Менялы - Хейли Артур (читаем книги онлайн TXT) 📗
— Алекс, ты меня слушаешь?
— Да.
— После этого я снова позвонила в банк и поговорила с Эдвиной. Она лично все проверила. Хуанита не только не появилась на работе, но и не позвонила, что на нее совсем не похоже. Вот почему я тревожусь. Я уверена, произошло что-то совершенно ужасное.
— И что ты по этому поводу думаешь?
— То же, что и ты.
— Подожди, — сказал он. — Здесь Нолан. Уэйнрайт слушал, подавшись вперед. Он выпрямился и тихо произнес:
— Нуньес похитили. Это очевидно.
— Кто?
— Кто-то из компании “Двух семерок”. Вероятно, теперь они возьмут Истина.
— Думаете, они привезли ее в этот клуб?
— Нет. Вряд ли. Она где-то в другом месте.
— Можете предположить, где?
— Нет.
— И ребенок там же?
— Боюсь, что да. — В глазах Уэйнрайта отразилась боль. — Алекс, мне очень жаль.
— Вы нас в это втравили, — с сердцем сказал Алекс, — так теперь, ради всего святого, вызволяйте Хуаниту и девочку!
Уэйнрайт сосредоточенно заговорил:
— Прежде всего необходимо выяснить, есть ли у нас шанс предупредить Истина. Если мы сумеем его оттуда вытащить, он может подсказать нам, где девушка. — Он раскрыл блокнот и уже тянулся к другому телефону.
Глава 20
Все произошло так быстро и так неожиданно — дверцы захлопнулись, и большой черный лимузин тронулся с места, — что Хуанита даже не успела закричать. Шестое чувство подсказывало ей, что момент упущен, но все же она крикнула: “Помогите!” Последовал жестокий удар кулаком в лицо, после чего чья-то рука в перчатке зажала ей рот. Услышав, как Эстела закричала от ужаса, Хуанита продолжала сопротивляться, пока ее не оглушил второй удар кулаком.
Было раннее, свежее ноябрьское утро, и день начался, как обычно. Хуанита с Эстелой вовремя позавтракали и по черно-белому портативному телевизору посмотрели выпуск “Новостей” Эн-би-си. В 7.30 — как всегда — они вышли из дому, Хуанита должна была успеть отвести Эстелу в детский сад и не опоздать на автобус. Она любила утро — начинать с Эстелой новый день было для нее огромной радостью.
Уже на улице Эстела ускакала вперед, крикнув Хуаните; “Мамочка, я не наступила ни на одну полоску!” Хуанита улыбнулась — они часто играли в эту игру: надо было пройти по тротуару, не наступая на трещины. И тут краем глаза Хуанита заметила лимузин с затемненными окнами и открытой задней дверцей. Эстела поравнялась с машиной и кто-то, сидевший на заднем сиденье, с ней заговорил. Эстела подошла ближе. И тут из машины высунулась чья-то рука и втащила девочку внутрь. Хуанита бросилась к автомобилю. Сзади к ней приблизился человек, которого она не видела, и грубо толкнул Хуаниту вперед — она упала прямо на машину, больно ударившись коленками. Прежде чем она успела опомниться, ее втащили в лимузин и толкнули на пол, рядом с Эстелой. Дверцы захлопнулись, и машина тронулась с места.
Хуанита пошевелилась. Острая боль пронзила голову. Она застонала.
— Слушай, сука! — сказал чей-то голос. — Еще раз вякнешь, мало не покажется. И не думай, что снаружи тебя кто-то увидит. В машине зеркальные стекла.
Хуанита лежала неподвижно, пытаясь сосредоточиться и побороть панический страх. В машине было трое мужчин — двое на заднем сиденье и один впереди. Куда их везли? И почему? Хуанита ни секунды не сомневалась, что ответ на второй вопрос связан с Майлзом. Случилось то, чего она так боялась. Она понимала, что ей грозит смертельная опасность. Но, Господи, при чем же тут Эстела? Тельце Эстелы содрогалось от отчаянных рыданий. Хуанита попыталась обнять и успокоить дочку.
Другой голос, видимо, принадлежавший водителю, проговорил:
— Лучше заклеить им рты и завязать глаза. Хуанита почувствовала какое-то движение и услышала звук разрываемой ткани.
