будто бы с молчаливым презрением. Чудится, что вот-вот надо мною нависнет огромная тень, и гигантская ладонь придавит мое плечо.
Сторонясь жутковатого сияния, я снимаю со стены связку ключей, зажимаю в руке и выхожу к воротам на Площадь Теней. Снег почти прекратился. Лишь изредка рывками налетают совсем ослабевший ветер. Пустая площадь засыпана снегом, и следов на ней не видно. Один только ветер осмелился расписать эту пустоту своими призрачными узорами, да сиротливый вяз посередине уснул, закинув ветви в стылое небо. Пейзаж безупречен: совершенное равновесие цветов и линий, все погрузилось в вечный и счастливый сон. Я смотрю и думаю, что, наверное, никогда не смогу забыть своих робких шагов к разрушению Совершенства.
Но на раздумья нет времени. Промедли я сейчас — потом не вернешь ни секунды. Непослушными пальцами пытаюсь подобрать к замку на воротах какой-нибудь из четырех ключей. Что за черт? Ни один не подходит. Холодный пот обжигает ребра. Я точно помню: когда Страж открывал ворота, на связке тоже было четыре ключа. Значит, один должен подойти обязательно.
Я прячу ключи в один карман, свободную руку в другой и с минуту фею заледеневшие пальцы. Затем достаю ключи и пробую все сначала. На третьем ключе замок наконец поддается — и пустую площадь сотрясает оглушительный грохот металла. Как назло — чтобы весь Город услышал. Не вынимая ключа из скважины, я застываю на полминуты и жду. Но никто не прибегает остановить меня. Ни шагов, ни встревоженных голосов. Тишина. Сдвинув створку, я проскальзываю в узкую щель и прикрываю за собой ворота.
Глубокий снег заглатывает мои шаги вязкой пеной. Раздается лишь гулкое чавканье, словно огромный хищник тщательно пережевывает добычу. Оставляя дорожку следов, я огибаю сугроб на скамейке. Пробудившийся вяз злобно смотрит мне в спину. Вдалеке нервно кричит какая-то птица.
В сарайчике дикий холод — куда холодней, чем на улице. Я поднимаю крышку погреба и спускаюсь по хлипкой стремянке в затхлую темноту.
Тень ждет меня, сидя на нарах.
— Мне казалось, ты уже не придешь, — ворчит она, выдыхая облачко пара.
— Я же обещал, — говорю я. — Давай-ка выбираться отсюда. Сил нет терпеть эту вонь.
— Бесполезно, — вздыхает тень. — Я даже по стремянке не поднимусь. Проверено. Можешь смеяться, но у меня не осталось сил. Вчерашняя стужа меня доконала.
— Ерунда. Я тебя вытащу. Тень качает головой.
— Ну, вытащишь, а дальше что? Бежать-то я все равно не смогу. Это конец. У нас ничего не выйдет.
— Эй, послушай, — напираю я. — Кто из нас это начал? Вот и подбери сопли! Я потащу тебя на спине. Что бы ни случилось — мы должны выбраться отсюда, иначе оба загнемся. Тень глядит на меня ввалившимися глазами.
— Вон ты как... Ну что ж. Тогда, конечно, попробуем. Хотя и непонятно, сколько ты протянешь со мной на шее в таком снегу...
— Ничего, — говорю я. — По-моему, мы с тобой с самого начала не на пляж собирались.
Вскинув тень на закорки, я вылезаю из погреба и, подставив плечо, веду ее через площадь к воротам. Холодная черная Стена в мертвой тишине неотрывно следит за каждым нашим движением. Старый вяз, не выдержав, стряхивает лежалый снег и долго грозит нам вслед оголившимися ветвями.
— Ног не чувствую, — жалуется тень на ходу. — В этом чертовом погребе даже ноги размять негде...
Чуть не волоком я втаскиваю тень в Сторожку и на всякий случай вешаю обратно ключи. Если повезет, Страж не сразу заметит, что мы сбежали.
— Куда теперь? — спрашиваю я у тени. Она дрожит у остывшей печки.
— На юг, — отвечает она, — К Омуту.
— К Омуту... — повторяю я машинально. — И что там, у Омута? Дальше куда?
— Дальше Омута — только Омут. Мы прыгнем в него и исчезнем. Наверно, схватим воспаление легких. Но в нашем положении не привередничают.
— А ты знаешь, что там водоворот? Нас утащит в бездну, и мы погибнем.
Тень заходится в кашле.
— Ошибаешься, — говорит она. — В этой самой бездне — единственный выход из Города. Как ни думай, иначе не получится. Омут — это выход. Я понимаю, чего ты боишься. Но сейчас лучше довериться мне. Я ведь и свою жизнь спасаю. Чего мне туда лезть, если нет уверенности? Все остальное я тебе по пути расскажу. Через час-полтора Страж вернется — и скорее всего сразу пустится в погоню. Так что нельзя терять ни минуты.
