Днем и ночью хорошая погода (сборник) - Саган Франсуаза (книги без регистрации txt) 📗
Фридрих: Мы стараемся, как можем, дорогая!
Анаэ (с любовью в голосе): Знаю, милый! Знаю! Но временами вы чувствуете себя раздавленным, разве нет? Обессиленным, измученным – ведь так?
Фридрих (робко): Ну-у-у-у, разве что чуть-чуть, иногда, на рассвете, я… конечно… э-э-э-э…
Анаэ: Нет! Нет! Все время! Какая ответственность для юноши! Разбудить огонь, сокрытый под золой, раздуть яркое пламя там, где прежде все было так тускло!
Фридрих: Тускло… Тускло… Тускло…
Анаэ: Кроме волос, конечно! Они пылали еще до вашего появления. Они ждали вас, мой супруг, мой пылкий любовник, мой спаситель, мой распутник, мой… мой…
Фридрих: Да-да-да-да! Да… э-э-э-э-э… то есть… это, Анаэ… А что, если нам попробовать по утрам немного поспать, чуть-чуть, например, где-то между пятью и восемью часами? Ну, знаете, просто поспать? Закрыть глаза и спать! Спать!
Анаэ: Спать? Мне? Как я могу спать, когда ваша чернокудрая голова покоится на соседней подушке?! Когда это сильное тело, такое дерзкое, горячее, полное жизни, необузданной мужской силы, лежит рядом! Спать?!
Фридрих: Конечно-конечно… Но вот только… я… я боюсь… как бы мне не утратить эту силу, любимая. Я похудел! Пощупайте: одни ребра!
Анаэ: Покажите! Покажите мне! (Хватает его поперек туловища, но Фридрих пытается вырваться.)
Фридрих: Ну, в общем, они торчат… Того и гляди проткнут мне [кожу] и…
Анаэ: А мне сердце! О эти ребра! Пронзая твое тело, они пронзят и мое сердце!
Фридрих: Понимаете, они еще и болят, и мне трудно дышать. Когда я скачу верхом, у меня даже кружится голова: перед глазами какие-то огни, и…
Анаэ: Я тоже вижу их в ваших глазах, мой волчонок! Ну а пока съешьте гоголя-моголя с портвейном. Я еду на ферму Фоссенкхерт, это в десяти лье отсюда.
Фридрих: В десяти лье? Правда?
Анаэ: Ну да, в десяти! Но не тревожьтесь: я загоню десять лошадей, чтобы поспеть обратно к обеду.
Фридрих: Нет-нет, не надо… Будьте осторожны, любимая. Не спешите, поклянитесь, что не будете скакать слишком быстро!
Анаэ: Хорошо! Я поеду потихоньку. И если я не успею присоединиться к вам за столом, то разделю с вами послеобеденный сон, хорошо? (Громко хохочет.)
Фридрих: Знаете, возможно, мой друг Венцеслав приедет из Вены, и мы… мы… то есть я… я хочу показать ему имение, аббатство… и…
Анаэ (направляясь к выходу и посылая ему воздушные поцелуи): Все, что вам будет угодно!
Она выходит. Фридрих берет газету, в изнеможении прикрывает ею лицо и глубоко вздыхает. Снаружи слышны голоса, затем радостный возглас Анаэ.
Коня! Скорее! Я спешу!!!
Фридрих снова закрывает глаза, потом, пошатываясь, идет выпить стаканчик греффа. Затем снова ложится и погружается в полусон. Входит Венцеслав, за ним пастор. Венцеслав оторопело смотрит на трофеи, замечает Фридриха и склоняется над ним.
Венцеслав (обращаясь к пастору): Он помолодел и в то же время постарел.
Пастор (тоже шепотом): Это от счастья, сын мой.
Венцеслав: Я рад снова повидаться со стариной Фридрихом и, конечно же, познакомиться с его супругой.
Пастор: О, это очаровательная женщина. Они обожают друг друга. И не расстаются ни на минуту. Уверяю вас, чувства, которым все мы являемся свидетелями, прекрасны, да! Куда ни глянь, везде встречаешь проявления самой возвышенной супружеской любви.
Венцеслав (с удивлением): Вот как?
Пастор: Именно!
Венцеслав: Что ж, тем лучше! Ну-ка, дружище Фридрих, сейчас я с тобой сыграю шутку. (Кладет голову Фридриху на плечо и шепчет тонким голоском.) Фридрих, супруг мой, мой гордый жеребчик, твоя женушка, твоя подруженька вернулась к тебе в целости и сохранности!
Фридрих буквально подскакивает, протирая глаза.
