Книга теней - Риз Джеймс (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗

Когда мне показалось, что я уже не смогу более выносить это молчание, Себастьяна заговорила:

— Первый вопрос таков, — она так и не оторвала глаза от нехитрых трех слов, начертанных мною, — «Умру ли я?» — Она медленно подняла взор на меня и, глядя в упор своими поразительными синими глазами, произнесла: — Разумеется, да.

— Дурочка. — Асмодей сплюнул, — Неужто ты решила, что будешь жить вечно?

Он грубо ткнул пальцем в сторону своего кубка; Ромео встал, прошел вдоль всего стола и налил вина из графина, стоявшего от Асмодея на расстоянии вытянутой руки.

Услышав слова, сказанные Асмодеем, я вспыхнула от смущения и злости. Действительно, один из вопросов пропал впустую; зачем я его задала? Как я могла вообразить себя бессмертной? Но ведь мелькнула же в голове такая мысль, забрезжила какая-то надежда, будто… Да нет, просто мне захотелось узнать, могут ли ведьмы жить вечно. Теперь я знала: не могут. Они умирают.

— Я знаю совсем немного бессмертных существ, — продолжила Себастьяна. Она решила ответить на заданный вопрос до конца, хотя, по-видимому, также считала его глупым. — Да, такие есть, но мы, ведьмы, не из их числа. Как это ни печально, — заключила она, вздохнув. — Да, милая, ты умрешь. И я тоже. И ни одно колдовское средство из тех, что мне известны, не в силах помочь предугадать, когда этому суждено случиться. По правде сказать, однажды, уже давно, я попыталась узнать с помощью ворожбы дату собственной смерти, но ничего не вышло. Я гадала по полету птиц, как это делали наши сестры еще в Древнем Риме; тщетно вглядывалась в гущу, оставшуюся от бесчисленных выпитых мною чашек кофе; без конца экспериментировала с зеркалами… а однажды… — (Тут Асмодей расхохотался.) — дошла до того, что зарезала свинью, дабы найти ответ по расположению ее внутренностей. И все безрезультатно. Конечно, я смогла бы тебя научить всему этому, если бы ты захотела, но то, что ты смогла бы от меня узнать, лишь слегка выходит за рамки обычного курса античной истории. А кроме того, умение ворожить, гадать всегда представлялось мне талантом в лучшем случае второстепенным .

— Alors, vite, vite, vite! [57] Разве там не осталось еще четырех вопросов? — заторопил ее Асмодей.

Себастьяна шикнула на него и проговорила:

— Однако, хоть я и не в силах тебе поведать, когда ты умрешь, я могу предсказать, как это произойдет.

Значение слов ее дошло до меня не сразу: передо мной слишком живо стояло видение Себастьяны, копающейся в окровавленных, еще дымящихся потрохах. Единственное, на что я оказалась способна, — это прошептать:

— Да, конечно, пожалуйста.

Моя реакция на разговоры о предсказании будущего и предопределении была до того наивной, что Асмодей вновь хохотнул, а Себастьяна заметила:

— Я хорошо понимаю, милая, как это трудно, да только не могу придумать другого пути, чтобы подготовить тебя. Предупредить. — Она жестом предложила мне выпить еще вина, и рука моя устремилась к графину, как стрела, пущенная из лука. Перед тем как выслушать во всех подробностях историю моей смерти, я позволила себе выпить залпом еще один фужер. — Твоя мать… — начала Себастьяна.

— Умерла, — сообщила я. — Уже давно.

— Ну да, разумеется. — Себастьяна вовсе не удивилась.

— Вы знали об этом? — спросила я.

— Я лишь знаю, что каждая ведьма рождается от ведьмы и всякая ведьма умирает смертью ведьмы.

— Нет! — вырвалось у меня; только одно слово: нет!

— Я сожалею, дорогая, — откликнулась Себастьяна.

Ромео нервно поигрывал пробкою, то запихивая ее в горлышко покрытого пылью и паутиной штофа из-под «Амонтильядо», то извлекая ее оттуда. Даже Асмодей изобразил нечто напоминающее почтительное молчание.

— Неужели… — начала я. Встав, я разом осушила еще один фужер, а затем не успела продолжить начатую фразу, потому что Себастьяна сказала еще раз:

— Каждая ведьма рождается от ведьмы. И всякая ведьма умирает смертью ведьмы.

Не знаю, что произошло со мной дальше. Может, меня посетило видение, а может, просто нахлынули воспоминания. Как бы там ни было, я закрыла глаза и вновь увидела, как у моей матери кровь сочится из глаз, носа, ушей, рта… Она захлебывается, кровь клокочет во рту, вздувается пузырями и вот уже потоком струится из ушей и носа, стекая по длинной изящной шее. Поразительно, ей удалось заговорить, указать дорогу, велеть идти к «Камню» — без сомнения, единственному пристанищу, до которого можно было добраться пешком от нашего дома, пристанищу, где я смогла бы найти милосердный (во всяком случае, она так полагала) приют. Боясь оставить ее, но еще больше боясь остаться, я убежала прочь. Оставив ее. Чтобы уже никогда не увидеть снова. Чтобы никогда больше не услышать о ней. О, сколько раз я спрашивала о ней монахинь — до тех пор, пока те не запретили докучать им, — но их ответ всегда был одним и тем же: у ручья не обнаружили никакого тела. Все, что они нашли, — это записку, пришпиленную к внутренней стороне моего платья, в которой говорилось: «Во имя Бога, спасите и сохраните это дитя».

Что меня так поразило? Сообщение, что моя мать была ведьмой? Или весть о том, что и я умру, как она, задыхаясь, в муках такой же, как у нее, алой смерти? Что же меня изумило настолько, что я не смогла больше ни о чем спросить, кроме одного:

— Она знала?

— О том, что была ведьмой? Возможно, нет. О том, что должна умереть? Вероятно, да. Но ни в том ни в другом я не могу быть уверена. Я не знала твою мать. Но не многие ведьмы узнают о своей истинной сущности. Разве что им расскажут , как мы тебе… Да, зачастую им не удается самим раскрыть правду…

— Почему?! — То был не вопрос, а скорей обыкновенное восклицание, и я повторила его несколько раз, прежде чем из него родилась фраза: — Почему мы так умираем?

— Кровь всегда играла важнейшую роль в таинствах нашего Ремесла. — Конечно же, Себастьяна говорила мне и о своей смерти, ведь она тоже умрет, когда настанет ее День Крови. Как умру я, как умерли наши матери и еще многие до них. Возможно, именно тем объяснялся тот отстраненный тон, которым она продолжила: — Считается издавна, что колдовская сила ведьм заключена в крови как таковой. Потому-то и стали прежде всего сжигать нас, вернее, сжигать обвиняемых , из которых лишь немногие были настоящими ведьмами: считалось, будто лишь закипевшая кровь колдуньи способна спасти ее душу. Об этом говорил еще Августин, который…