Присматривай за мной (ЛП) - Сивек Тара (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗

Зэндер потянулся и снял салфетку с моих колен также быстро, как я забыла о её существовании. Этот маленький клочок бумаги способен нанести столько вреда, и я забыла об этом только потому что он был так внимателен ко мне. Его занимал вопрос как мне помочь, вместо того чтобы заниматься своими делами, как все остальные.

Я отвела глаза и сфокусировалась на его руках, в то время как он начал рвать салфетку на кусочки.

— Почему ты это делаешь? — мягко спросила я, наблюдая, как сначала у человечка отрывается голова, затем он остается без ребер, и рваные кусочки приземляются на его бедра.

— Извини. Мне не стоило этого делать, — тихо говорит он.

Мне становится не по себе от того, что он каким-то образом знает, почему я расстроилась. Он знает, что в голове у меня кавардак, и я почти впала в панику из-за тупого рисунка на салфетке. Он знает, что у меня полным полно проблем, и ему стоит встать и уйти.

— Видимо мне стоит доработать свои художественные навыки. Этот человечек был отвратительный. Если бы кто-то вручил мне такого, я бы тоже расстроился. У него была слишком большая голова и глаза на выкате.

Он сказал это настолько серьезно, что мне показалось, что это самая смешная шутка, которую я слышала. Мне захотелось смеяться во весь голос, но это чувство было мне незнакомо. Я не смеялась во весь голос очень давно. Я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку, пока он собрал в кучу разорванную на кусочки салфетку, сжал её в кулаке и поднял руку в воздух.

— Бог свидетель, мне никогда больше не следует рисовать человечков снова! — громко кричит он.

Злость исказила его лицо, и несколько прохожих перебежали улицу так быстро как смогли. Это было последней каплей. Смех подошел к горлу до того, как я смогла его остановить. Этот звук был настолько странный, что я закрыла рот ладонью, чтобы его сдержать. Бесполезно.

— Не убегайте от своих страхов! Люди, плохо нарисованные человечки — это серьезно! — заорал он.

Он опустил руку и с улыбкой посмотрел на мое лицо, наклоняя голову в сторону.

— Только если ты обещаешь никогда не сдерживать этот смех, — мягко сказал он

мне.

Я нервно сглотнула от сладости его слов, пытаясь не замечать притяжение к нему, стараясь относиться ко всему проще.

— Ты собираешь сказать что-нибудь смешное снова, типа «ты такая красивая, когда смеешься»? — с улыбкой спрашиваю его, не веря в то, что этот парень способен заставить меня перейти от ощущения паники до истерического смеха. Власть, которой он обладает надо мной, должна меня пугать, но по какой-то причине не пугает. Он напоминает мне, каково это, забыть обо всех проблемах, смеяться, будто никто не видит. Он заставляет меня снова чувствовать себя живой.

— Я мог бы. Я известен тем, что тут и там разбрасываю смешинки.

Я покачала головой и взглянула на мои часы, осознавая, что у меня есть тридцать секунд, чтобы зайти внутрь и вытащить маффины из духовки.

— Мне надо идти, спасибо за... ну, просто… спасибо, — говорю я, вставая со скамейки и спеша в кондитерскую, пока я не выставила себя дурой.

— ТЫ УМОПОМРАЧИТЕЛЬНАЯ, КОГДА ТЫ УЛЫБАЕШЬСЯ И СМЕЕШЬСЯ, ЭДДИСОН! — кричит он мне. Я издаю смущенный смешок, открываю дверь и вхожу. Я замечаю свое отражение в зеркале прямо при входе в магазин. Все что я вижу — это обычную девчонку. Я пять футов три дюйма ростом со скучными, каштановыми, вьющимися волосами ниже плеч, когда я не собираю их в растрепанный хвост. Мой нос усыпан веснушками и у меня мамины глаза, которые я всегда считала своей единственной гордостью. Но Зэндер считает меня умопомрачительной. Он видит что-то, чего я никогда не видела.

Я не могу понять, как отключить своим мысли и найти время для себя и что-нибудь написать, но сейчас, кажется, это меня не очень беспокоит.

Глава 5

Возможность

— Я не могу сказать хорошо или плохо то, что ты чувствуешь, Эддисон. Я только могу дать тебе инструменты для принятия самостоятельного решения.

Загадочный ответ доктора Томпсон на мой вопрос о странной связи, которую я так рано почувствовала по отношению к Зэндеру, нисколько не помог. Я хотела, чтобы она сказала, что чувство комфорта, которое я испытываю рядом с ним, — это безумие, и бесполезно тратить время даже на мысли о нем.

