Старт - Мандаджиев Атанас (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
Наша жизнь, чем она интенсивнее, независимей, чем больше мы проявляем силы воли, тем больший вес в нашей судьбе обретает Случай. Он любит рисковых и беспокойных. Он всегда вертится вокруг них. А вот в безличные застойные существования Случай и носа не покажет! Вот и изумляются обыватели: «как это вы попали в лавину? Почему у нас, благоразумных, такого не случается?
А потому, что жизнь у вас серая!
А Случай, он художник, он любит яркие краски! Он обладает магнитным полем. Высокое напряжение, дерзновенная самоотверженность — и он тут как тут! Нет, не всякого удостаивает он своим вниманием.
Перегните немного палку благоразумного примерного бытия, и Случай покинет вас. По нраву ему нехоженые тропы, открытые всем ветрам дороги. Любит он острые углы, пропасти, недопустимые отклонения, безрассудные прыжки — словом, все то, что презирают порядочные и законопослушные!
Любит Случай из ничего сделать все. Из лужи — небосвод, из петли — горизонт. А вообще-то кто до конца познал его характер?!
Случай — фантаст, он как ребенок — бежит от крыс.
Спрячьтесь под надежную крышу, забейтесь под скорлупу, станьте серыми, тихими, пугливыми, и никогда не произойдет с вами ничего яркого и потрясающего. Или почти ничего.
Жизнь без поспешного дыхания запыхавшегося от быстрого бега Случая — мертвая жизнь. Уже само ощущение, что с тобой может произойти нечто непредвиденное, что изобретательный Случай уже дышит тебе в затылок, поджидает вон за той вершиной, подкарауливает в овраге, — уже одно это ожидание сдабривает твои дни терпким жизненным соком. Будь начеку: тебе что-то предстоит! Скоро начнется настоящая твоя жизнь! В эти моменты дрожи от предощущения чего-то неведомого ты вступаешь в тесный контакт со всем, что существует в мире.
Если ты прекратил борьбу, это конец
Атлетические волны лавины постепенно замирают, коченеют.
Последний проблеск перед нашими ослепленными снегом глазами.
Памир. Крыша мира.
Высоко в небе — кристаллическая вершина, выше облаков, выше орлиного полета, выше всякой возможной высоты. Белолобые горы озаряются солнцем, когда низины тонут в сумеречном свете. Улыбаются горы, словно обещают…
Мы сохранили достигнутую высоту.
Никто уже не сможет отнять у нас наш Памир. Никто не сможет запретить нам восхождение, вернуть с дороги, вычеркнуть из списка. Туча не может скрыть нас. В последнем нашем взгляде навсегда застыла ледяная вершина.
Мы сохранили высоту.
Мы перешли все границы, даже те, последние, между возможным и невозможным, между действительностью и мечтой. Памир принадлежит нам. Мы поднялись на «крышу мира» и все видим как на ладони. Столько неисследованных уголков, столько непокоренных вершин!
Лавина раскрылась, словно глаз того, неведомого, и снова закрылась, и увела за собой вечную белую ночь с ее тайнами.
Последний сон: мы тянем руки сквозь снежные стены, мы крепко схватываемся за руки, мы поднимаемся и уходим вверх. Мы тонем в снегу, мы сливаемся с ним, мы ждем, что солнце растопит нас вместе с ним. На ходу мы переливаемся в налетающий ветер, в снежный дым с атласными проблесками, словно звездная пыль поблескивает.
Что зародится из этих снежных звездных туманностей?
Последнее космическое ощущение покоя. Мы боролись до конца. Мы не сдавались. Мы — вместе. И каждый из нас, умирая в своей одинокой снежной келье, сливается с другими, с этой стихией снега, со всей вселенной…
Часть третья
После лавины
Когда смотришь издали, прошлое видится более страшным
На базе Деян представляет себе, скрыв лицо в ладонях:
Вот он во главе группы спасателей с носилками, одеялами и прочими насущно необходимыми предметами. Не впервой ему приходить на помощь в горах. Сколько незнакомых людей вырвал он из объятий белого смертного сна!
