Царица амазонок - Фортье Энн (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
– Ты так говоришь, словно я твоя собственность, – возразила Мирина, отчасти чувствуя облегчение, что они ушли от зловещей темы, но в то же время задетая снисходительным тоном, которым Парис обращался к ней с самого момента их прибытия во дворец.
– А разве не так? – Парис улыбнулся, видя, как нахмурилась Мирина, и принялся гладить ее, как бы доказывая свои права. – Мне кажется, да.
– Позволь не согласиться. – Мирина просунула руку под тунику Париса и тут же нашла то, что искала. – При всей твоей заносчивости помни, что это женщина завладевает мужчиной, а не наоборот.
Ее прикосновение заставило Париса задохнуться от предчувствия наслаждения, и Мирина с победоносным видом села на него верхом.
– Теперь, когда я понимаю, как все это работает, – продолжила она, склоняясь над Парисом, – я могу поспорить, что на каждого бандита, который находит радость в том, чтобы размахивать кинжалом, найдется сотня мужей, для которых радость – выполнять капризы своей жены. – Мирина подвигалась на Парисе, дразня его, наслаждаясь его растущим нетерпением. – Нет, любовь моя. Да, любовь моя. Не сейчас, любовь моя. – Она заглянула в глаза Париса, чтобы убедиться, что он понимает, какова ее власть над ним. – Это мы владеем вами, мой господин. Так уж решила природа. Никогда этого не забывай.
Первая неделя пребывания Мирины в царском дворце была сплошной путаницей жаркого, почти эйфорического счастья, перемешанного со смущением и разочарованиями, которые заставляли ее – убийцу озерных чудовищ, спасительницу порабощенных сестер – тайком плакать к концу каждого дня.
Главной из ее тревог была Лилли. Представления Мирины о том, как обеспечить благополучие сестры, весьма разнились с тем, что собирался сделать Парис.
– Что?! – воскликнул он, когда она впервые осторожно заговорила на эту тему. – Ты хочешь, чтобы твоя невинная сестра спала в нашей комнате, где она будет слышать все то, что мы делаем? – Парис недоверчиво покачал головой. – Почему ты хочешь задушить наши наслаждения? Ты же понимаешь, что мы никогда не будем чувствовать себя свободно, если она окажется рядом.
Конечно, Мирина прекрасно понимала, что он имеет в виду, и не стала повторять свою просьбу. Но она не могла не думать о тех потерях, что маячили впереди. Вскоре Ипполита собиралась вернуться в Эфес, и, без сомнения, Кара, Анимона и Кайми отправятся с ней. А когда они уедут, Лилли придется остаться в спальне среди чужих людей, в незнакомом мире. И хотя Мирина любила свою сестру и даже представить себе не могла жизни без нее, случались моменты, когда она чувствовала, что Лилли была бы куда счастливее в Эфесе в окружении подруг.
Делу не помогало и то, что Парис, горя желанием продемонстрировать свою братскую любовь, предложил Лилли поучиться скакать на лошади самостоятельно. Видя, какой восторг вызвало его предложение – и не только у Лилли, но и у всех, кто заботился о девушке, – Мирина не нашла в себе сил отвергнуть его планы. И теперь каждый вечер после завершения дневных дел Парис являлся ко двору царицы, чтобы наскоро поцеловать Мирину в щеку и тут же увести Лилли ради целого часа тренировки.
Другим ударом по спокойствию Мирины оказалось всеобщее ожидание того, что теперь она во всем будет вести себя как царевна и перестанет быть охотницей. До того как они с Парисом прибыли в Трою, Мирине и в голову не приходило, что супруг захочет, чтобы она изменила свое привычное поведение, но как только они устроились в его комнате, он начал ее умолять – между восторженными поцелуями, – чтобы она забыла о своем оружии и носила только ту одежду, которую он для нее приготовил.
