Оракул петербургский. Книга 2 - Федоров Алексей Григорьевич (читать книги бесплатно .TXT) 📗
Муза окончательно стряхнула с себя наваждение, оглядела своих спутников: присутствовали только двое, самых любимых и доверенных – Володя и Феликс. Чувствуется, что они страшно переживают за свою единственную и неповторимую, только что вернувшуюся из каких-то неведомых краев. Врачи – ученые и неучи к тому времени пропали, растаяли, как кошмар в лунную ночь, ближе к рассвету. Всем было, о чем подумать, о чем поплакать! Остающимся на земле было завещано оставаться жить, добывая хлеб в поте лица. И прекрасная планета к тому времени все еще продолжала кружиться и кружиться по привычной орбите вокруг могучего светила – Солнца. Вещее посылается многим – особое завещание адресуется во время очередной смены поколений представителей конкретных генетических линий. Так было всегда и так будет продолжаться еще (хотелось бы надеяться!) очень долго. "Ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя, потому что завещание действительно после умерших; оно не имеет силы, когда завещатель жив" (К Евреям 9: 16-17).
Post scriptum: Кто знает, как распорядился Господь Бог душами новопреставленных рабов Божьих Сабрины и Аркадия?! В какие новые народившиеся тела он их вселит: будут то люди, или звери, или растительные организмы, а может быть направят их вовсе в неживую природу – горы, одинокие скалы, холмы, озера, мосты или здания. Возможно Бог отдаст распоряжение покрутиться этим душам в галактическом Чистилище или Раю – недолгое или очень долгое время, дабы отдохнуть от земной жизни, стряхнуть с ног пыль путешественников. Ясно, что у Бога ничего не пропадет даром! И эти души пойдут по следующему кругу подъема еще на одну стадию, прибавляющую совершенство. В чем-то ведь они согрешили, отклонились от Божьих заповедей, которые простым языком, без всяких излишеств и накруток были переданы людям через Святых Апостолов, через Евангелистов, через Старый и Новый Заветы.
Да, безусловно, желательно чтобы вселились родные души в своих новорожденных родственников, продолжающих накопление и совершенствование генетического материала, трансформированного в представителей новых поколений. Но у Бога свой суд и свое разумение, не понятное уму человеческому. Землянам в этом сложном процессе преобразований необходимо довольствоваться малым, но праведным. Сказано же в Псалме (36: 16-18): "Малое у праведника лучше богатства многих нечестивых, ибо мышцы нечестивых сокрушатся, а праведников подкрепляет Господь. Господь знает дни непорочных, и достояние их пребудет вовек". И ничего нет страшного, если судить по меркам Божьим, а не по разумению землян, в том, что рано были призваны на Небеса Сабрина и Аркадий: "Бог дал – Бог и взял"! Куда хуже, если кара будет перенесена и на потомков, вплоть до восьмого поколения. А здесь, в историях прожитых жизней, каждый заплатил самостоятельно лишь за свой грех.
Когда умирал Сергеев, то он обратился к Богу с мольбой о вселении его души в сына: может быть его обращение и было услышано. Однако уже в том был грех маленького человека, проявляющего недоверие к справедливости решений Всевышнего! Подобные просьбы – лишняя мирская суета, действия, выходящие за рамки разрешаемого для простых, грешных людей. Бог и без той мольбы все уже решил сам: может быть, и направил Он душу Сергеева в сына Владимира, но, возможно, приберег ее для сына Дмитрия или внука Александра. Кто способен ответить точно: почему вдруг юный Саша воспылал страстью стихосложения, подобно Сергееву? К бабкам-гадалкам не надо ходить, чтобы почувствовать почти полное сходство манеры стихосложения, направление душевных откровений у деда и внука.
