Первая ночь - Леви Марк (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
— Нас в этой головоломке интересует не лама. Надеюсь, это от вас не ускользнуло?
Уолтер скривился, из чего следовало, что ход рассуждений Айвори остался для него тайной за семью печатями.
— Вы безнадежны, старина, — усмехнулся старый профессор.
— Может, и так, но именно я заметил, что снимок намеренно положили поверх вещей, я сравнил его с другими фотографиями, и именно я сделал из этого выводы, которые мы сегодня обсуждаем.
— Не спорю, но, как вы сами сказали, она лежала на самом видном месте!
— Лучше бы я промолчал, как ваш лама! Мы бы сейчас не ждали новостей об Эдриене, и нам бы не пришлось молить Бога, чтобы он сохранил ему жизнь.
— Рискуя повториться, скажу: фотография лежала сверху! Трудно поверить в простое совпадение, это, вне всяких сомнений, было послание. Остается выяснить, узнал ли о нем Эштон.
— А вы не думаете, что мы выдаем желаемое за действительное и узрели бы знак свыше даже в кофейной гуще?! Вы вполне способны «воскресить» Кейру, чтобы Эдриен продолжал работать на вас…
— Умоляю, обойдемся без грубостей! Вы бы предпочли, чтобы он губил свой талант, влача жалкое существование в Англии? — Айвори повысил голос: — Считаете меня жестокой сволочью, думаете, я послал бы его искать подругу, если бы не верил — совершенно искренне! — что она жива? Я не чудовище!
— Ничего подобного я в виду не имел, — возмутился Уолтер.
Их короткая стычка привлекла внимание людей за соседним столиком. Уолтер продолжил, сбавив тон:
— Вы сказали, что нас интересует не лама. Тогда кто же?
— Тот, кто подверг жизнь Эдриена опасности, тот, кто боялся, что он найдет Кейру, тот, кто в этом случае был бы готов на все. Ничего не приходит на ум?
— Не говорите со мной таким надменным тоном, я не ваш подчиненный.
— Привести в порядок кровлю Академии стоит целое состояние. Полагаю, щедрый благодетель, чудесным образом пополнивший бюджет сего уважаемого учреждения и оставивший ваше начальство в счастливом неведении относительно ваших более чем скромных успехов в управлении делами Академии, заслуживает толики уважения?
— Ладно, я понял. Итак, вы обвиняете сэра Эштона!
— Знает ли он, что Кейра жива? Возможно. Решил ли действовать с осторожностью? Вероятно. Должен вам признаться: если бы я подумал об этом раньше, то не стал бы подвергать Эдриена такой опасности. Теперь я волнуюсь за него больше, чем за Кейру.
Айвори оплатил счет и вышел из-за стола. Уолтер забрал из гардероба пальто и догнал его на улице:
— Держите, вы забыли плащ.
— Увидимся завтра, — бросил Айвори и остановил проезжавшее мимо такси.
— Благоразумно ли это?
— Предпочитаю забыть о благоразумии. Я чувствую себя ответственным и должен его увидеть. Когда мы получим очередные результаты анализов?
— Как всегда, утром. Худшее, похоже, миновало, но рецидив возможен.
— Позвоните мне в гостиницу, как только что-нибудь узнаете, но не с мобильного, а из кабины.
— Думаете, меня прослушивают?
— Понятия не имею, дорогой Уолтер. Прощайте.
Айвори сел в такси. Уолтер решил вернуться пешком. Осенний афинский вечер был теплым, по городу гулял легкий ветерок. Свежий воздух поможет ему собраться с мыслями.
Вернувшись в гостиницу, Айвори попросил портье, чтобы ему в номер принесли шахматы из бара, в этот поздний час они вряд ли понадобятся кому-нибудь еще.
Час спустя Айвори оставил недоигранную с самим собой партию и отправился спать. Лежа в постели, он перебирал в голове контакты, которые завел в Китае за долгую жизнь. Список был длинным, но — увы! — все, кого он вспомнил, были мертвы. Старику стало жарко, он зажег свет, откинул одеяло, надел тапочки и взглянул на свое отражение в зеркале платяного шкафа.
«Боже, Вакерс. ну почему я не могу рассчитывать на вас, когда мне это жизненно необходимо? Да потому, что ты ни на кого не можешь рассчитывать, старый дурак, ведь ты никому не способен доверять! Видишь, до чего довела тебя спесь? Остался один, но все еще претендуешь играть первую скрипку».
