Оракул петербургский. Книга 1 - Федоров Алексей Григорьевич (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Много ласковых глупостей было сказано в ту ночь, много шуток и смеха пришлось выслушать обоим; обрушилось бессчетное число поцелуев, объятий, квалифицированных и бестолковых прикосновений к запретному, но успели договориться и о главном: решили венчаться в ближайшем православном храме, соблюсти необходимые формальности и готовиться, если Бог даст, к поездке в Санкт-Петербург.
Основные формальности, залоговые и наследственные были оформлены в ближайшие дни, когда вдруг неожиданно к вилле подкатил автомобиль и из него вышел улыбающийся Феликс, – он первый и поздравил Сабрину и Сергеева с замечательными переменами в их жизни. Сабрина с Анной укатили по делам в город и Феликс получил возможность задать несколько конфиденциальных вопросов Сергееву. Его, прежде всего, интересовало поведение Богословского. Тут Сергеев глубоко задумался, – Феликс не тормошил его, а спокойно ждал, потягивая апельсиновый сок, – вихорь мыслей, деталей наблюдений замелькали в голове:
– Феликс, если быть откровенным и не бояться перегибов, перестраховки, то я не смог бы поручиться за добропорядочность Богословского. – вымолвил он наконец. – Меня настораживает его скрытое лукавство и та легкость, которая чувствуется в поведении человека, играющего, актерствующего по каким-то только ему ведомым соображениям. Я, естественно, не знаю условий вашего паритета, потому могу судить превратно. Но он мой бывший закадычный друг, и, тем не менее, мне не удалось убедить себя воспринимать его даже, как просто приятеля, с которым я жажду поддерживать отношения. Александр очень изменился, из него просто выпирает изощренность и безусловное коварство. Причем границ таких качеств, практически, не существует. Он развернул на пароходе кипучую деятельность: перезнакомился с каждым и со всеми. О чем он с ними шептался? – одному Богу известно, но больше всего он льнул к группе механиков, – что он у них выпытывал? о чем сумел договориться?…
Феликс слушал внимательно, не пропуская ни слова: видимо, что-то конструировалось в его голове, принимались непростые решения.
– Александр Георгиевич, договорной паритет наш с ним очень простой, – объединение интересов по закупке, транспортировке и продаже некоторых товаров. Ни в какие особые тайны мы его не посвящали. Видимо, он рассчитывал лично вычерпать информацию. Но что ему удалось узнать? – пока остается тайной.
Феликс задумался, словно, взвешивая что-то, определяя меру ответственности за раскрытие тайны:
– Сейчас, после некоторого (правда, небольшого) отдыха судно отправится на Кубу, затем пойдет в Мексику. Там вы сможете встретиться еще раз с Сабриной (мы организуем такой полет). Ну, а потом вас ждет длительный рейс через Панамский канал, Тихий океан в Таиланд, а далее привычным маршрутом в Европу. Здесь вас могла бы встретить Сабрина и Анна, – начнется ваш отпуск, поездка, если хотите, в Россию. Но возможен, естественно, и отдых на любом фешенебельном курорте, – выбирайте.
Сергеев выбрал первый из предложенных вариантов, сославшись на "национальные традиции", усилив доводы стихом Александра Пушкина: "Два чувства дивно близки нам, в них обретает сердце пищу: любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам".
Но была просьба к Феликсу: помочь быстро перевести формально-документальное решение в реальную плоскость, – ему хотелось распространить свои гарантии и на Сабрину, дать ей возможность чувствовать себя не только супругой гражданина России, но и самой, как минимум, иметь двойное гражданство. Феликс обещал все оформить в кратчайшие сроки.
В конце разговора Феликс, заметно понурившись, сказал:
– Александр Георгиевич, может быть я сейчас скажу неприятное, но крайне необходимое, – только так и воспринимайте мои слова. Нам необходимо, на всякий пожарный случай, договориться о некотором шифре, коде деловой информации, могущей иметь при определенных условиях первостепенное значение. Может быть, код и не пригодится, – однако "береженого Бог бережет"!
