Ваше благородие. Альтернативная история - Северюхин Олег Васильевич (читаемые книги читать .txt) 📗
И я запел студенческий шлягер на военную тематику:
Летят по небу самолёты-бомбовозы,
Хотят засыпать нас землёй,
А я, молоденький солдатик,
Лет семнадцать-двадцать-тридцать
Лежу с оторванной ногой.
– А что такое самолёты-бомбовозы?
– Это просто так, для складности придумано, – сказал я. Это хорошо, что меня остановили, дальнейший текст песенки был не самым понятным и приятным для медицинских работников.
Надо поменьше рассказывать людям о том, чего ещё нет у них. Страна православная, в переводе с латинского – ортодоксальная, попы там занимают важное значение и являются государственными служащими идеологического направления. Правящий Синод вообще контролирует деятельность армии, флота, министерств просвещения и юстиции. Есть даже ведомство православного вероисповедания, осуществляющие дискриминацию представителей других конфессий. Я всегда интересовался вопросами истории и имею отдалённое представление о нравах и порядках дореволюционной России.
– Вы знаете, – сказала Марфа Никаноровна, – мне кажется, что вы человек военный. Военные мотивы постоянно проскальзывают в вашей речи, а офицерская выправка так и прёт из вас. Вы только не обижайтесь на это. Вам нужно будет поступить на военную службу, и вы сразу найдёте себя, возможно, что и вспомните всё, что забыли.
– Да уж, – сказал я, – был такой мудрец Козьма Прутков, так он по поводу военной службы говорил так:
– Если хочешь быть красивым, поступи в гусары. Не всякому человеку даже гусарский мундир к лицу. Так что, это палка о двух концах. Человек военный связан присягой, уставами, традициями, распорядком дня, судьбами подчинённых людей. Тут нужно крепко подумать.
– Вам мундир будет к лицу, – сказала хозяйка и стала убирать вязание в корзинку.
Кукушка в часах прокуковала десять раз.
Закончился первый день на свободе.
Я не сразу уснул, потому что обдумывал, как мне дальше жить и чем заниматься. Как это у Маяковского? Юноше, обдумывающему житье, решающему, делать жизнь с кого, скажу не задумываясь – делай её с товарища Дзержинского. Я уже делал свою жизнь с Дзержинского. Наше пограничное училище носило имя выдающегося чекиста товарища Феликса Эдмундовича Дзержинского. Но не пойду же я к имперским властям и не скажу, что я офицер Комитета Государственной Безопасности и давайте, принимайте меня на воинскую службу поручиком. Нужно доказать, что я военный. И нужно доказать, что я не пролетарского происхождения, иначе путь в военную иерархию будет закрыт. И следующее. Нужно иметь разумную наглость и не скромничать в паблик рилейшенз (PR) своей персоны.
Отец мне рассказывал, что у них на войне были два лейтенанта. Один, как говорится – слуга Царю и отец солдатам. Уважительный, требовательный, солдат обучал на совесть. А второй балабон, но выступал на всех собраниях, как только завидит начальство, так сразу начинает песочить своих солдат. Так вот этот балабон и пошёл по службе, прыгая через ступеньки. Скольких он солдат положил, одному Богу известно, но к концу войны стал генералом. Так что, и ты, сынок, в тени не сиди. Показывай, что ты многое умеешь, только упаси Бог показать, что ты умнее своих начальников.
Марфа Никаноровна рассказывала, что когда я взял в руки гитару и стал петь романс, то я покорил её окончательно. Вот, девушки и женщины, сознайтесь и скажите честно, у кого есть такой муж? Я не хвастаюсь. Но если счастье пришло в твой дом, то к нему нужно относиться бережно и ни в коем случае не гнать его от себя.
Глава 9
Проснулся я достаточно рано. Привык спать по восемь часов, вот внутренний будильник и разбудил.
Был седьмой час. Зажёг лампу, стоящую на столе. Оделся, негоже в трусах бегать перед женщиной, сдающей тебе квартиру.
Марфа Никаноровна уже встала и растапливала русскую печь.
