Опаленные крылья любви - Агаджанян Самсон (бесплатные версии книг txt) 📗
— Никак нет, товарищ генерал.
— Тогда полный вперед!
«Волга» на большой скорости вырвалась из города и понеслась по широкой трассе. Умар постоянно поглядывал на водителя. Солдат был молодой, и он боялся, чтобы тот не уснул за рулем. Ему самому было не до сна. Гнетущие мысли не давали покоя. События в Чечне его сильно встревожили, он боялся за судьбу сына. Как военный человек, он прекрасно понимал, что попытка оппозиции штурмом взять Грозный и свергнуть Дудаева закончится полным провалом и это будет хорошим поводом для Кремля двинуть регулярную армию на Грозный. «Из этой затеи ничего не выйдет, — рассуждал он. — Чечню таким способом на колени не поставить». Он был против силового" метода удержания Чечни в составе России, но понимал, что при амбициозных взглядах и характере Дудаева у Кремля другого выхода не было. Умару стало обидно за себя, что в трудные минуты для его народа он остался за бортом событий, происходящих на его родине. Иногда в нем пробуждалось самолюбие: бывшие полковники стали государственными деятелями на Кавказе, а он, боевой генерал, по существу остался без дела. «Кого ты обвиняешь? — часто задавал самому себе вопрос. — Кто в этом виноват? Тебе Дудаев предложил должность, почему ты отказался?»
Колеса налетели на яму, и машина сильно подпрыгнула. Умар посмотрел на водителя. Тот, крепко вцепившись в баранку, напряженно смотрел на дорогу.
— Снегирев, ты не устал?
— Никак нет, товарищ генерал.
— Если устал, давай я поведу.
— Не устал, товарищ генерал.
Умар улыбнулся. Солдат ему нравился. Он закрыл глаза, и перед ним возникла вчерашняя телевизионная передача из Москвы, где репортеры показывали горящие танки на улицах Грозного и ликующие лица чеченских солдат. На душе стало тоскливо и, словно наяву, увидел лицо сына. Тот осуждающе смотрел на него. Умар мысленно ответил ему: «Я понимаю твое осуждение: в трудную минуту для родины я остался в стороне. Но и ты должен понять меня! Переход на сторону Дудаева для меня означает войну против русских, на это я никогда и ни при каких условиях не пойду. Только вместе с Россией я вижу нормальный цивилизационный путь будущей Чечни. Перейти на сторону оппозиции тоже не хочу и не могу. Для меня это означает войну против собственного народа, разделенного по вине Дудаева и Автурханова на два враждующих лагеря. Нейтральное положение, в котором я очутился, меня больше угнетает, чем ты думаешь».
Мысленно разговаривая с сыном, Умар на мгновение, словно предчувствуя надвигающуюся опасность, открыл глаза и увидел в нескольких шагах впереди машины бетонный дорожный столб. «Волга» прямо летела на него. Столкновение было неизбежно. В сотые доли секунды рефлекс самосохранения сработал быстрее, чем мозг. Он вцепился в руль и резко вывернул влево. «Волга» развернулась на 180 градусов, падая на бок, полетела под откос и, перевернувшись, стала на колеса. Первое время, находясь в оцепенении от случившегося, Умар молча смотрел перед собой, а придя в себя, мгновенно повернулся к солдату. Тот, крепко держась за руль, не понимая, что произошло, смотрел на осколки разбитого ветрового стекла.
— Живой?
— Так точно, — испуганно отозвался солдат.
Умар вышел из машины, обошел вокруг нее. Была сильно помята крыша, задняя часть снесена наполовину. Солдат продолжал сидеть в машине.
— Снегирев, что сидишь? Иди, полюбуйся на свою работу.
Тот вышел из машины, осмотрел «Волгу» и понуро опустил голову. Генералу стало жалко солдата.
— Ладно, не вешай голову. Благодари Бога, что мы с тобой живы остались. Садись за руль, может, заведется.
Машина завелась. Умар убрал осколки лобового стекла с сиденья, сел в машину и, хлопнув солдата по плечу, успокаивающе произнес:
— Ничего, сынок, в жизни у меня и не такое случалось. Поехали, а то опоздаем.
Когда машина выехала на дорогу и стала набирать скорость, в лицо ударил холодный поток воздуха.
— Давно я не ездил с ветерком, — сказал Умар.