– У меня из головы не выходит один неприятный, но возможный сценарий событий: в рейсе легко организовать аварию с помощью завербованного кем-либо члена экипажа, скорее всего, механика или его помощника. Придется открыть вам некоторые секреты, которые вы, как умный и наблюдательный человек, наверняка и сами уже распознали: иногда мы транспортируем нелегальные грузы, этим и объясняются инсценировки нападения пиратов (такой груз необходимо вовремя снять). Богословский может пытаться помешать этому, если ему удалось что-либо пронюхать. Похоже, что на этом поприще мы являемся его конкурентами.
Феликс, оценив произведенное впечатление, продолжал:
– Договор наш должен состоять в следующем: если вы почувствуете угрозу аварии, то постарайтесь передать мне фразу, – "надежды оправдались". Я буду знать как действовать, какие меры предпринимать.
Здесь Сергеев решительно вмешался в спокойный тон рассуждений собеседника:
– Феликс, вы извините за категоричность, но я решительно не согласен с тем, что Александр может организовать "пакость" против своего бывшего друга, сотоварища по колледжу-питонии. Мне думается, что его интрига заключается в чем-то другом, – он ведь всегда изображал из себя некого Пинкертона, всегда старался перемудрить всех мудрецов. Вы не спешите, раскопайте все поглубже. Давайте договоримся о том, что даже по получении кодового сообщения, вы не будете все напрямую связывать с действиями Александра. Хорошо?
На том и порешили, пожали руки и разъехались. Остальные дни пролетели быстро. Необходимые формальности, касающиеся нового статуса Сергеева и Сабрины были оформлены (женщина гордилась своим новым качеством), но настало время прощаться. Сергеев потискал собачат, потрепал Бульку и Графа, чмокнул в щеку Анну и долго не мог отлепить от себя Сабрину. И пять перед глазами уплывающий пирс, одинокая женская фигурка, понурый спаниель у ее ног.
Первая швартовка была в Гаване: фасады парадных зданий, обрамляющих площади и скверы гавани, обветшали и, видимо, уже долго ожидали капитального ремонта, на который у страны социализма не было средств. Погрузка велась неспешно, – зачем спешить тем, кого работой не балуют. Через неделю, поздно вечером вышли в Мексиканский залив.
С двух ночи Сергеев нес вахту со старпомом: затрещала рация и на приличном русском властный мужчина уточнил координаты и маршрут судна, вид груза. Старпом скороговоркой пунктуально выложил требуемую информацию. Когда же ему пожелали счастливого плавания, он врубился, оглядел горизонты, поторчал у локатора и задал сам себе вопрос: "с какой нечистой силой только что разговаривал"? Море было пустым, – с ним разговаривала подводная лодка ВМФ США. Они "мирные люди, но их бронепоезд стоит на запасном пути"! Американцы отслеживали все суда, идущие с Кубы.
В Мексике грузились в портах Тампико и Веракрус: Сабрина уже ждала Сергеева и поплавала с ним до Панамы. Команда была очарована грацией, дружелюбием и умом избранницы доктора, – все, безусловно, по-светски завидовали ему. Из Панамы Сабрина улетела маленьким самолетом домой, Сергеев поплыл в новую кругосветку.
Траурное молчание ягнят
На восьмые сутки плаванья в Тихом океане, по курсу на Гавайские острова, ночью, Сергеева вдруг разбудила непривычная тишина, – корабельные двигатели молчали, только бушевал океан (надвигался шторм, уже было около шести баллов). Обстановка тревожная: судно потеряло ход не слушалось руля и его начинало подволакивать под настойчивую бортовую качку. В таких случаях возможна и подвижка груза: здесь достаточно смещения тяжестей на миллиметры. Но подвижка, раз за разом, от качки, направленной в ту же сторону, будет нарастать. Последовательно и неотвратимо увеличится исходный крен.
А дальше – трагедия, переворот (оверкиль), то есть корабль резким кульбитом перевернется и выставит на поверхность моря свое обшарпанное днище. Вернуться в исходное положение никакими силами его не заставишь. Набираясь воды, выплевывая из внутренних помещений огромные пузыри воздуха, взрываясь и рушась от смещения двигателей, электрических агрегатов, набираясь стонов заживо погребенной команды, судно начнет медленно погружаться. Помощи ждать будет не от куда. Капитан обязан вовремя подать команду: "экипажу покинуть судно"!