– Хлеб я не пеку, покупаю в булочной, а вот для обогрева печка хороша, – разъяснила она мне. – Когда дрова прогорят, кочергой нужно поворошить уголья, чтобы они стали мелкими и дождаться, чтобы над ними погасли синенькие огоньки. Это угарный газ, могущий привести к смерти человека. После того, как угольки перестанут светиться, нужно закрыть вьюшку в трубе над печкой. Понятно?
– Так точно, – сказал я и попытался щёлкнуть каблуками несуществующих сапог.
Мы оба засмеялись
– Я, кажется, придумала, как вас одеть, – сказала хозяйка, – посоветуюсь с Иннокентием Петровичем. Думаю, что вам это понравится.
Завтракали свежим молоком с черным хлебом. Молочница приходила ровно в шесть часов. Обедать буду один.
После завтрака Марфа Никаноровна сняла мои мерки при помощи портновского сантиметра, в том числе и размер ноги.
– Сорок второй размер, – сказал я.
– Да, как раз длина стопы двадцать восемь сантиметров, – сказала Марфа Никаноровна.
– Откуда вы знаете, что двадцать восемь сантиметров это сорок второй размер? – удивился я.
– Это очень просто, – сказала Марфа Никаноровна. – Французы придумали, а мы поддержали предложение размер обувной колодки измерять в штихах. Один штих равен двум третям сантиметра. Двадцать восемь сантиметров делим на две трети. Это двадцать восемь умножаем на три и делим на два. В результате получается сорок два. Это и есть размер обуви.
– Здорово, – изумился я. – Вы просто специалист во всех вопросах.
– Да какой там специалист, – сказала Марфа Никаноровна, – просто знаю немного обо всём. Вы не помните, что ваш Козьма Прутков сказал о специалистах?
– Помню, – засмеялся я, – специалист подобен флюсу, полнота его односторонняя. А я знаю, что эрудированный человек знает всё о немногом и понемногу обо всём.
– Какая-то мудрёная формулировка про эрудитов, – сказала Марфа Никаноровна, – я пошла в присутствие, а вы тут осваивайтесь.
Я остался один. Чем заниматься дома, когда ты один и нет никаких средств массовой коммуникации? Никто тебе не позвонит, никто не обгадит тебя в соцсетях, которые появились в этом мире только в 1950 году, потому что весь научный и технический потенциал вместо мировой войны был направлен на развитие средств коммуникации, никто не сообщит о событиях, которые только что произошли в мире. В моем 1985 году тоже не было соцсетей, но, худо-бедно, было радио и телевидение, да ещё у меня была работа и к девяти часам я тоже должен был идти в присутствие с ненормированным рабочим днём, который волей начальственных лизоблюдов превращался в рабочий день без нормы. А тут ещё перед моим исчезновением центральный комитет коммунистической партии принял постановление о борьбе с пьянством и алкоголизмом. Представляю, во что выльется эта борьба. Как бы кровушкой не захлебнулись от этой борьбы.
Итак, у меня есть два пути существования в этом старом и новом для меня мире.
Первый – пойти по пути революции. Найти ячейку социал-демократов, вступить в её члены, благо полноправный член КПСС, морально устойчив и идеологически выдержан, как пишут во всех характеристиках. Придётся вести непримиримую борьбу за лидерство в партии, иначе зачем всё это начинать. Кто у нас был в лидерах? Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович, организатор и руководитель революции. Но тут приехали заграничные лидеры в опломбированном вагоне и перехватили революционный успех. Чем закончил Троцкий? Ледорубом по башке в сороковом году в Мексике от будущего полковника и Героя Советского Союза Рамона Меркадера. Чем закончили другие лидеры и идеологи революции? Пулей в застенках НКВД. Чем заканчивали руководители НКВД? Тем же самым. Внутрипартийная борьба штука кровавая и на неё нужна решимость довести дело борьбы до конца, чтобы вокруг не осталось ни одного конкурента и даже тех, кто может подумать о конкуренции.
Что будет потом? Потом будет работа по разложению царской армии, участвующей в Великой войне и подзуживание либерально настроенной военной и гражданской интеллигенции на окончание войны без аннексий и контрибуций. Отречение царя и его казнь в будущем городе Свердловске. Гражданская война и разруха. В Великой войне безвозвратно потеряли почти миллион человек, зато в гражданскую повеселились на славу – десять миллионов потерь.