— Пожалуйста, не надо! Я…
Договорить она не успела — кусок широкой клейкой ленты запечатал ей рот. В следующее мгновение на глаза была наброшена темная повязка, тугим узлом стянутая на затылке. Руки ей заломили за спину и связали. Веревка врезалась в запястья. Пыль, покрывавшая пол, забивала нос. Хуанита слышала, что такому же испытанию подверглась и Эстела. Ее охватило отчаяние. Глаза наполнились слезами бессильного гнева. “Будь ты проклят, Уэйнрайт! И ты, Майлз! Где вы сейчас?.. Как я могла согласиться.., допустить такое… О, почему? Почему?.. Пресвятая Дева, помоги мне! Или хотя бы защити Эстелу!”
Поездка казалась бесконечной. Примерно через час — может, меньше, а может, больше — автомобиль резко затормозил. Одновременно распахнулись дверцы, и Хуаниту грубо вытащили из машины, поставили на ноги и велели идти вперед. Спустя немного времени пол вдруг куда-то провалился, и она чуть не упала — ее подхватили и поволокли вниз по лестнице. Лестница кончилась — опять надо было идти. Неожиданно ее резко толкнули назад, и она упала на жесткий деревянный стул. Знакомый голос произнес:
— Снимите повязку и кляп.
Клейкую ленту бесцеремонно содрали с губ, это причинило новую боль. Повязка ослабла, и Хуанита зажмурилась от яркого света, бьющего прямо в лицо.
Она выдохнула:
— Ради Бога! Где моя… — Ее ударили кулаком.
— Помолчи, — сказал один из тех голосов, что она слышала в машине. — Запоешь, когда будет велено.
Тони Медведь Марино имел в жизни несколько пристрастий. Во-первых, то, что он называл “эротикой” — в его понимании это означало унизить женщину, полностью подчинить ее себе, заставить почувствовать свою ничтожность. Во-вторых, петушиные бои — чем кровавее, тем лучше. И в-третьих, — забава наиболее безобидная — он любил зеркальные стекла. Зеркальное покрытие наносилось только с одной стороны, что позволяло ему наблюдать за происходившим, оставаясь незамеченным; зеркальные стекла были установлены в его машинах, рабочих кабинетах, тайных “берлогах” (включая “Две семерки”), а также в уединенном, тщательно охраняемом жилище. Здесь, в ванной и туалете, предназначавшихся для посетительниц женского пола, были установлены зеркальные стекла во всю стену.
Потворствуя этой маленькой слабости, он установил зеркальные стекла кое-где и на “монетном дворе”, хотя из осторожности он редко сюда заглядывал, временами, как, например, сейчас, это ухищрение оказывалось небесполезным.
Стекло было вмонтировано в стену. Через него он мог разглядывать привязанную к стулу Нуньес, сидевшую к нему лицом. Лицо Хуаниты было в синяках и ссадинах, волосы спутались. Рядом с ней, привязанная к другому стулу, сидела ее дочь — личико девочки заливала мертвенная бледность. Несколько минут назад, узнав, что захватили еще и ребенка, Тони Медведь Марино жутко разозлился — не то чтобы он любил детей, на детей ему было наплевать, а просто это пахло серьезными неприятностями. От взрослого при необходимости можно избавиться, ничем не рискуя, убить ребенка — дело другое. Это вызовет недовольство среди его же людей, а если, не дай Бог, слух просочится наружу — опасный резонанс. Пока что, закурив сигару, он наблюдал. Анжело, один из телохранителей Тони Медведя, отвечавший за операцию похищения, склонился над женщиной. Это был здоровенный детина с толстыми, оттопыренными губами, которому нравилось его ремесло.
— Ну что, шлюха побитая, говори. Хуанита, которая силилась взглянуть на Эстелу, повернула к нему лицо.
— О чем? Говорить о чем?
— Как зовут парня, который звонил тебе из “Двух семерок”?
Хуаниту выдало лицо — на нем мелькнуло понимание. Это не ускользнуло от Тони — через некоторое время, причем довольно скоро, они будут владеть информацией.
— Ублюдок!.. Животное! — выпалила Хуанита. — Не знаю я никаких “Двух семерок”!
Анжело ударил ее с такой силой, что из носа и из уголка рта Хуаниты хлынула кровь. Ее голова безжизненно упала. Схватив девушку за волосы, он запрокинул ей голову назад.
— Кто этот тип, который звонил тебе из “Двух семерок”?
Опухшими губами она с трудом произнесла:
