Покрашенный дом - Гришем (Гришэм) Джон (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
Четырем женщинам потребовалось всего несколько минут, чтобы утихомирить младенца. Плач прекратился. Как только все успокоилось, Либби вышла из кухни. Она уселась на краю веранды, на том самом месте, где сидел Ковбой, когда он в первый раз демонстрировал всем свой выкидной нож. Я подошел к ней и сказал: «Привет, Либби!»
Она подскочила, потом взяла себя в руки. Нервы у бедной девушки были измотаны от постоянного плача ребенка и его колик.
– Это ты, Люк, - сказала она. - Что ты там делаешь?
– Да ничего.
– Иди сюда, сядь со мной, - предложила она, похлопав ладонью по доскам рядом с собой. Я так и сделал.
– Ребенок что, все время плачет? - спросил я.
– Да вроде как. Меня это, правда, не очень беспокоит.
– Не беспокоит?
– Ага. Он мне Рики напоминает.
– Да неужто?
– Точно. Когда он возвращается? Ты не знаешь, Люк?
– Нет. В последнем письме он писал, что, может, они будут дома к Рождеству.
– До этого еще два месяца.
– Ага, только я не уверен, что так будет. Бабка говорит, что все солдаты всегда уверяют, что будут домой к Рождеству.
– Я уже не могу больше ждать, - сказала она, явно воодушевленная открывшейся перспективой.
– А что будет, когда он вернется? - спросил я, не совсем уверенный, что хочу услышать ответ.
– Мы поженимся, - сказала она с широкой и милой улыбкой. В глазах ее было предвкушение чуда.
– Правда?
– Ну да, он обещал.
Уж я-то точно вовсе не хотел, чтобы Рики женился. Он был мой, принадлежал мне одному. Мы с ним будем ходить на рыбалку, играть в бейсбол, он мне будет всякие истории рассказывать. Он будет продолжать оставаться моим большим братом, а не чьим-то там мужем.
– Он самый милый, - сказала она, мечтательно уставясь в небо.
У Рики, конечно, много достоинств, но вот «милым» я бы его ни за что называть не стал. Но ведь никому не известно, что он такое сделал, что произвел на нее столь сильное впечатление.
– Только ты никому об этом не говори, Люк, - сказала она, вдруг став серьезной. - Это наш секрет!
Так, это уже становится моей профессией, хотелось мне сказать.
– Не волнуйся, - ответил я. - Я умею хранить секреты.
– Ты читать-писать умеешь, Люк?
– Конечно. А ты?
– Хорошо умею.
– Но ты же в школу не ходишь.
– Я ходила - до четвертого класса. А потом мама принялась рожать одного за другим, и мне пришлось бросить. Я написала Рики письмо, сообщила ему о ребенке. У тебя есть его адрес?
Я не был уверен, что Рики будет рад получить от нее письмо, и уже начал было подумывать, как бы мне сыграть в дурачка. Но Либби мне нравилась, ничего тут не поделаешь. Она была прямо без ума от Рики, и я решил, что будет неправильно не давать ей его адрес.
– Да, есть.
– А конверт?
– Конечно.
– Сможешь отправить мое письмо? Пожалуйста, Люк. Рики, наверное, еще ничего не знает о ребенке.
Что-то мне подсказало, что не следует вмешиваться в их дела. Пускай сами разбираются.
– Наверное, смогу, - сказал я.
– Ох, спасибо, Люк! - воскликнула она, прямо-таки закричала. И потрепала меня по шее. - Завтра отдам тебе письмо. Обещаешь, что отправишь его?
– Обещаю. - Я подумал о мистере Торнтоне, нашем почтмейстере, о том, как он удивится, увидев письмо Либби Летчер к Рики в Корею. Ладно, я как-нибудь с этим справлюсь. Может, придется спросить у мамы.
Женщины вынесли младенца на заднюю веранду, где Бабка укачивала его, пока он не заснул. Мама и миссис Летчер обсуждали вопрос о том, как, должно быть, утомился бедный ребеночек от своего беспрестанного плача, а тот, когда наконец отключился, заснул глубоким и спокойным сном. Мне уже надоели все эти разговоры о ребенке.
Мама разбудила меня сразу после рассвета, но вместо того, чтобы вытащить из постели и окунуть в новый день, полный фермерских забот, села ко мне и заговорила:
– Мы уезжаем завтра утром, Люк. Сегодня соберу все вещи. А отец поможет тебе докрасить фасад дома, так что давай, вставай.
– Дождь идет? - спросил я.
– Нет. Облачно, но красить можно.
– А почему мы уезжаем завтра?
– Пора ехать.
– А когда вернемся?
– Не знаю. Иди завтракать. У нас впереди трудный день.
Я начал красить еще до семи утра, когда солнце едва выглянуло из-за верхушек деревьев на востоке. Трава была мокрая, дом тоже, но выбора не было. Однако доски скоро просохли, и работа пошла гладко. Отец вскоре присоединился ко мне, и мы вдвоем передвинули леса, чтобы он мог дотянуться до самых высоких мест. Потом подошел мистер Летчер, несколько минут понаблюдал за нами и сказал: «Я тоже хочу помочь».
– Да это совсем не обязательно, - сказал отец с высоты в восемь футов.
– Я хочу хоть как-то отработать наше содержание, - сказал он. Делать ему все равно было нечего.
– Ну хорошо. Люк, ступай, принеси еще одну кисть.
Я сбегал в сарай, довольный, что снова заполучил бесплатного помощника. Мистер Летчер начал яростно красить, словно хотел доказать свою ценность в качестве маляра.
Позади нас собралась целая толпа - поглазеть на нашу работу. Я насчитал семерых Летчеров - все их дети, за исключением Либби и младенца. Они уселись там, наблюдая за нами без всякого выражения на лицах.
Я понял, что они ждут завтрака. И, не обращая на них внимания, продолжал работать.
Работать, однако, оказалось затруднительно. Сначала пришел Паппи, который хотел, чтобы я поехал с ним к речке, проверить уровень воды. Я ответил, что вообще-то мне надо красить. Но отец сказал: «Поезжай, Люк» - и погасил все мои протесты.
Мы ехали на тракторе через залитые поля, пока вода почти не закрыла передние колеса. Когда дальше ехать стало невозможно, Паппи выключил мотор. Мы долго еще сидели на тракторе, окруженные вымокшим хлопчатником, на выращивание которого положили столько трудов.
– Значит, завтра уезжаете, - наконец произнес он.
– Да, сэр.
– Но вы ведь скоро вернетесь.
– Да, сэр. - Это мама будет решать, когда нам вернуться, а вовсе не Паппи. А если Паппи считает, что однажды мы приедем назад и снова займем свое место на нашей семейной ферме и будем трудиться над следующим урожаем, то он ошибается. Мне было жалко его, я уже начинал тосковать по нему.
– Я тут еще подумал насчет Хэнка и Ковбоя, - сказал он, не сводя глаз с воды перед трактором. - Давай оставим все как есть, как тогда договорились. Ничего хорошего не выйдет, если мы кому-то про это расскажем. Этот секрет мы унесем с собой в могилу. - Он протянул мне правую руку. - Договорились?
– Договорились, - ответил я сжимая его толстую, заскорузлую ладонь.
– Смотри не забывай своего Паппи там, на Севере, слышишь?
– Не забуду!
Он завел мотор, включил заднюю передачу и развернул трактор по воде.
Когда я вернулся к дому, Перси Летчер уже успел прихватить мою кисть и был целиком погружен в работу. Но тут же, не говоря ни слова, вернул ее мне, а сам уселся под деревом. Я поработал, наверное, минут десять, и тут появилась Бабка. Она вышла на веранду и позвала меня:
– Люк, иди сюда. Хочу тебе кое-что показать.
Она повела меня вокруг дома, потом к силосной яме. Вокруг повсюду стояли мутные лужи, вода уже подобралась на тридцать футов к амбару. Она хотела прогуляться со мной по тропинке и поболтать, но там везде была сплошная грязь и вода. И она уселась на край прицепа.
– Что ты хотела мне показать? - спросил я после долгого молчания.
– Да ничего. Просто хотела немного посидеть с тобой вдвоем. Вы ж завтра уедете. Я вот все пытаюсь вспомнить, ты когда-нибудь ночевал не дома?
– Ни разу, насколько помню, - ответил я. Я отлично знал, что родился в той самой спальне, где теперь спят мои родители. Я знал, что первой меня на руки взяла Бабка, она приняла меня и она же ухаживала за мамой. Нет, я никогда не покидал этого дома, ни на одну ночь.