Школьники, застигнутые метелью. Тесно прижавшись друг к дружке, они превратились в настоящий белый сугроб. Он растирал их, пока сам не рухнул от усталости.
Снег усыпляет, но снег и будит.
Отдыхающие потеряли дорогу… Он сорвал голос, выкликая их…
Молодые люди заблудились. Он искал их с фонарем.
Неопытные альпинисты сорвались в пропасть. Он спускался к ним.
Он растирал отчаивающе бесчувственные конечности, пока не являлась боль — признак жизни. Он делал искусственное дыхание, он легкие свои выдыхал в ледяные губы, пересаживая свое дыхание в чужую грудь.
Сколько незнакомых людей, имена которых ему и до сих пор неведомы, он возвращал с того пути, откуда нет возврата! А своим он бессилен помочь.
Скорее! Он представляет себе, как ищет в снегу их следы.
Метель засыпала эти следы. Но опытный его взгляд угадывает их. Он словно читает древнюю полустертую надпись на камне. Словно слоги, сочетает шаг к шагу, колебания, надежды, сомнения.
— Они шли по кругу! — в изумлении осознает он.
Он идет по едва различимым следам. За ним — команда спасателей. Он увеличил ее состав. Ему нужно больше людей. Скорее!
Он чует, как собака-следопыт. Он вырывает из-под снега консервные банки Дары. Его предположения преобразуются в страшную истину:
— Они шли по кругу!
Тревога все растет. Скорее!
Деян тряхнул головой, он пытается освободиться от преследующих видений. Он в тревоге. Ему не сидится на месте. Он поворачивается к радисту. Радист видит его лицо — это лицо человека, потерявшего путь. Никогда еще не было у Деяна такого лица!
— Попробуй еще раз!
Радист снова пытается связаться с группой. Деян слышит, как бьется в голове барабан тревоги:
— Поздно! Время уходит!
Ничто
Лавина тотчас стирает свои следы.
Засыпает притихший белый зверь.
Белая поземка еще вьется пушистым хвостом, но и она сникает.
Ничего не случилось. Нет ничего.
Если бы Поэт мог увидеть это ничто со стороны, отделившись от него, он бы подумал:
Я говорю «ничто», но знаю ли я, что заключает в себе эта белизна?
Когда проходит все: иллюзии, воспоминания, близость, волнения, бури, я говорю:
— У меня больше ничего не осталось!
Но что бы ни было отнято у меня, все-таки остается нечто такое, что не может быть исторгнуто из этого самого ничто. Некая закономерность, которую нельзя исключить из пустого ядра.
Взрывы в вакууме порождают звезды. Из моего ничто возникает нечто с новыми неизмеримыми измерениями.
Всякое нечто, каким бы огромным оно ни было, определенно и потому ограниченно.
Ничто безгранично, распахнуто во все стороны, наполнено. Ничто более насыщено, чем все вместе взятые нечто.
Ничто содержит в себе тайну, порождающую все — импульсы, создающие неведомое нечто из ничто.
Борьба за воздух
Димо, единственный из всех, продолжает поединок.
Я едва удерживаю жаждущие легкие, они стремятся вдыхать снег. Разум действует, как точные часы, вовремя заведенные.
Быстро, словно утопающий, он разрывает снег прямо перед своими губами. К счастью, руки вскинуты над головой, словно связанные снегом.
Несколько секунд интенсивного дыхания.
Он пьянеет от сладости воздуха. Он глотает его большими глотками. Самый чудесный в мире напиток!
Он изнурен борьбой. Он не видит ничего вокруг. Веки и ресницы склеены снежным клеем. Только проблески. Он стирает снег с глаз, словно шипучий песок.
Он открывает глаза.
И первый его крик: «На помощь!»
И в ответ — молчание.
Только снег.
Второе рождение
Он озирается вокруг: никого. Ужас человеческого одиночества. Эта пустота страшнее смерти.
Над заснеженной братской могилой — прядь длинных волос, уже не светлых, а побелевших.