— Ты чувствуешь, что он тот человек, которому ты сможешь доверять, в конце концов, и в котором ты будешь уверена? — спрашивает она.

— Понятия не имею. Я даже ничего о нем не знаю.

Доктор Томпсон слегка смеется над моим растерянным ответом.

— Тогда спроси его. Узнай его. Откройся кому-нибудь. Может быть, тебе так быстро стало комфортно в его компании от того, что он ничего о тебе не знает. Тебе не приходится беспокоиться, что он будет судить или жалеть тебя, — объясняет она.

— Вы так говорите, как будто он не стал бы делать ничего подобного, если бы все знал обо мне.

Доктор Томпсон пожимает плечами:

— Я не знаю, стал бы или не стал. И ты не знаешь. И никогда не узнаешь, если не дашь ему шанс. Очень может быть, что он докажет обратное.

По ее словам кажется, что это так легко. Она не понимает, что оба варианта ужасают меня, больше чем я могу признаться. Что если он окажется тем, кому я смогу доверять? Что тогда? Я могу только навредить ему, когда он узнает, каким человеком я стала.

— Эй, ты в порядке? Я не видела, чтобы ты так улыбалась с тех пор как... хм, никогда не видела. Доктор прописала тебе другие таблетки или что? — с любопытством спросила Мег, пока я старалась скрыть улыбку с лица, даже этого не осознавая. Не могу сдержаться. Прошло две недели с того дня, когда я сидела на улице на солнце с Зэндером и смеялась сильнее, чем случалось за последнее время.

Независимо от того, насколько сильно я пыталась не думать об этом, я с радостью встала с утра и пришла в кондитерскую, зная, что я увижу его. Последние две недели он заходит каждый день, и, вместо того чтобы сидеть за своим привычным столом, он каждый раз стоит у барной стойки и наблюдает, как я работаю.

—Ну, что ты теперь делаешь? — спросил Зэндер, допивая кофе и засовывая стакан в мусорную корзину за прилавком.

— Ореховую макадамию с белым шоколадом, — говорю я и вычеркиваю блюдо из списка. Я только что закончила кокосовое печенье с шоколадом. Теперь они остывают на стойке рядом с ним.

Я повернулась к нему лицом и застала его, засовывающим два печенья в рот.

— Эй! Руки убери! — ругаюсь я, шлепая его по руке, которая тянется за следующим.

— Но ты поставила их прямо передо мной!

Он скрещивает руки на груди и надувает губы. Его рот неодобрительно изогнулся. Невозможно не засмеяться на тем, насколько драматично он себя ведет.

Я отодвинула поднос подальше.

— Я поставила их перед тобой, чтобы они остывали, а не для того, чтобы ты их слопал.

— Просто считай, что я контроль качества. Ты же не хочешь накормить покупателей плохим печеньем? Очевидно, что кто-то должен убедиться, что всё печенье объедение. Все в порядке, тебе не придется платить мне. Нескрываемая радость на твоем лице — достаточная благодарность.

Каждый божий день он оставлял салфетки, пока я не видела. И я все еще притворяюсь, что они раздражают меня, чтобы Мег не приставала ко мне. Тяжело изображать раздражение, когда вчера на салфетке было написано, что он любит мои ямочки на щеках, когда я улыбаюсь.

Я начала прикреплять каждую салфетку на пробковую доску в моей комнате, но я никогда об этом никому не расскажу. Я никогда не признаюсь, что каждую ночь после того, как я печатаю сообщение моей маме перед сном, я смотрю на записки и внимательно изучаю надписи на них. Я читаю каждое из них, перед тем как забраться в кровать. По какой-то странной причине это помогает бороться с кошмарами. С тех пор как я получила первую салфетку от Зэндера, мне перестал сниться один и тот же повторяющийся сон. Мне снилось, что моя мама жива и не хочет иметь со мной ничего общего. Я больше не просыпаюсь посреди ночи в слезах, с немым криком в горле, пытаясь стряхнуть остатки сна, в котором я преследую ее, зову по имени, а она не поворачивается и не хочет знать меня. Я потратила уйму времени на поиски значения этого сна в интернете, и все ответы наводили на меня ужас. Все эмоции, которые я так давно похоронила, перерастали в одну самую страшную: моей маме стыдно за мое поведение, и поэтому она не признает меня во сне.