Фридрих: А? Что? Уже? Не может быть! О господи! Десять лье! Двадцать лье! Ах! Это ты, Венцеслав! Ну наконец-то! Это ты, мой дорогой, мой славный, мой добрый верный друг! Прижми меня к своим эполетам, помнишь, как мы это делали? Крепко, по-мужски, помнишь? А наши кровати? Узкие, совершенно раздельные? А рукопожатия на Рождество? А рукопашные схватки во время учений? И как все нам отдавали честь, вот так: р-р-р-раз! За три метра! Два! Да, вот она, военная жизнь, старина! Добрый день, святой отец!
Пастор: О да! Военная жизнь столь же мужественна, сколь и бесчеловечна!
Фридрих (ностальгически): Бесчеловечна? (Усмехается.) Эхх!.. А помнишь нашу квартиру, Венцеслав?
Венцеслав (обращаясь к пастору): Честно говоря, квартирка была паршивая, рядом с казармой, спальня с двумя складными кроватями да гостиная два на четыре метра, с корабельным столом, да уж…
Фридрих: И вдобавок ко всему хозяйка – до чего ж строгая! Мещанка-пуританка, просто не-у-мо-ли-ма-я! Помнишь, Венцеслав? Чтобы никаких женщин в комнатах, ни даже юбки на лестнице! Святая, просто святая…
Венцеслав (оторопев): Да уж, кошмарная зануда!
Пастор: Ах! Что за воспоминания! Армейская дружба! Славные, славные юноши! Какие незабываемые узы связывают этих молодых людей!
Фридрих: О да! О да, святой отец, о да!
Долгая пауза. Венцеслав и пастор смущенно молчат.
Венцеслав: Ну что ты там говорил, Фридрих? Вроде бы ты хотел меня угостить?
Фридрих: Прости! Вот! Ты обязательно должен попробовать греффа, местной можжевеловки. Это просто восхитительно! Ты ведь любишь разные диковинные напитки! Господин пастор, как насчет капельки греффа? Портвейна больше нет! Ну выпейте же, выпейте!
Пастор (вставая и пытаясь ускользнуть): Спасибо! Спасибо, не стоит! Мне надо еще повидать кое-кого в людской. Я должен идти! Прошу прощения…
Фридрих (мрачно, наливая Венцеславу большой стакан): Держи, ты же любитель крепкой выпивки!
Венцеслав: Спасибо. (Пьет, задыхается.) У, ччч-черт! Ччччерт! Силы небесные… Уффф… Уффф… Да что… Да что же это такое?! Из чего это сделано?
Фридрих: Довольно пикантно, правда? Это из моченого можжевельника.
Венцеслав: Силы небесные! И ты пьешь это каждый день? На глазах у этих?.. (Показывает на чучела.) Да, думаю, ночи тебе кажутся длинноватыми, как, впрочем, и дни!
Фридрих не отвечает. Отвернувшись, он раскачивает на кончике ноги домашнюю туфлю.
Ты тут очень скучаешь?
Фридрих (внезапно приходя в бешенство): Скучаю? Если б я только мог соскучиться!
Венцеслав: Но послушай, ты же отлично устроился! Как я понимаю, здесь тебе не надо строить из себя героя! Твоя жена благочестива? Тебе не надо тягаться силами с ее любовниками, так? Так что же?
Фридрих не отвечает.
Ну говори же, что происходит? Можешь ты мне сказать, а?! Что ты трус, я уже знаю! А еще что? Ты несчастлив?
Фридрих (разражаясь рыданиями): Нет, я не несчастлив… Я загнан, как лошадь, просто загнан!
Венцеслав (в панике): Ну перестань, перестань же! Не пугай меня! Ты болен? Что с тобой? У тебя что, бессилие? Ты утратил мужскую силу?
Фридрих: Если бы! Для тебя, если трус, так уж сразу и бессилие! Так вот нет, совсем наоборот! Совсем! Ах, если бы это было так! Если бы только это было так!
Венцеслав: Ну, тогда дай подумать… Твоя жена не хочет? Белый брак? Она навязала тебе белый, фиктивный брак? Так?
Фридрих (кричит): Да нет же, нет! Прекрати молоть чепуху! Нет! Что за бред, Венцеслав? Белый брак! Как же, белый! Если бы! Малиновый! Не брак, а целая радуга! Он не просто цветной, мой брак, он разноцветный! Пестрый в крапинку! Ха! Ха! Белый брак! Хорошенькое дело! (Громко, истерически хохочет.)
Венцеслав: Ничего не понимаю, старина! Да успокойся ты, ради бога! Ты меня пугаешь! В конце концов, можно же и развестись. Такое тоже случается.
