Тоскана для начинающих - Эдвардс-Джонс Имоджен (е книги TXT) 📗

– Контесса! – радуется Дерек, и его брюхо трясется от веселого смеха. – Полагаю, ты тут торгуешься за фрукты и овощи, как местная. Не знаю, как тебе это удается. Десять лет мы тут живем, а все еще закупаем себе жратву в ближайшем супермаркете, не так ли, Барб?

– Да, – соглашается Барбара. Ее золотые серьги блестят на ярком солнце. – Мы находим, что это гораздо гигиеничнее.

– Но гораздо менее по-итальянски, – улыбается Белинда, невольно слегка наморщив нос.

– О Боже! – восклицает Дерек. – Это ты, Мэри? – говорит он, отступая на шаг назад, чтобы лучше разглядеть. – Черт побери, ты только посмотри на себя! Взгляни на нее, Барб! Да ты – всего лишь половина той девушки, какой была. Посмотри, Барб, это же половина прежней Мэри. Ты чертовски сильно похудела, – радостно кивает он.

– Да, конечно, ты похудела. – Обведенные контуром губы Барбары трескаются в улыбке.

– Правда? – говорит Белинда, рассматривая свои ногти. – Не могу сказать, чтобы я это заметила.

– Ты должна была заметить, – настаивает Барбара. – Она всегда была довольно крупной девушкой, не так ли, Мэри?

– Ну… – говорит Мэри, переминаясь с ноги на ногу и глядя в землю.

– Ты должна рассказать Барбаре, как ты это сделала, – говорит Дерек. – Она вечно сидит на диете, безнадежно пытаясь сбросить вес, не правда ли, Барб?

– Да, давай, давай, расскажи Барбаре, как сбросить вес, – улыбается Белинда.

– Это высокоэнергетическая диета с потреблением малого количества растительных волокон, – говорит Мэри. – С тех пор как я потеряла…

– С тех пор как она получила повышение, – перебивает Белинда, – вес просто сам упал, не так ли?

– Повышение? – говорит Дерек, потирая руки. – Мои поздравления, дорогая! Твоя мать, должно быть, очень гордится тобой.

– Повышение ? – спрашивает Барбара, озадаченно глядя на Мэри. – Так что же ты делаешь тут? Приехала на все лето?

– Ей разрешили взять долгосрочные каникулы, – говорит Белинда. – Ну, знаешь, что-то вроде отпуска.

– Ах да, – улыбается Барбара. – Мир телекоммуникаций сильно изменился с тех пор, как я была секретарем.

– Да, – соглашается Белинда. – А потом и еще раз переменился, ведь это было так давно.

– Итак, – говорит Дерек, прыгая между двумя женщинами, – мы с нетерпением ждем вас сегодня вечером к нам на обед, верно, Барб?

– О да, – отвечает Барбара. – Ждем не дождемся.

– Мы тоже, – парирует Белинда. – Но нам надо двигаться. Завтра приезжают гости, и нам еще нужно обойти tutto il mercato 50.

– Ну да, конечно, – говорит Дерек. – Увидимся позже. Arrivadeary!

– Увидимся позже. – Барбара машет рукой. – Arrivadeary!

– Arrivadeary! – Белинда хватает Мэри за руку и бросается вперед сквозь толпу.

Вернувшись в «Casa Mia» после изматывающего утра, в течение которого они купили помидоры, огурец и батон хлеба, Белинда и Мэри проводят день на террасе. После безукоризненной работы, проделанной Мэри вчера – она подмела пол, выгнала прочь весь зверинец, застелила постели и разложила чистые полотенца, – Белинде остается одно занятие: старательно усугублять свое плохое настроение, вызванное прибытием бельгийских гостей. Белинда – настоящий мизантроп, и, пожалуй, вновь избранная карьера в сфере гостиничных услуг не слишком ей подходит. Старшая дочь школьного учителя, она всегда точно знала, что такое общественное положение, и всегда вынашивала планы завоевания высокого статуса. Ее нынешняя карьера – еще одна хорошая причина, чтобы ненавидеть эту неблагодарную крысу, бывшего мужа Терренса.

– Уф-ф, – вздыхает Белинда, взгромоздясь в белозеленый полосатый шезлонг. Глаза ее прикрыты, на голове красуется шляпа поменьше и определенно более веселая – terrazzo 51 шляпа, которую она приберегает для дневных посиделок на солнце. Белинда бурчит, и фырчит, и дрыгает ногами, как будто пытается избавиться от мух. – Уф-ф, – повторяет она.

