Книга теней - Клюев Евгений Васильевич (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
А между тем понемножку начинался праздник. Уже бегали по тени-лаборатории проворные тени лаборанток, украшая тени-стен тенями-цветов и освобождая тень-лаборатории от всех ненужных теней-предметов. Уже раздавались тени-звонков в тенях-домов Тени Фарадея, Тени Ньютона, Тени Ломоносова… Великие Тени приглашались в Хоровод — так назывался любой праздник в области, пограничной области Вечной Тьмы, а в область Вечной Тьмы век от века ссылались елисейские тени «за непослушание».
«Непослушание» же проявляли в основном Великие Тени… Впрочем, ни одна из них так и не попала в область Вечной Тьмы — каждую едва ли не на конечной точке пути перехватывали тени сотрудников Главной лаборатории Центра по Изучению Контактов, в незапамятные времена учрежденного на Атлантиде. ЦПИК состоял из теней специалистов, а уж кому как не им знать цену неизживаемой индивидуальности!
И зазвонила тень-главного-телефона в Главной лаборатории. Сколько раз тени сотрудников лаборатории вздрагивали от тени-этого-звука: по тени-телефона звонила обычно только Тень Председателя САТ.
— У тени-телефона Тень Заведующего Лабораторией.
— С вами говорит Тень Ученого.
— Секундочку! — Тень Заведующего Лабораторией нажала на тень-кнопки, подключая тень-микрофона, — и над тенью-лаборатории зазвучал глуховатый голос Тени Ученого.
— Собрание атлантических теней только что избрало меня Главной Тенью Атлантиды, а я смущен… что без Вашего ведома.
— С нашего ведома, высокочтимая Тень Ученого! Мы в курсе всех последних событий.
— Спасибо. Спасибо… А тут всех интересует, как Ваши дела.
— Наши дела прекрасны. У нас скоро Хоровод.
— По какому поводу?
— По поводу самой большой научной удачи в истории Атлантиды -"Феномена Рекрутова".
— Рекрутова? Подождите… На Земле я видел по телевизору человека с такой фамилией. Он рассказывал о преемственности жизней. К сожалению, я не успел познакомиться с ним.
— Это был не человек. Это была тень, особым образом внедренная в мир.
— Ах, вот как… Вы знаете, я заметил, что в чертах его нет истории! Поздравляю, от всех нас поздравляю вас!
— Собирайтесь к нам! — уже кричала в тень-трубки Тень Заведующего Лабораторией.
— Можно всем собираться?
— Да, да! Всем атлантическим теням, всем елисейским теням, ускользнувшим от Теней Верховного Руководства Элизиума, дни которого тоже сочтены, всем теням живых — мы ждем!
Уже в два часа ночи поименованные тени были в сборе: они разместились в тени-огромного-сквера возле тени-корпуса ЦПИК. На тени-трибуны стояли Тени Членов Почетного Президиума — и в их числе:
Тень Ученого.
Тень Заведующего Лабораторией.
Тень Старшего Помощника.
Тень Фарадея.
Тень Эйнштейна.
Тень Ньютона.
Тень Рекрутова.
Тень Тайного Осведомителя.
…В тени-огромного-сквера кружилась Тень Большой Музыки. То была сто шестая симфония Тени Бетховена — «К вечности».
— Тени Дам и Тени Господ!
(Так начала Тень Ученого, обращаясь ко всем присутствующим, едва откружилась и унеслась в Вечность тень-последнего-аккорда).
Поздравляем вас всех, дорогие наши! Сегодня самый большой праздник в истории Атлантиды: сегодня усилия живых и мертвых в познании универсума — объединились! Несколько тысячелетий ждали мы этого дня. Несколько тысячелетий поиски лучших умов Атлантиды и Земли были направлены к одному — построить мост между жизнью и смертью. Сегодня этот мост построен. К величайшему счастью нашему, на торжественном митинге присутствуют тени живых, чьим талантам и разуму мы тоже обязаны сегодняшним праздником. Носители теней этих спят сейчас в Москве, но тени — бессмертные их тени! — с нами. Попросим же их оказать нам честь подняться на тень-трибуны:
Тень Эммы Ивановны Франк.
Тень Эвридики Александровны Эристави.
Тень Петра Васильевича Ставского.
Тени ребят из ансамбля «Зеленый дол»:
Тень Евгения Николаевича Зайцева.
