Книга теней - Риз Джеймс (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗

— Конечно, прощу, — ответила я. Мы чувствовали друг к другу симпатию, пускай об этом не было сказано ни полслова. — Вы спасли меня, все вы.

Теперь Мадлен стояла прямо передо мной, с любопытством разглядывая мое тело.

— Прошу прощения, — извинилась она.

С ее приближением мне стало еще холоднее. Холодная ткань прилипла к спине, облепила рельефно все остальное. Я вспыхнула и потянулась за висящим рядом с простыней полотенцем.

— Тебя интересует, что у меня там? — Какое право имела она жалеть меня за мою непохожесть на остальных?

— Нет, нет, — возразила она, — я… я просто не подумала … — Она взяла полотенце и обмакнула его в ведро с чистой, холодной водой. — Я испортила воду , — проговорила она. — Я не хотела. Прости.

Мадлен принялась вытирать мне шею и плечи, ибо на них попали капли ее… сущности. Я подставила ей предплечье — каким легким, каким холодным оказалось ее прикосновение — и увидела, что и оно все в красных пятнышках. Осторожно, чтобы не забрызгать, — я видела, как темная кровь струится по ее ногам, образуя лужицы вокруг босых ступней, прежде чем стечь в воду, — Мадлен омыла меня.

Мы оказались лицом к лицу. Я заглянула в ее глаза, стараясь не смотреть на широко раскрытую рану. Но это не помогло избавиться от идущего от нее зловония: в нем смешивались запахи земли, ржавчины и гнилого мяса. (Да, именно так! Я знала, что мне все-таки удастся его описать.) И в глазах, в которых только что читалась такая боль, такое страдание, я смогла увидеть теперь лишь сожаление и участие, грусть и желание помочь — взгляд их стал мягким.

— Нужно идти , — сказала Мадлен. — Земные часы тикают.

Я завернулась в сухую половину простыни, села на банкетку и проводила глазами девочку-призрака, готовую, казалось, раствориться среди теней. Но та не ушла. Она вернулась к ванне и попробовала воду пальцами ноги. Когда Мадлен наклонилась, чтобы зачерпнуть ее руками, я увидела, что та не держится в ее пригоршнях, просачиваясь сквозь сложенные ладони, как через неплотную ткань.

— Я приготовила одежду , — сообщила она, — однако выбор, конечно, за тобой.

—  Спасибо. — Я встала, готовясь вернуться в студию. — Ты будешь за ужином?

— Наверно. Хотя Себастьяна может и не позволить . — Посмотрев на воду в ванне, на ставшие скользкими плитки пола и запачканное кровью полотенце, которым она меня вытерла, я не стала спрашивать почему. — Через несколько часов эта кровь бесследно исчезает, но… иногда на нее неприятно смотреть. Так что я все понимаю .

— Почему через семь? — спросила я.

— Это будет одним из вопросов? Я была бы признательна, потому что даже я не знаю на него ответ. Но, по правде сказать, Себастьяна не знает тоже . — Я первый раз различила в звуках ее речи некоторую легкомысленность, которую с небольшой натяжкою можно было бы назвать смехом. Но она тотчас же добавила: — Не доверяйся ей всецело. Есть вещи, которых не знает даже она.

—  Например? — осведомилась я.

— Например, как освободить от проклятия мою душу. Как позволить мне умереть и уйти из этого мира.

—  Она пыталась это сделать? Пыталась она… помочь тебе?

Мадлен вздохнула — и выражая тем свою печаль, и отвечая на мой вопрос.

— Да, пыталась. Во всяком случае, так она говорит. Но с тех пор прошло много лет, и она отказывается попробовать еще раз .

— Почему?

— Она говорит, что уже стара для такого заклятия и что для него нужна сила молодой ведьмы… Такой, как ты. Но правда заключается в том, что она до сих пор боится самой себя, боится того, что в ней есть от ведьмы . — И Мадлен так быстро встала с края ванны, что я опять не успела увидеть ее в движении. Все, что я ощутила, — это волну влажного воздуха и внезапный озноб. Вдруг я увидела ее стоящей на другой стороне погруженного в сумрак помещения. — А теперь иди , — проговорила она. — Пора одеваться.

Когда я шагнула по направлению к сливающейся со стеной двери, светильники с шипеньем погасли, перестав давать даже прежний тусклый свет. К счастью, в этот момент панель, закрывающая выход, сдвинулась с места. Но я не пошла в студию.

— Мадлен, — позвала я, вглядываясь в темноту. — Мадлен, где ты?

Что я хотела сказать ей? Не знаю. Девушка-призрак ушла, и я не сказала ей ничего. Однако, прежде чем закрыть за собой расписанную красотами Большого канала дверь, я еще раз позвала ее.

Куда она отлучилась? Не проскользнула ли мимо меня, чтобы выйти в студию? А может, в ванной имелась вторая дверь? Нет, навряд ли.

У меня совсем не оставалось времени. Вернувшись, я обнаружила, что в студии тепло и светло. Огонь в камине пылал ярко. Было зажжено еще больше свечей. (Когда? Кем? Вопросы, ответов на которые я не знала. Бездна вопросов.)

И я сосредоточилась на том, как лучше одеться к ужину.

На белых высоких свечах, расставленных по всей мастерской, я не обнаружила красных пятен, которые свидетельствовали бы, что это дело рук Мадлен. Так же как и на увенчивающей секретер зажженной лампе, освещающей стопку листов бумаги, на которых я так и не написала еще мои вопросы. Меня охватило отчаяние: как превратить море загадок в пять кратких вопросов?

Я взглянула на циферблат и увидела, что до ужина осталось всего четверть часа. Нужно было выбирать наряд. Преисполнившись решимостью сделать это, я по пути к шкапам увидела, что Мадлен в студии действительно побывала. Секретер… Что-то изменилось. Стало не так, как раньше. И тут я вспомнила, что коврик под его изогнутыми золочеными ножками прежде был салатного цвета и его украшал узор из виноградных гроздей и роз. Его или по неизвестной причине кому-то понадобилось заменить, или… Ну да, конечно же, это все тот же коврик, только он пропитался кровью, и зеленый цвет стал гораздо темнее. Мадлен. Это она здесь побывала. Ее выдавали сиденье стула и угол самого секретера. На некоторых листах тоже виднелись отпечатки ее пальцев и капельки крови. Один из листов, сложенный вдвое, успел покоробиться от намочившей его алой влаги.