Атлант расправил плечи. Часть I. Непротивление (др. перевод) - Рэнд Айн (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Пат Логан повернулся к ним и посмотрел на Риардена с легкой улыбкой. И Риарден сказал:
— Ну, вот, приехали.
Знак на крыше оповещал: Железнодорожный узел Уайэтт. Дагни впилась в него глазами, чувствуя, что-то не так, и не сразу поняла, в чем дело: станционный знак не двигался. Самым неожиданным впечатлением от всего путешествия оказался именно этот миг — остановка.
Откуда-то донеслись голоса, Дагни посмотрела вниз и увидела людей на платформе. А потом дверь кабины настежь распахнулась. Она поняла, что должна спуститься первой, и подошла к порогу.
Она вдруг ощутила, насколько хрупко ее тело, насколько легка ее застывшая на мгновение в воздухе фигура. Взявшись за металлические поручни, Дагни начала спускаться по лестнице. Еще на половине пути она почувствовала на своей талии мужские ладони, оторвавшие ее от ступеней, подбросившие в воздух и поставившие на землю. Дагни не могла поверить, что смеющееся мальчишеское лицо перед ней принадлежит Эллису Уайэтту. В памятных ей напряженных, полных презрения чертах, теперь читались чистота, энергия, радостное благоволение ребенка к миру, для которого он и был предназначен.
Чувствуя себя неуверенно на твердой земле, она припала к его плечу; он обнимал ее, она смеялась, она слушала его слова, она отвечала:
— Разве можно было сомневаться в том, что мы это сделаем?
Тут Дагни заметила лица окружавших ее людей. Это были пайщики «Линии Джона Голта», люди, представлявшие «Моторы Нильсена», «Автомобили Хэммонда», «Литейный цех Стоктона» и всех прочих. Она обменивалась с ними рукопожатиями, речей не было; чуть сгорбившись, она опиралась на Эллиса Уайэтта, откидывая волосы со лба, оставляла на нем пятна сажи. Дагни молча пожимала руки поездной бригаде, на всех лицах сверкали улыбки. Вокруг мерцали вспышки, с нефтяных вышек на склонах гор махали люди. Над головой Дагни, над всеми собравшимися, последние лучи солнца освещали серебряный щит с буквами «ТТ».
Эллис Уайэтт взял инициативу на себя. Он куда-то повел ее, расчищая согнутой в локте рукой дорогу в толпе, когда к ним пробился один из фоторепортеров.
— Мисс Таггерт, — обратился он к Дагни, — Не хотите ли что-нибудь сказать людям?
Эллис Уайэтт указал на длинную цепочку товарных вагонов.
— Она уже все сказала.
А потом она оказалась на заднем сиденье открытого автомобиля, поднимавшегося по вьющейся горной дороге. Риарден сидел рядом с ней, за рулем был Эллис Уайэтт.
Они остановились возле дома, на самом краю обрыва; рядом не было ни единого жилья, зато отсюда было видно все нефтяное месторождение.
— Конечно, вы оба остановитесь сегодня у меня, — предложил Эллис Уайэтт, едва они вошли в дом. — Или у вас другие планы?
Дагни рассмеялась.
— Не знаю, я вообще не думала об этом.
— Ближайший городок находится в часе езды на автомобиле. Туда и отправилась вся поездная бригада: ваши парни из отделения дают банкет в их честь. Веселится весь город. Но я сказал Теду Нильсену и всем остальным, что мы не собираемся устраивать приемы и произносить речей. Если только вы сами этого не захотите.
— Великий боже, нет! — воскликнула Дагни. — Спасибо вам, Эллис.
Уже совсем стемнело, когда они уселись за обеденный стол в комнате с широкими окнами, обставленной скудно, но дорого. За обедом им прислуживал единственный, кроме хозяина, обитатель этого дома, пожилой молчаливый индеец — невозмутимый и любезный. Комнату освещали редкие огоньки, изнутри и извне: свечи на столе, прожекторы на вышках и кранах, звезды.
— Итак, теперь вы считаете себя при деле? — говорил Эллис Уайэтт. — Нет, дайте мне только год, и я завалю вас работой. Два состава цистерн в день, как вам это нравится, Дагни? А потом их будет четыре или шесть… сколько захотите.
Он указал рукой в сторону огоньков на горах:
— Вы скажете, это? Нет, это ничто в сравнении с тем, к чему я приступаю.
Он указал рукой на запад.