– Прошу, пойми, – говорил он после того, как показал, как застегивать золотые броши на новых нарядах Мирины, – я люблю твое воинственное сердце и не желаю, чтобы ты становилась другой. Но люди здесь слегка старомодны, и я не хочу, чтобы они надо мной смеялись…
– Ты хочешь сказать, слегка новомодны, – поправила его Мирина. – Разве не ты рассказывал мне, что в прежние дни, до того, как здесь обосновался Сотрясатель Земли…
– Тсс! – Парис нервно оглянулся, хотя они с Мириной были совершенно одни. – Нам просто нужно дать им время, чтобы они привыкли к переменам…
– Каким переменам? – Мирина с отвращением приподняла край тонкой ткани. – Ты посмотри на это бессмысленное одеяние! Оно уже порвано! Я точно так же могла бы ходить и голой!
Их спор, как нетрудно было догадаться, тут же закончился, но тема не была закрыта, во всяком случае для Мирины. Она ничуть не преувеличивала, когда в ночь их свадьбы говорила Парису, что не знает, что это такое – быть женщиной. И хотя Парис уже весьма успешно ознакомил ее с некоторыми сторонами женственности, он не подготовил ее к тому, что ей придется ходить, сидеть и говорить, как другие женщины, с трудом вынося скуку благопристойного женского бытия.
В то время как сам Парис проводил дни с царем, либо в тронном зале, либо где-то еще, Мирине не оставалось ничего другого, кроме как оставаться с сестрами при дворе царицы. Поначалу она находила все вокруг прекрасным; широкий портик обегал прямоугольный сад со сверкающим бассейном в центре – бассейном, в три раза превосходившим по размерам тот, что был в раме богини Луны. Но после того, как Мирина несколько раз прошлась по лабиринту усыпанных толчеными раковинами дорожек и поняла, что все они заканчиваются там же, где и начинаются, она стала подозревать, что тщательно охраняемый уединенный уголок скорее предназначался для того, чтобы не выпускать женщин наружу, чем для того, чтобы не позволять проникнуть внутрь чужакам.
Удобно устроившись в тени портика, царица большую часть дня проводила с закрытыми глазами, кивая в такт нежной музыке, исполняемой старшими придворными дамами, и попивая травяные напитки, что подавала ей молчаливая служанка. Царица редко разговаривала с кем-нибудь, полагая, что ее дамы должны преданно сидеть вокруг, разделяя ее изысканную праздность.
Мирина просто поверить не могла в то, что эта женщина совсем недавно изливала на нее желчь перед домашним алтарем. С тех пор царица ни разу не упомянула о случившемся. Когда Мирина и ее сестры были официально представлены при дворе, царица вела себя так, будто до этого момента ни разу не видела свою невестку.
– Ах да, – сказала она, когда Ипполита прочитала ей затейливое приветствие госпожи Отреры. – Моя дорогая сестра. Как это мило. Поблагодарите ее и скажите ей в ответ что-нибудь приятное.
И это было все. От Ипполиты просто отмахнулись, чтобы освободить место для подноса с фруктами, и никто не сказал женщинам ни единого приветственного слова. Понятно, что подруги Мирины были весьма разочарованы и вскоре страстно заговорили о желании вернуться домой, и Мирине понадобилось немало усилий, чтобы уговорить их выдержать целую неделю здешней невероятной скуки.
– Просто поверить не могу, что ты выбрала такую жизнь, – прошептала однажды Анимона, поглядывая через двор на царских наложниц и их детишек, шумно игравших на противоположной стороне двора.
От внимания Мирины не ускользнуло то, что несколько наложниц были беременны; но что ее встревожило по-настоящему, так это выражение жалости в глазах Анимоны, явно считавшей, что однажды и Мирина превратится в такую же стареющую царицу, дремлющую в кресле, измученную долгими ночами бессонного одиночества.
В тот вечер Мирина вернулась в свою спальню с кучей тренировочного оружия и ждала Париса с особым волнением, готовясь внезапно атаковать его, как она не раз делала на песчаном берегу возле Эфеса. Но когда Парис вошел в комнату и взглянул на деревянный меч, мелькнувший перед его глазами, он просто засмеялся и покачал головой.
– Где ты все это раздобыла? – спросил он, не обращая внимания на боевую стойку Мирины.
– Стащила у парней, – ответила она, сразу съеживаясь от разочарования.
– У моих сводных братьев? – Парис нахмурился. – Бедняги. Мне придется перед ними извиниться…
Когда Парис вернулся, Мирина лежала на кровати, уставившись на украшенный орнаментом потолок. Виноградные лозы, яйца, фрукты… Всевозможные символы плодородия.
