Вышел месяц из тумана - Вишневецкая Марина Артуровна (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗

Прикурила. Я тоже. Сую зажигалку в карман. Стало даже светлей.

— Нюш, а знаешь, эта глава не такая уж ледовитая. По мере сил я согреваю ее.

— Не иначе как любовью?

— Ну… я просто тебе говорю, чтобы ты была в курсе.

— Не про любовь книжонка эта! Неужели, Геша, ты еще не понял?

— Поделись, если ты поняла!

— Зажигалочкой тамбур согреть слабо? А то — дерзай! Вдруг и вправду хватит бензина!

— А вдруг хватит?

— Дерзай! Как говорит моя племянница: бонзай!

— Лобзай, терзай и вонзай! — Я касаюсь губами ее родинки, есть у нее такая заветная родинка на краюшке мочки, которую я называю сережкой или серегой… И когда ей звоню, то Сереге шлю поцелуй.

— Кто о чем, а вшивый — о бабе! — голос чуть потеплел. — У нас в первом отделе одна тетя работает. Это из ее репертуара. «На охоту ехать — собак ловить». Погоди! Вот: «Бодливой корове бык бок не дает»! Но родословную мою, сука, наизусть шпарит: вот есть у нее, понимаешь, сведения, что двоюродный брат моей мамы был лесным братом, так вот он вышел из леса или еще нет? Ну я сдуру и ляпни: конечно, не вышел, если бы вышел, я бы его видела хоть один раз в жизни! — Ах, не вышел. Так он продолжает борьбу с нашей властью? Так он…

Дверь в соседний отсек открывается — резко, я едва успеваю оттащить Аню от удара.

— Всем привет. — На пороге стоит незнакомая женщина с русалочьими глазами, в желтой юбке и черном свитере.

— Лидия? — Аня удивлена.

— Надеюсь, не помешала! Имею мессэдж. При мужчине можно?

— Да. Он свой, — Аня стряхивает пепел.

— Берегите Всеволода зпт есть все основания для крупных опасений тчк Ваша Лидия. — Она пытается улыбнуться, но делает это лишь сморщенным лбом. — Месяц назад мне делали аборт — по блату, естественно, и соответственно под наркозом. И было мне явление. Мне Лодочка явился — уже оттуда! Причем я спросила: «Почему ты там?» Он же ответил: «Сама знаешь!»

— Лодочка — это кто? — очевидно, чтоб скрыть волнение, Аня смачно плюет на свой зашипевший бычок.

— Я всю жизнь так его называла. Он же эхом в ответ: Лидочка! Бывало, час целый по телефону аукались: Лодочка! — Лидочка! — Лодочка! — Лидочка! — Лодочка?! — Лидочка?! — она подвывает на разные голоса, куда-то утягивая нас: — Лидка! — Лодка!

— У вас к нам все? — сухо — Аня.

— Детуся, я с ним не спала. Я на рабочем месте шашней не завожу. Но когда он стал спать с одной девочкой из редакции информации, я стала спать с ее мужем. Лодочке назло! В помощь Лодочке!

— Лидия работала режиссером на норильском телевидении, — Аня оборачивается ко мне в надежде, что я…

— И продолжает там с успехом работать! — Лидия вновь улыбается лбом. — Конечно, его любовь к вам, детка, Анна Филипповна, не имела аналогов. Но вы, полыхнув ярким северным сиянием, надолго исчезли из нашей жизни. А она постоянно требовала разрядки и забытья.

— Я не знаю человека более жизнерадостного!

— Значит, вы вовсе его не знаете. Да и откуда бы? Когда Лодочка отправлялся к вам в Москву, деньги мы собирали ему всем миром: я брала у мужа, я брала у любовника, он брал у любовницы, которая одолжалась у вышеназванного мужа… И был Анне Филипповне в Москве фейерверк, а также салют из сорока орудий! Был?

Аня ежится. Аня с тоской смотрит в черную щель, разделяющую наш тамбур и порожек, на котором стоит в черные ботики обутая Лидия. Ни шпал, ни рельсов, ни мелькания искр — очевидно, мы мчимся с огромной скоростью.

— Извините меня, если я правильно понял, — мне не сразу удается поймать ее плывущий взгляд, — одна из здешних глав — ваша? Может быть, пятая? Может быть, потому-то…

— Мужчина, не суетитесь! Если вы, конечно, мужчина. Повествование это не для слабонервных. Как справедливо сказал пиит: И бездна нам обнажена с своими страхами и мглами, и нет преград меж ней и нами!.. — наконец она улыбается и ртом, оскалив острые желтые зубки. — Как человек, имеющий канцер, вы понимаете это конгениально нам!

— Канцер? — Аня оборачивается ко мне: — Рак?

— Значит, мужчина не в курсе?

— У кого рак? — не понимает Аня.

— Анна Филипповна, вы сами сказали, что он — свой.

— Да. У меня от него нет секретов. Я прошу вас быть… Хватит кишки мотать!

— Вы хотите сказать, что вас не облучали?

— Меня?!

— Лодочка мне все плечо обрыдал.

— Она сумасшедшая! — Аня берет меня под руку и не понимает, куда увести, и ждет, что это сделаю я.

— Я думаю, вам следует уйти! — объявляет вдруг Лидия. — Девушку явно смущает ваше присутствие.

— Мы уйдем вместе и сделаем это сейчас! — Аня чуть тесней прижимается ко мне, и только.

— Так и не узнав самого главного? — Ее желтые глаза, ерзающие на висках, не всегда смотрят в одну точку, очевидно, тем и завораживая.

— Я патологически здорова! — кричит Аня.

— Лодочка тоже был патологически здоров, но его-то это не устраивало.

— Что значит был? — я.

— Вы не все знаете! — Аня.

— Мы писали с ним роман «Скажи смерти да » — в понедельник нечетную страницу приносил на работу он, во вторник четную — я. И так далее. Месяца полтора резвились. Да, что-то около сорока страниц наваяли. Теперь вот бережно храню. Мы оба с ним знали, что уйдем из жизни тогда, когда сами этого захотим. Мы ведь ни в чем не свободны: мы не выбираем ни родителей, ни детей, ни место рождения, ни его время… Мы в силах лишь выбрать способ и час своего ухода! О способе и часе мы с Лодочкой часто спорили. Я говорила ему: «Лодочка, он же — Харон! Я хочу, чтобы ты перевез меня туда. Сделаем это вместе, не делай этого без меня!» Старость — ведь это так неприлично. Все неэстетичное неприлично. Анна! Вы помните фреску?

— Фреску?..

— После вашего скоропостижного отбытия из наших широт он привел меня в комнату, в которой вы чуть менее года проживали. Не понимаю, как можно было уехать от этой стены, расписанной ради вас. Вы ничего не поняли!

— Извините, я и сейчас мало что понимаю.

— Лодочка всегда говорил, что предпочитает уход через повешение. Он говорил, что это мужественно и надежно.

У Ани подрагивают губы:

— Вы… вы все это выдумали.

— Детуся, вы помните фреску, спросила я вас! Вы хорошо ее помните? Включая и правый нижний угол, который вы заставили тумбочкой с фикусенком, — вы помните?