Блондинки в шоколаде, или Психология Барби - Биркитт Ирина (читать книги регистрация TXT) 📗
У посетителей казино были в ходу особые термины. Каждый аппарат назывался соответственно картинкам, которые мелькали на экране: «помидоры», «бегемотики», «мальчик-девочка», «чиккены», «вороны». Бонусы ловили, аппараты крутили, удары настукивали, суммы набивали.
Я вполуха слушала разговор Машки и Насти и смотрела на экран. Раздалась переливистая мелодия, и веселые фрукты в трех местах на экране закружились в танце. Веселый помидор приветственно помахал нам рукой.
– Ой, Машка, смотри, ты бонус по максимуму поймала! – воскликнула Настя.
Из угла выполз разноцветный червячок и исчез в норке. На экране появились сливы, апельсины и лимоны. Машка принялась натирать сенсорный экран. «Luсky lemon!» – крякнул автомат, и веселые лимоны стали открываться, обнажая цифры выигрыша.
– А почему нельзя просто нажать на любой фрукт? – спросила я.
– Ты не понимаешь, тут целая система, – деловито заявила Машка и продолжила свои манипуляции.
Официантка пригласила нас за столик.
– Они тут еду специально по сорок минут готовят, чтобы люди больше играли, – проворчала Машка и нажала на кнопку выплат после завершения бонус-игры.
– Ты бы еще поиграла, – предложила Настя. – Тут до тебя один мужик тысяч сорок засадил, бонус никак не мог поймать.
– Я не шакал! – ответила Машка.
«Шакалами» в казино за глаза называли игроков, которые следили за теми, кто долго играл на одном автомате и много проигрывал. Вероятность того, что автомат начнет выплату после серии проигрышей, заставляла «шакалов» часами простаивать за спинами неудачливых игроков.
– Тогда я сяду, – решилась Настя.
– Да пожалуйста! – Желать удачи в казино было не принято.
Выигрыш принесли, когда мы переместились за столик. Где-то между салатом и креветками Машка изрекла:
– Нам надо на море!
На море, конечно, хотелось, но не в такой компании. Машка путала все планы. Она обладала удивительной способностью уговаривать людей. Вот если бы я сейчас сказала, что у меня нет денег на поездку, Машка предложила бы поехать за ее счет. Если бы сослалась на отсутствие настроения, она и тут бы меня обработала. Если Машка чего-то хотела, слова «нет» для нее не существовало. Бэтээр, в общем.
У Машки зазвонил мобильный. Она посмотрела на дисплей и расплылась в улыбке, но на звонок не ответила.
– Димка, скотина, звонит, – злорадно заявила она. – Пусть помучается! Будет знать, как ключами расшвыриваться!
Телефон ожил вновь. Машка нажала на кнопку ответа и с сияющим лицом выслушала монолог собеседника, сказала:
– Ну-ну… Да пошел ты…! – и дала
отбой.
– И где ты нашла свое очередное счастье? – не могла не поинтересоваться я.
– В консерватории, бля! В клубешнике! Где же еще?! Дома сидела, шампанское пила и смотрела «Мулен Руж». Рыдала, как всегда. Тут понимаю, что на улице пятница, а я как дура дома сижу. Нацепила вечерняк, босоножки со стразами, чулки в сетку, короче, нарядилась в стиле «Мулен Руж». И завалилась в «Tip-top». Стою у барной стойки и веду с барменом дискуссию: стоит ли благородной мамзели продолжать пить шампанское или перейти на привычные для организма хлебные вина. Рядом со мной какой-то клерк ошивался. А чего это вы, девушка, в таком странном замешательстве, спрашивает. А потому, что девушка всю неделю тяжко работала и теперь раз и раз сложить не может, отвечаю. Ну и, как обычно, треп пошел. В банке, говорит, работает. Друзья его подходить стали, здороваться. Смотрю, вроде не гоблины: приличные, вежливые. Он меня на летнюю площадку танцевать позвал. Я уже подшофе была.
Потом мы за столиком владельцев клуба оказались. Там-то я и зажгла по полной. Уж не знаю, что они про меня думали, но Димуську, видать, тихо жалели. Потом мой Ромео меня к себе позвал. Мы в ритме танца на улицу и вышли, а к нам две барышни подходят. На меня брезгливо посмотрели, а Димочке в глаза так преданно заглядывают. Смотрю я со стороны на это дело и про себя хихикаю. Тут к нам «Бентли» подруливает, из него вооруженная охрана выходит. Тут-то я и поняла, почему бедные дурочки на Димона так смотрели. Видать, в его банке нехилую зарплату дают.
Садимся мы в «Бентли», катим к нему на Кутузовский. Хата какая-то съемная. Ну, типичный холостяк. Вот тогда я успокоилась – ты ж меня знаешь, меня от женатиков подташнивает… Короче, шуры-муры целую неделю. Звонил, как школьник оправдывался, что занят постоянно. Потом звонит, в кино или в ресторан приглашает. Я говорю, голубь, давай сначала сексом позанимаемся, а потом сходим куда-нибудь, если время останется. Он там на другом конце чем-то подавился, а потом быстренько нашелся и к другу на дачу пригласил. Там, говорит, будет тебе вся программа.
Вечером за мной заехал. Выхожу во двор. Стоит, блин. Белая рубашечка, рваные джинсики и небрежно так опирается на «Бугатти» цвета инферны. Рядом джип с охраной. Прикол: мальчик мужских журналов начитался.
Заехали в «Глобус гурмэ» на Якиманке, скампий накупили и поехали к его другу на Можайку. Приезжаем. Там меня никто не ждал. Жена и ее подружка змеями смотрят. Конечно, такой завидный кадр непонятной телке достался. Друг у него, кстати, очень даже ничего, Димуська уж больно сладенький, ты же знаешь, как я к декоративным мужикам отношусь. Ну, мы поужинали, а змеи мне шипят: Маша, вы, наверное, готовить умеете, знаете, что Димочке нравится. Откуда мне знать, отвечаю, мы с ним второй раз видимся.
Тут все сидевшие за столом от смеха пополам сложились. Дима обиделся.
С таким поведением, говорит, и последний. Потом мы в летнем шатре музыку слушали, траву курили, грязные танцы танцевали. Часа в три ночи пошли спать. Заходим в дом, а Димка мне говорит, что в соседней спальне еще одна девушка.
Я уже еле на ногах держалась и не очень-то соображала, как с мужчиной сексом заниматься. А о какой-то бабе и речи быть не могло. Групповухи из принципа не признаю. Принимаю душ, ложусь спать. Через час заявился.
Один. Я от его поцелуев проснулась. Секс, конечно, был сногсшибательный. Потом спрашивает, почему я не пришла. Спать хотела, отвечаю. А мы тебя сидели ждали, говорит. Я себе представила, как пьяные и обкуренные мужчина и женщина, у которых до этого уже, видимо, был секс, сидят на кровати, смотрят на дверь и как зачарованные, положив руки на колени, ждут меня. Утром он с глазами побитой собаки в магазин меня повез. Вот! – Машка победоносно обнажила запястье, на котором красовался белый браслет с римскими цифрами, выложенными мелкими бриллиантами. – Потом у меня неделю тусовался, холодильник продуктами забивал. Меня перемкнуло, и я решила: на хрена он мне нужен? Он садился в машину. Я звоню и говорю, слушай, друг, верни-ка ключ. А он: ты в окошко глянь. Я смотрю, а он наманикюренными ручками мусорный бак открыл и у меня на глазах мой ключ туда опустил, метросексуал хренов!
– Машинская! – возмутилась я. – Чего же ты хочешь? Он же вроде бы испытание прошел? Звонки, магазины, забота, хороший секс?!
– Да хер его знает! Просто раздражать стал. Он весь какой-то правильный, прилизанный, что ли… Зачем лицемерить? Ну признайся ты, скажи, мол, так и так, да, люблю это дело по обкурке! Так нет же! Я не такой – я еду домой! Фу, противно! И ванну он по часу занимал, моими кремами пользовался. А уж когда стал рассуждать, чем отличается один крем от другого, меня чуть не вывернуло! Да и член у него великоват! – подытожила Машка.
– С этого надо было начинать! – ухмыльнулась я.
Машка больше внешности в мужчине всегда ценила неординарные качества.
В ее коллекции были музыканты, банкиры, студенты и просто олигархи. Прямо как Робин Гуд, она нещадно выколачивала из богатых любовников подарки, в то же время очень деликатно подкармливая своих нищих гениев и направляя их дельными советами. Можно было не сомневаться, что, если Машка выйдет замуж за студента, уже через пару лет он будет прилично зарабатывать. И хотя Бэтээр любила выставлять напоказ свою циничность, ее слезы над «Мулен Руж» говорили о многом.
– Напоминаю, наш курс – на море! Давай паспорт – будет сюрприз!