Солдат виновато произнес:
— Товарищ генерал, простите. Больше спать за рулем не буду никогда в жизни.
Умар усмехнулся.
— Да уж постарайся… Если еще заснешь за рулем, просто так не отделаешься. Знаешь, почему ты жив остался?
— Никак нет, товарищ генерал.
— А я думал, ты знаешь.
— Наверное, потому, что мама ждет.
— Запомни, солдат, и заруби себе на носу: никогда не говори «наверное, мама ждет». Днем и ночью она ждет, днем и ночью! Понял?
— Понял, товарищ генерал.
— Хорошо, что понял. А еще почему нам с тобой нельзя умирать?
Тот, немного подумав, ответил:
— Не могу знать, товарищ генерал.
— Жаль…
— Так точно, товарищ генерал.
— Раз так точно, пусть так и будет.
Некоторое время они ехали молча. Холодный ветер безжалостно бил им в лица. Солдат, вцепившись в руль, с напряжением смотрел на дорогу. Впереди показалась машина. Свет ее бил по глазам Снегирева.
— Сбавь скорость и держись к обочине! — скомандовал генерал.
Мимо них на большой скорости промчалась иномарка.
— У тебя, солдат, вся жизнь впереди, чтобы избежать аварии, крепко запомни три буквы: ДДД. Знаешь, как их расшифровать?
— Никак нет, товарищ генерал.
Умар беззлобно рассмеялся.
— Мне нравятся твои ответы: так точно и никак нет! Коротко и ясно.
Генерал замолчал, и вновь его охватило беспокойство за сына. Тревожные мысли снова овладели им. Водитель что-то спросил. Он повернулся к нему.
— Ты что-то спросил?
— Я, товарищ генерал, спросил, что означают эти три буквы — ДДД.
— Они означают «Дай дорогу дураку!». Понял?
— Так точно.
— Если понял, то лучше смотри вперед, а то опять столб поцелуешь… У тебя девушка есть?
— Так точно, товарищ генерал.
— Любишь ее?
— Так точно.
— Раз так точно, я рад за тебя… Теперь ты догадываешься, почему остался жив?
— Никак нет, товарищ генерал.
— У тебя какое образование?
— Среднее.
— Трудно поверить… Начнем сначала: у тебя девушка есть?
— Так точно, товарищ генерал.
— Ты ее любишь?
— Так точно.
— Теперь понял?
Солдат долго молчал. Умар терпели во ждал.
— Понял, товарищ генерал, — наконец сказал он.
— Я рад, что ты понял. Когда ты ее встретишь, не забудь сказать, что с гобой произошло и почему ты остался жив. Понял?
— Так точно.
— А давно ты с ней знаком?
— С детского садика, товарищ генерал.
— А полюбил тоже с детского сада?
— Так точно.
Генерал неожиданно громко засмеялся. Смех его был настолько могуч, что машина завиляла по трассе. Солдат, крепко вцепившись в руль, с опаской посмотрел на генерала. Тот, не обращая на него внимания, продолжал хохотать. Немного погодя он успокоился и повернулся к солдату.
— А когда ты признался, ей в любви, в детсадике?
— Нет, об этом я ей еще не говорил.
— Не понял. Ты же сказал, что любишь ее.
— Так точно, товарищ генерал. Люблю.
— Я что-то, солдат, тебя не понял. Как можно любить девушку, не признаваясь ей, что любишь?
— Я боюсь.
— Боишься признаться ей, что любишь?
— Так точно.
— А она тебя любит?
— Так точно.
— Откуда ты знаешь?
— Она сама об этом сказала!
— В детсадике? — вновь подковырнул Умар.
— Нет, — простодушно ответил солдат. — Перед отправкой в армию сама призналась.
— А ты в ответ промолчал?
— Ага…
— Вот тебе и «ага»… После Нового года я тебя отправлю в отпуск и ты признаешься ей в любви. Договорились?
— Так точно, товарищ генерал! — бодрым голосом ответил Снегирев.
— А ты уверен, что она тебя ждет?
— Уверен, товарищ генерал?
— Вдруг она встретит другого и выйдет за него замуж?
— Нет, товарищ генерал. Она будет меня ждать. Да и никто из ребят к ней не посмеет подойти.
— Ты в этом уверен?
— Уверен, товарищ генерал. В нашем кишлаке все знают, что мы любим друг друга и на подлость никто из ребят не пойдет.
