Случайная вакансия - Роулинг Джоан Кэтлин (книги бесплатно полные версии txt) 📗
— Платить будут сущие гроши, — говорил Саймон.
— Это ещё неизвестно. Он же не сказал…
— К бабке не ходи. А жизнь там дороже…
Рут пробормотала что-то уклончивое. Эндрю боялся дышать; одно то, что мать не бросилась поддакивать Саймону, означало, что она жаждет уехать.
Эндрю не мог представить своих родителей ни в каком другом жилище, кроме Хиллтоп-Хауса, и ни в каком городе, кроме Пэгфорда. Для него само собой разумелось, что они останутся здесь навсегда. Это он, Эндрю, когда-нибудь уедет в Лондон, а Саймон и Рут будут доживать свой век на этом холме, как вросшие в склон деревья.
Он украдкой поднялся к себе в спальню и стал будто впервые смотреть из окна на мерцающие огни Пэгфорда, лежащего в глубокой чёрной лощине между холмами. Где-то там, внизу, Пупс курит сейчас в своей мансарде и наверняка смотрит порнушку на компе. Гайя тоже в той стороне: исполняет загадочные девичьи ритуалы. До Эндрю вдруг дошло, что она пережила то же, что предстояло ему: её с корнем вырвали из знакомого места и пересадили на новое. Из-за этого между ними возникала некая глубинная общность; такие мысли доставили Эндрю подобие меланхолического удовольствия. Но она не хотела для себя такой пересадки. Эндрю в смятении схватил мобильник и набил сообщение Пупсу: «СМЗ предлагают работу в Рединге. М. б. согласится».
Пупс так и не ответил, и Эндрю до сих пор с ним не виделся, потому что у них были разные уроки. Вообще они не встречались целых две недели — Эндрю теперь подрабатывал в «Медном чайнике». Их самый длительный за последнее время разговор касался поста насчёт Кабби, который Пупс выложил на сайте местного совета.
— Думаю, Тесса подозревает, — небрежно бросил Пупс. — Всё время косится на меня проницательно.
— И что ты ей скажешь? — перепугался Эндрю.
Эндрю знал, что Пупс жаждет славы и признания, что размахивает правдой, как грозным оружием, но соображает ли он, что ни под каким видом не должен обмолвиться о роли Эндрю, который, собственно, и дал жизнь Призраку Барри Фейрбразера? Пупс и раньше плохо понимал, что значит иметь отцом Саймона, а в последнее время втолковать что-либо Пупсу становилось почему-то всё труднее.
Выпав из поля зрения учителя информатики, Эндрю набрал в строке интернет-поиска слово «Рединг». По сравнению с Пэгфордом Рединг был огромен. Там ежегодно проходил музыкальный фестиваль. Оттуда было всего сорок миль до Лондона. Эндрю изучил расписание поездов. Возможно, он по выходным будет ездить в столицу точно так же, как сейчас ездит на автобусе в Ярвил. Но по большому счёту ему казалось, что это дохлый номер: он не знал ничего, кроме Пэгфорда; он так и не сумел представить себе их семью в каком-нибудь другом месте.
На большой перемене Эндрю без проволочек ушёл из школы и отправился на поиски Пупса. Скрывшись от посторонних глаз, он сразу же закурил и, привычным жестом засовывая зажигалку в карман, услышал девичий голосок:
— Привет.
С ним поравнялись Гайя и Сухвиндер.
— Всё путём, — откликнулся он, выдыхая дым в сторону от милого личика Гайи.
У их троицы в последние две недели установились особенные отношения — как ни у кого. Подработка в кафе связала их тонкой нитью. Они уже знали набор дежурных шуточек Говарда и стойко терпели нездоровый интерес Морин к тому, что творится у них в семьях; они потешались при виде её старческих коленок, торчащих из-под слишком короткого форменного платья, и, словно купцы в чужой земле, обменивались драгоценными крупицами личных сведений. Так девочки узнали, что отца Эндрю уволили; Эндрю и Сухвиндер стало известно, что Гайя устроилась на эту работу, чтобы скопить на железнодорожный билет и вернуться в Хэкни, а Эндрю и Гайя узнали, что мать Сухвиндер категорически против её работы на Говарда Моллисона.
— Где же твой дружок Жирдяй? — спросила Гайя, когда они втроём приноровились идти в ногу.
— Без понятия, — бросил Эндрю. — Он мне не попадался.