Он принялся ходить по комнате.
«Если это отравление, вы дорого, очень дорого заплатите, Эштон».
Айвори в бешенстве смахнул фигуры с доски.
Второй раз за вечер он вышел из себя, и это заставило его задуматься. Он взглянул на ковер: черный слон лежал рядом с белым. В час ночи Айвори наконец решился нарушить собственное правило, снял трубку, позвонил в Амстердам и задал Вакерсу более чем странный вопрос: может ли яд вызвать симптомы острой пневмонии?
Вакерс не знал, но пообещал навести справки, как только сможет. По дружбе или из чувства такта он не попросил у Айвори объяснений.
Монастырь Гартар
Два человека поддерживают меня, третий энергично растирает грудь. Я сижу на стуле, поставив ноги в таз с горячей водой, и прихожу в себя. Меня раздели, сняли грязную, промокшую одежду и надели что-то вроде саронга. Зубы все еще стучат, но я почти отогрелся. В комнату входит монах и ставит на пол две пиалы — с бульоном и рисом. Когда он подносит чашку к моим губам, я осознаю, как ослаб. Поев, вытягиваюсь на циновке и погружаюсь в сон.
Рано утром другой монах выводит меня из комнаты на галерею под аркадами, через каждые десять метров здесь расположены большие классы, где проходит обучение послушников. Похоже на какой-нибудь религиозный колледж в старой доброй Англии; миновав еще одно крыло гигантского четырехугольника, мы входим в пустую, без мебели, комнату.
Я на несколько часов остаюсь один. Окно выходит во внутренний двор монастыря. Выглядываю и вижу странное представление: звучит полдневный удар гонга, и примерно сотня монахов колоннами выходят из дверей, усаживаются на землю на равных расстояниях друг от друга и замирают. Не могу удержаться и воображаю, что одна из фигурок в монастырском одеянии — моя Кейра. Если воспоминания о пережитом прошлой ночью реальны, она должна скрываться где-то в этом храме — возможно, в этом дворе, среди собравшихся на молитву тибетских монахов. Зачем ее здесь держат? Я думаю лишь о том, как забрать ее и увезти подальше.
На полу возникает полоска света, я оборачиваюсь: на пороге монах и послушник. Я не верю своим глазам.
У тебя на лбу длинный шрам, нисколько тебя не уродующий. Я хочу обнять тебя, но ты делаешь шаг назад. Твои волосы коротко острижены, лицо ужасно бледное. Смотреть на тебя, не имея возможности прикоснуться, — худшее из наказаний, ощущать твою близость и не сметь прижать к груди, сжать в объятиях — невыносимо жестокая пытка. Ты смотришь, не отводя взгляда, но не позволяешь приблизиться, словно время объятии миновало, твоя жизнь пошла иным путем и мне в ней нет места. Твои слова ранят еще сильнее, чем отстраненность.
— Ты должен уйти отсюда, — бесцветным голосом шепчешь ты.
— Я пришел забрать тебя.
— Я ни о чем тебя не просила, ты должен уйти и оставить меня в покое.
— А твои раскопки, а остальные фрагменты… можешь отречься от нас, но не от своего дела!
— Это теперь не важно, сюда меня привел мой кулон, здесь я нашла куда больше, чем искала во внешнем мире.
— Я тебе не верю; твоя жизнь не здесь, не в этом монастыре на краю света.
— Вопрос перспективы, земля круглая, тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было другому. Что до моей жизни — я едва не лишилась ее по твоей вине. Мы не понимали, что делаем. Второго шанса не будет. Уходи, Эдриен!
— Не раньше, чем сдержу данное слово. Я поклялся отвезти тебя в долину Омо.
— Я не хочу! Возвращайся в Лондон или куда хочешь, только подальше отсюда.
Ты накинула капюшон, опустила голову и медленно пошла прочь, но на пороге оглянулась и сказала с отстраненным видом, кивнув на рюкзак:
— Твои вещи выстирали. Можешь здесь переночевать, но завтра утром ты должен уехать.
— А Гарри? Ты и от него отрекаешься?
По твоей щеке скатилась слеза, и я понял безмолвный призыв.
— Та маленькая дверь, выходящая в ров, — спросил я, — через которую ты выходишь ночью к реке, где она находится?