Надо помнить, что от самого первого брака (тогда первую жену Сергеева Бог рано забрал на Небеса!) тоже оставалось на земле потомство: самый старший сын Сергеева, по некоторым данным, уже давно эмигрировал в Канаду и преподавал там какие-то универсальные, нудные знания, а дочь волею Божьей оказалась в Австралии, где зажила припеваючи и, скорее всего, не столь часто вспоминала своего бродягу-отца. У этой ветви Сергеевых тоже появилось потомство, потребляющее чей-то душевный материал.
Кто и за кого будет просить Бога о снисхождении, о переселении души по "заявкам трудящихся"? Если уж пролетарскому правительству было недосуг прислушиваться к отчаянным воплям народа, то у Бога разве есть на то время и потребность. Сам Всевышний, а не мы, планирует эксперимент и определяет его условия. Вот и получается, как не вертись, что простому смертному должно принимать от Бога решения, как само собой разумеющееся, – не спорить, не суетиться, а только благодарить Всевышнего.
Именно об этом размышляла сейчас Муза, и она не ошибалась в своих выводах, ибо была она представительницей Богом избранного народа. Муза была уверена, что и здесь, среди оставшихся жить, все будет происходить не по земным, а Божеским правилам. Она еще раз четко и ясно осознала, что для землян определена (неизвестно злым или добрым роком) простая технология поступков: всему головой была интрига, но это уже само по себе приглашение на казнь; затем подкатывалось безумие от слишком большого увлечения интригой (большое или маленькое – неважно!). От катастрофы могла спасти защита. Так искал ее Лужин в ослепляющей и уводящей от жизни игре в шахматы или в погружении в брак, любовь (вспомним роман БВП). Брак – это своеобразный способ отстранения от жизни, иначе наступит отчаяние. Примерно те же перипетии творились с Сергеевым, только у него были многочисленные браки, встречи. Финал его жизни – последний спасительный рывок в любовь к Сабрине. Далее следовал единственный исход – смерть. Муза многократно анализировала дела Михаила, Сергеева – все опять сводилось к маршрутам по этапам подобной схемы. Значит вывод прост: во-первых, уходить от интриги! Во-вторых, искать прочной защиты, но верной, надежной, без очередного греха! В-третьих, не впадать в отчаяние, ибо это само по себе грех, ведущий все равно к смерти!
Ошибок у Сергеева и Михаила было много: они постоянно вертелись в роковом поле интриг, выстроенных, безусловно, не по их собственной воле. Но эти два относительно умных человека позволяли втянуть себя в эпицентр таких событий, а надо было всеми способами избегать их. Срабатывал какой-то коварный самосадизм – они, словно, напрашивались, конечно, любопытства ради, приглашения на казнь! Защита их была суетна, непродуктивна (а у Михаила и вовсе ошибочна). Все это – всплески вещего заблуждения, безумия, за которым обязательно следует смерть!
Муза просила Бога избавить от подобной заданности оставшихся на земле близких ей людей. Бог, по видимому, не отвернулся от ее просьб. А, скорее всего, Всевышний давно предписал особый исход событиям и без просьб отчакявшейся женщины: Феликс возглавил и продолжил дело своего друга Магазанника, и никто этому не смог помешать; Владимир закончил летний отпуск в печали, но оставался живым и здоровым. Он с радостью приступил к учебе военному делу. Володя уже понял какое направление в ратном труде ему предопределено Богом. А самое главное, что у него в сознании и сердце, наконец-то, родилось откровение, если угодно, святое правило – завет слушаться только Бога!
Определилась и житейская стезя новых родственников Володи. Стало понятным, что им необходимо быть всем вместе, поддерживать друг друга. Но, безусловно, и молодежь, и стариков ждали новые испытания, открывались новые страницы повести жизни. Скорее всего, новые события будут составлять целый том повествования: сложится целая отдельная книга, в которой, не спеша, обстоятельно, с досужим размышлением, стоит описать все от начало до конца – абсолютно достоверно! Именно тогда и возымело действие Откровение Святого Иоанна Богослова (14: 13) в виде гласа свыше, который способен услышать лишь посвященный, получающий покровительство от Оракула Петербургского: "И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними".