— Невелика потеря, — отозвалась Гайя. — Сколько ты выкуриваешь за день?
— Не считал. — Эндрю окрылил её интерес. — Хочешь сигаретку?
— Нет, — отказалась Гайя. — Я против курения.
Он тут же задался вопросом, распространяется ли её отвращение к курению на поцелуи с курильщиками. Нив Фейрбразер не возражала, когда на школьной дискотеке он обшарил языком её рот.
— А Марко не курит? — поинтересовалась Сухвиндер.
— Нет, у него вечно тренировки, — сказала Гайя.
К этому времени Эндрю уже почти свыкся с мыслью о Марко де Луке. Было своё преимущество в том, что Гайя, так сказать, хранила верность человеку со стороны. Тягостное впечатление от вывешенных на её страничке в «Фейсбуке» фотографий, на которых они с Марко были запечатлены вместе, со временем притупилось. Эндрю не обманывался тем обстоятельством, что послания, которые Гайя и Марко оставляли друг другу, становились всё более редкими и менее тёплыми. Есть ведь ещё телефон, есть электронная почта, но он знал одно: при упоминании о Марко у Гайи вытягивалось лицо.
— А вот и он, — сказала Гайя.
Но перед ними возник не красавчик Марко, а Пупс Уолл, который около газетного павильона трепался с Дейном Талли.
Сухвиндер застыла, но Гайя вцепилась ей в руку выше локтя.
— Ты имеешь право ходить где угодно, — сказала она, осторожно подталкивая подругу вперёд; её зелёные глаза с карими крапинками сужались по мере приближения к тому месту, где курили Пупс и Дейн.
— Всё путём, Арф, — окликнул Пупс, когда троица подошла совсем близко.
— Пупс, — отозвался Эндрю.
Во избежание неприятностей и в первую очередь наездов на Сухвиндер в присутствии Гайи он спросил:
— Получил мою эсэмэску?
— Которую? — спросил Пупс. — А, да… насчёт Сая? Уезжаешь, что ли?
Его снисходительную небрежность можно было объяснить разве что присутствием Дейна Талли.
— Возможно, — ответил Эндрю.
— А куда? — поинтересовалась Гайя.
— Моему старику предлагают работу в Рединге, — сказал Эндрю.
— Ничего себе, там мой папа живёт! — изумилась Гайя. — Можно будет вместе потусоваться, когда я туда приеду. Фестиваль там просто обалденный. Слышь, Винда, хочешь сэндвич?
Эндрю настолько поразило её добровольное предложение встречи, что он замешкался с ответом, и она исчезла в недрах газетного павильона. На миг эта заплёванная автобусная остановка, сам газетный павильон и даже задрипанный, разрисованный татуировками Дейн Талли в заношенной футболке и тренировочных штанах озарились почти небесным светом.
— Ладно, у меня дела, — заявил Пупс.
Дейн прыснул. Пупса как ветром сдуло: Эндрю даже не успел ничего сказать или напроситься к нему в компанию.
Пупс не сомневался, что Эндрю будет удивлён и обижен таким равнодушием, и это его радовало. Он не спрашивал себя, что же в этом такого радостного и почему в последние дни им овладело непреодолимое желание ранить других. Не так давно он решил, что копаться в мотивах своих поступков неаутентично, и в результате его личная философия стала удобнее в использовании.
По дороге в Поля он вернулся мыслями к вчерашнему разговору с матерью: впервые после того дня, когда Кабби его ударил, она зашла к нему в комнату.
(— Насчёт сообщения про твоего отца на сайте совета, — начала она. — Я должна… я хочу… спросить у тебя, Стюарт: это ты написал?
Чтобы набраться смелости предъявить ему обвинение, ей потребовалось несколько дней, и Пупс подготовился.
— Нет, — ответил он.
Возможно, более аутентично было бы сказать «да», но с какой стати он должен оправдываться?
— Не ты? — переспросила она тем же тоном.
— Нет, — повторил он.
— Понимаешь, очень и очень ограниченное число людей знает про папины… что его беспокоит.
— Это не я.
— Сообщение появилось в тот самый вечер, когда вы повздорили и папа тебя…
— Сказал же, это не я.
— Стюарт, ты ведь знаешь, он болен.
— Ты много раз говорила.
— Да, я много раз говорила, потому что так оно и есть! Он ничего не может с собой поделать… у него тяжёлое психическое расстройство, которое причиняет ему бесчисленные страдания и беды.
