Клиника: анатомия жизни (Окончательный диагноз) - Хейли Артур (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
— Нисколько, — возразил О’Доннелл. — Вы прекрасно все сказали.
Внутренне О’Доннелл торжествовал. Интуиция его не подвела, он сделал правильный выбор. Он был уверен, что они превосходно сработаются — он как главный хирург и Коулмен как руководитель патолого-анатомиче-ской службы. Они будут вместе строить и созидать, и благодаря их усилиям клиника Трех Графств будет становиться все лучше и лучше. Не все, что они сделают, окажется совершенным; так не бывает. Неизбежны промахи, провалы и неудачи, но в любом случае у них одна цель, они единомышленники. Им надо держаться друг за друга. Коулмен моложе. В одних сферах пригодится опыт О’Доннелла, в других — современные стремления Коулмена. За последние недели главный хирург понял, что до катастрофы можно докатиться разными путями. Но отныне он будет бороться с самоуспокоенностью и рутиной на всех фронтах, и его правой рукой станет молодой доктор Коулмен.
Ему в голову внезапно пришел еще один вопрос.
— Еще одно: как вы относитесь к Джо Пирсону и его уходу?
— Не знаю, — честно ответил Дэвид Коулмен. — Я до сих пор не разобрался в моем к нему отношении.
— Это неплохо — иногда сомневаться и испытывать неуверенность. Помогает сохранить гибкость мышления. — О’Доннелл улыбнулся. — Думаю, есть несколько вещей, которые вам будет интересно узнать. Я разговаривал с некоторыми ветеранами клиники, и они рассказали мне то, о чем я не имел никакого представления. За тридцать два года работы Джо Пирсон сделал для клиники очень много. Большая часть его заслуг забыта, а люди, подобные мне и вам, вообще о них не слышали. Оказывается, именно он организовал в клинике отделение переливания крови. И тогда у него нашлось множество противников. Это он учредил комитет по тканям. И в этом он столкнулся с сильным сопротивлением, однако довел дело до конца. Это позволило улучшить качество хирургической помощи в клинике. Занимался Джо и наукой. Он исследовал причины и распространенность рака щитовидной железы, и многие его взгляды стали теперь общепринятыми, хотя мало кто помнит, что впервые их высказал Джо Пирсон.
— Я не знал, — признался Коулмен. — Спасибо, что рассказали.
— К сожалению, такие вещи забываются. В лаборатории Джо тоже внедрил много нового — новые анализы, новое оборудование. К несчастью, с годами он утратил волю к новаторству — перестал расти и предпочел ехать дальше по наезженной колее. Иногда такое случается.
Коулмен вдруг подумал о собственном отце. Вспомнил об антителах к резус-фактору, которые убили детей Джона Александера, вспомнил об отце, который назначал Элизабет переливания крови без учета резус-принадлежности пострадавшей и доноров, несмотря на то что медицина уже знала об опасности резус-несовместимости.
— Да, — согласился он, — такое действительно случается.
Мужчины встали и направились к двери. Когда они вышли в коридор, О’Доннелл вдруг тихо сказал:
— Все мы должны сочувствовать друг другу. Никогда не знаешь, когда сочувствие потребуется тебе самому.
— Кент, у тебя очень усталый вид, — сказала Люси Грейнджер.
Близился вечер. О’Доннелл стоял в коридоре и не заметил, как рядом с ним остановилась неслышно подошедшая Люси.
«Дорогая моя Люси, — подумал он, — надежная, добрая, нежная». Неужели всего неделю назад он всерьез хотел уехать из Берлингтона и жениться на Дениз? Сейчас все это казалось ему какой-то романтической игрой, от которой не осталось и следа. Его место здесь, здесь и в горе, и в радости найдет он свое предназначение.
Он взял ее за руку.
— Люси, — попросил он, — давай не будем откладывать нашу следующую встречу. Нам есть о чем поговорить.
— Хорошо. — Она ласково улыбнулась О’Доннеллу: — Можешь завтра пригласить меня на ужин.
Они бок о бок пошли по коридору. Как уверенно он себя чувствует, когда она рядом. Он взглянул на ее профиль и вдруг понял, что впереди их ждет много счастливых дней. Конечно, им понадобится время, чтобы притереться друг к другу, но свое будущее они обретут только вместе.
А Люси подумала: «Мечты иногда сбываются. Может быть, и моя скоро сбудется».