— Перевал Буэна Эсперанса. В пяти милях отсюда. Все удивляются тому, что я вожусь там. Нефтяные сланцы. Сколько лет назад все расстались с желанием добывать нефть из сланцев, потому что это слишком дорого? Но подождите, увидите результаты разработанного мной процесса. Он даст нам самую дешевую нефть, неограниченные запасы ее, рядом с которыми самое крупное месторождение покажется жалкой лужицей. Я уже заказывал трубопровод? Хэнк, нам с вами придется построить отсюда трубопроводы во все стороны… Ох, простите. Я забыл представиться вам там, на станции. Я даже не назвал своего имени.
Риарден ухмыльнулся.
— Я его уже вычислил.
— Простите, я сам не люблю легкомыслия, но я был слишком взволнован.
— И что же вас так взволновало? — Дагни насмешливо прищурилась.
Уайэтт коротко посмотрел ей в глаза; торжественный тон его ответа странным образом сочетался с полным смеха голосом.
— Самая восхитительная пощечина, которую я получил в своей жизни, и притом заслуженно.
— Вы имеете в виду нашу первую встречу?
— Я имею в виду нашу первую встречу.
— Не надо. Вы были правы.
— Действительно. Но во всем, кроме вас. Дагни, найти в вашем лице такое исключение из общего правила после стольких лет, А, да к черту их всех! Может быть, вы хотите, чтобы я включил радио, и вы послушали, что говорят о вас двоих сегодня вечером?
— Нет.
— Хорошо. Мне их слушать не хочется. Пусть сами себя слушают. Теперь все они скопом лезут к нам в двери. И командуем мы.
Он посмотрел на Риардена:
— Чему вы улыбаетесь?
— Мне всегда хотелось увидеть вас таким, какой вы есть.
— У меня никогда не было возможности быть таким — до сегодняшнего вечера.
— И вы живете здесь в одиночестве, в стольких милях от всего на свете?
Уайэтт показал на окно:
— Я живу всего в паре шагов от всего на свете.
— А как же общение с людьми?
— У меня есть гостевые комнаты для тех, кто приезжает ко мне по делам. А что касается всех прочих, я предпочел бы, чтобы нас с ними всегда разделяло столько миль, сколько это вообще возможно. — Наклонившись вперед, он заново наполнил бокалы. — Хэнк, почему вы не хотите перебраться в Колорадо? Пошлите к черту Нью-Йорк со всем Западным побережьем! Здесь находится столица Ренессанса. Второго Ренессанса — возрождения не живописи и кафедральных соборов, а нефтяных вышек, электростанций и двигателей, изготовленных из риарден-металла. У нас был Каменный век, был век Железный, а новое время назовут веком Риарден-металла, потому что нет предела тому, что стало возможным благодаря вашему изобретению.
— Я намереваюсь приобрести несколько квадратных миль в Пенсильвании, — заметил Риарден. — Рядом с моим предприятием. Было бы дешевле поставить филиал здесь, как я и хотел раньше, однако вам известно, почему этот путь теперь закрыт для меня, и пусть они идут к черту! Верх все равно будет за мной. Я намереваюсь расширить завод, и если Дагни предоставит мне три состава в день до Колорадо, мы еще посмотрим, где расположится столица Второго Ренессанса!
— Дайте мне год эксплуатации поездов «Линии Джона Голта», дайте мне время собрать воедино всю таггертовскую дорогу, и я, предоставляя вам три поезда в день — на линии из риарден-металла, протянувшейся от океана до океана!
— Кто там говорил, что ему нужна точка опоры? — проговорил Эллис Уайэтт. — Дайте мне право беспрепятственного движения, и я покажу им, как перевернуть Землю! Дагни попыталась понять, почему смех Уайэтта так нравится ей. В голосах обоих мужчин и даже в ее собственном звучала интонация, которой она никогда еще не слышала. Когда все трое встали из-за стола, Дагни с удивлением заметила, что в комнате горят только свечи: ей-то казалось, что они окружены ослепительным сиянием.
Взяв в руку бокал, Эллис Уайэтт посмотрел на своих гостей и сказал:
— За мир, за землю, ибо сейчас она кажется такой, какой должна быть!
И он единым движением опорожнил бокал.
Дагни услышала звон разбившегося о стену стекла в тот самый миг, когда из его тела, наполненного страшной энергией, словно ударил разряд тока. Это не был обычный жест — разбить бокал в честь праздника, а резкое движение, полное гневного бунта и злости, больше похожей на безмолвный стон боли.