Мэри не обращает на нее внимания. Дневное солнце печет ей спину, а от гудения насекомых клонит в сон.

– Уф-ф, – говорит Белинда.

– Что? – наконец спрашивает Мэри невнятно, так как щека ее прижата к полу.

– Я издавала какие-то звуки?

– Ты вздыхала.

– Да?

– Да.

– Ой.

– Что «ой» ?

– Я размышляла.

– Правда?

– Да, я думала о том, что по телефону их голоса звучали неприятно, – выговаривает Белинда, ее вздернутая бровь поднимается над солнечными очками.

– Кто?

– Бельгийцы.

– Что с ними не так? – спрашивает Мэри, стаскивая черный купальник с белых ягодиц.

– Ну, прежде всего их голоса.

– Что ты имеешь в виду?

– Они говорили в нос и по-французски.

– Так они и есть французы.

– Они бельгийцы, – поправляет Белинда.

– Я знаю, но в Бельгии говорят по-французски.

– Не все.

– Ну, по-видимому, эти говорят.

– О Боже, я так надеюсь, что с ними не будет трудностей! – Белинда наливает себе немного лимонада из стеклянного кувшина. – В прошлый раз, когда у нас тут были бельгийцы, они стали просить воду в бутылках в свои комнаты.

– Я думала, ты подаешь им воду, – говорит Мэри, переворачиваясь на спину.

– Так и есть. Но они хотели в бутылках – воду в бутылках, – понимаешь, чтобы они были запечатаны. А не ту воду, что я наливала им из-под крана.

– А-а…

Я подумала, что они слишком многого требуют. Если они хотят таких услуг – пусть отправляются в какой-нибудь отвратительный отель в Поджибонси, с кондиционером, маленькими упаковками мыла и мини-баром. По правде говоря, этим людям совсем не нужен опыт настоящей сельской жизни в Тоскане, как у Фрэнсиса Мэйза, – они хотят чего-то дезинфицированного и чтобы можно было взять напрокат кресла на колесиках или устроить пикник.

– Или просто получить воду в бутылках, – подсказывает Мэри.

– Ну… поскольку ты, кажется, au fait их скромных запросов, значит, большая удача, что дело с ними будешь иметь ты, не так ли? – Белинда встает со своего шезлонга, долго и томно потягиваясь. – Для меня здесь слишком жарко, – заявляет она, взмахнув рукой, и подхватывает старый номер «Бог», который свернулся на солнце, как древесная стружка. – Я пошла спать. Около половины восьмого мы должны быть готовы идти к Дереку.

Ровно в половине восьмого, минута в минуту, Белинда стоит в холле, добавляя последние штрихи к своему выходному наряду. Кажется, она собралась идти к Дереку и Барбаре в облике цыганки. На ней черная юбка до полу с оборками, плотная черная майка и какие-то старые серьги в виде колец. Она стоит перед зеркалом, пытаясь придумать, что делать с бахромчатым красным шарфом. Повязывает его вокруг головы, как будто собирается предсказывать будущее, глядя в хрустальный шар. Небрежно завязывает его треугольником вокруг талии, словно собирается плясать тарантеллу. Потом вокруг шеи – и от этого становится похожа на какую-то огненную стюардессу у дверей в кабину пилота.

– Дорогая, как тебе нравится? – спрашивает она, поворачиваясь к Мэри, одетой в черные брюки и белую рубашку. – Я только что видела нечто подобное в «Вог». – Она натягивает майку вниз, по-змеиному встряхнув при этом бедрами, и заталкивает оголившуюся часть плеча обратно в рукав.

– Ну… – Мэри сглупила, позволив сомнениям прозвучать в ее голосе.

– Это, черт возьми, гораздо лучше, чем ходить в гости одетой, как официантка, – парирует Белинда, оглядывая дочь с головы до ног с привычной скоростью. – Скажи честно, тебе что, нечего больше надеть?

– Ну, после прошлого лета, когда я всего дважды ходила в гости, я мало что с собой взяла из нарядной одежды.

– Ох, – вздыхает Белинда, выходя из дома, – ты лучше сходи и купи себе каких-нибудь тряпок на рынке на следующей неделе. Я не могу допустить, чтобы ты все лето болталась тут в таком виде. Ты распугаешь моих гостей.