В патолого-анатомическом отделении сумерки наступали рано. Такова была пена, которую они платили за нахождение в подвале. Дэвид Коулмен решил, что первым делом постарается перевести отделение в более подходящее место. Патологическая анатомия должна перестать ютиться в чреве клиники; свет и воздух требовались ей не меньше, чем другим отраслям медицины.
Он вошел в кабинет и увидел сидевшего за столом Пирсона. Старик выгребал содержимое из ящиков.
— Удивительное дело, — сказал Пирсон, — сколько хлама может накопиться за тридцать два года.
Коулмен некоторое время молча смотрел на Пирсона, потом произнес:
— Мне очень жаль.
— Не о чем жалеть, — бесцеремонно ответил Пирсон. Он закрыл нижний ящик и сложил бумаги в портфель. — Слышал, что вы получили новое место. Мои поздравления.
— Мне очень хотелось бы, чтобы это произошло по-другому, — искренне ответил Коулмен.
— Поздно теперь переживать по этому поводу. — Пирсон застегнул замки портфеля и огляделся. — Ну, кажется, все. Если что-нибудь найдете, пришлите мне вместе с чеком на пенсию.
— Я хочу вам кое-что сказать, — остановил его Коулмен.
— Что именно?
Коулмен заговорил, тщательно подбирая слова:
— Речь вдет о практикантке-медсестре, которой ампутировали ногу. Сегодня утром я вскрыл ампутированную конечность. Вы правильно поставили диагноз. Опухоль оказалась злокачественной. Остеогенная саркома. Я был не прав.
Старик молчал. Создавалось впечатление, что мыслями он был уже далеко отсюда.
— Я рад, что не ошибся, — сказал он. — По крайней мере в этом случае.
Он снял с вешалки плащ и направился к выходу. Он уже собрался открыть дверь, но остановился, обернулся и почти застенчиво сказал:
— Не возражаете, если я дам вам один совет?
Коулмен покачал головой:
— Буду только благодарен.
— Вы молоды, — начал Пирсон, — в вас много перца и уксуса, и это хорошо. Вы отличный специалист. Вы современны, знаете много такого, чего я не знаю и теперь уже никогда не узнаю. Примите мой совет: оставайтесь таким всегда. Вам будет трудно, но не повторите мою ошибку. — Он махнул рукой в сторону стола, который только что освободил. — Не успеете вы сесть в это кресло, как зазвонит телефон и администратор начнет долго и нудно рассказывать вам о бюджете. В следующую минуту придет сотрудник лаборатории и скажет, что хочет немедленно уволиться. Потом начнут, один за другим, приходить врачи и задавать вам множество всяких вопросов. — Старик едва заметно улыбнулся. — Потом явится коммивояжер и предложит вам пробирки, которые не бьются, или горелку, которая может гореть вечно. Не успеете избавиться от него, как явится следующий, и так без конца. В конце рабочего дня вы спросите себя: «Что я сегодня сделал, чего я смог достичь?»
Пирсон замолчал, но Коулмен ждал продолжения. Он понимал, что старый патологоанатом сейчас, в своих словах, заново переживает свое прошлое. Пирсон снова заговорил:
— Точно так же пройдет следующий день, и еще один, и еще. Вы не заметите, как пролетит год, потом следующий. Вы будете посылать на курсы усовершенствования других людей, потому что вам будет некогда оторваться от рутинной работы. Вы забросите науку, вы будете много работать и уставать так, что вам уже не захочется по вечерам читать медицинскую литературу. И внезапно настанет день, когда вы поймете, что устарело все, что вы знаете и умеете. Именно в тот миг вы осознаете, что вам уже поздно меняться.
Напряженный голос Пирсона дрогнул. Он положил руку на плечо Коулмену, заглянул ему в глаза и умоляюще сказал:
— Послушайте старика, который прошел через все это, впал в эту ошибку и безнадежно отстал от времени. Не дайте такому случиться с собой! Если надо, запритесь от всех в шкафу! Держитесь подальше от телефона, папок и бумаг, читайте, учитесь, слушайте, держитесь на уровне! Тогда никто не сможет сказать: «Он конченый человек, он выгорел и остался в прошлом». Они не смогут так сказать, потому что вы будете знать столько же, сколько они, и даже больше, чем они. Но кроме того, у вас будет опыт, которого у них еще нет…