Тень Павла Сергеевича Игумнова.
Тень Аллы Николаевны Петровой.
Тень Владимира Игоревича Константинова.
Тень Станислава Борисовича Штейна.
Тень Сергея Дмитриевича Затонского.
Особенно хочется поприветствовать:
Тень Марка Теренция Варрона, говорящего ворона!
(В тени-огромного-сквера аплодировали — долго, очень долго).
К сожалению, мы не можем попросить подняться на трибуну Тень Царя Аида и Тень Персефоны: их носители, Аид Александрович Медынский и Серафима Ивановна Светлова в настоящее время не спят, они бродят по Москве, переживая события плохого дня. Пожелаем им сердечной беседы и душевного покоя.
(Названные Тенью Ученого тени живых стояли на тени-трибуны небольшой группкой и очень смущались).
Почетный Президиум Атлантических Теней постановил считать упомянутые тени живых Почетными Тенями Атлантиды — на веки веков.
(И снова аплодировали тени Атлантиды — долго, долго, долго).
Там, на Земле, Аид Александрович Медынский почти решил проблему человеческого бессмертия и вплотную подошел к феномену витальных циклов. Что же касается теней, стоящих перед нами, то носители их оказали неоценимые услуги в поисках форм контактов между живыми и мертвыми: добрые, отважные и мужественные носители эти бесстрашно ступили на стезю бессмертия! Они доказали, что лучшие представители человечества готовы с честью выдержать испытание Знанием.
Центр по Изучению Контактов на Атлантиде, ведя непрерывную борьбу с Советом Атлантических Теней, совершил сегодня самое значительное открытие за последние тысячелетия. Оно войдет в историю под названием «Феномен Рекрутова» и свидетельствует о том, что Атлантида сможет возвращать человечеству его утраты.
Последние слова Тени Ученого вызвали такие овации, что на Земле раздался страшный гром, разбудивший всех спящих. Тени живых мгновенно улетучились с тени-трибуны. Возвращались они в разное время — последней (вернувшейся через час) тенью была тень Эммы Ивановны Франк.
К этому времени на тени-трибуны стояла уже Тень Петра. Тень Эммы Ивановны застала лишь финал речи.
— …контактной метаморфозы. Таким образом, Тень Ученого, или Станислав Леопольдович — да простят мне употребление здесь земного его имени, столь любимого всеми нами, — один взял на себя заботу о духовной стороне контакта между царством мертвых и живыми. Как высок может быть дух человека, мы поняли только после знакомства с магистром. Что нельзя забывать историю души своей, мы поняли только после знакомства с ним. Что прежде чем предстать перед Высшим Судом, Божьим Судом, каждый предстанет перед глазами равных себе, мы поняли только после знакомства с ним… Мне повезло меньше других: я лишь раз говорил со Станиславом Леопольдовичем… простите, Тенью Ученого, в этом витальном цикле. Но жалеть ли мне о несостоявшихся встречах, если в одном из прошлых моих витальных циклов, в восемнадцатом веке, я сподобился быть учеником магистра Себастьяна, как звали его тогда. И только теперь я отдаю себе отчет в том, что такое не проходит бесследно. Можно истребить память, можно добровольно или под сильным нажимом изжить в себе индивидуальность, но душа — помнит, душа — остается собой, что бы ни сделали с ней. И пусть все прекрасно, пусть фанфары, пусть знамена, пусть гимны… тут же, рядом, — легким облачком, бабочкой, тенью: ду-ша.
Тень Петра отошла от тени-микрофона, а атлантические тени, наученные опытом прошлой овации, лишь тихонько зашелестели тенями-ладоней.
А на тени-трибуны царила уже Тень Марка Теренция Варрона — мудрого свидетеля и очевидца того, что не один только раз живем на свете, что жили и будем жить дальше. Гортанно произнесла она на двадцати семи языках единственное слово:
— Д-у-ш-а.
Спящим в Москве Эмме Ивановне, Эвридике, Петру, ребятам из «Зеленого дола» снились в ту ночь удивительные сны, не-за-бы-ва-е-м-ы-е.
Глава ДВАДЦАТАЯ
УЖИН в обществе восьмерок
Конечно, Эвридика опаздывала на ужин: как вообще везде и на все — опаздывала. В приглашении, полученном ею накануне, значилось:
