Детектив - Хейли Артур (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Понятно, что в хранилище всегда было тесно. “Мы завалены от пола до потолка”, — постоянно жаловался Якоун, но как-то ухитрялся втискивать в свой склад все новые вещи и коробки.
— И что же произошло? — спросил он Эйнсли.
— Выяснилось, что одно из серийных убийств нуждается в доследовании, поэтому вещдоки придется пока оставить. Однако ты сказал “гора”. Неужели действительно так много?
— Было всего ничего, пока не случилось убийства комиссара Эрнста и его жены, — ответил Якоун. — Вот тогда нам и правда навезли целую груду. Мне объяснили, что это из-за особой важности дела.
— Позволишь взглянуть?
— Конечно.
Хозяин провел Эйнсли через несколько помещений, где работали двадцать человек — пятеро офицеров полиции плюс вольнонаемные. Оставалось только удивляться, в каком исключительном порядке ухитрялись они содержать этот склад. Любую единицу хранения, независимо от давности (а улика двадцатилетней давности не была здесь редкостью), с помощью компьютера можно было разыскать в считанные минуты по номеру дела, именам или дате принятия на хранение.
Якоун продемонстрировал, как это делается, без колебаний указав на дюжину объемистых коробок, каждая из которых была запечатана широкой клейкой лентой с надписью: ВЕЩЕСТВЕННЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА — Вот эти нам доставили сразу же после убийства Эрнстов, — сказал капитан. — Как я понял, ваши ребята основательно порылись в их доме и собрали много всего, больше — бумаг, чтобы изучить их позже, по-моему, ими так никто и не занимался.
Эйнсли не пришлось гадать, почему так случилось. Сразу после убийства Эрнстов его спецподразделение целиком сосредоточилось на слежке за подозреваемыми. Вещи и документы из дома убитых оставили на потом. Когда же Дойл был арестован и признан виновным, дело Эрнстов закрыли, и до этих коробок ни у кого руки не дошли.
— Извини, что не могу пока избавить тебя от них, — сказал Эйнсли Якоуну. — Мы будем брать по несколько коробок, изучать содержимое и возвращать.
— Твое право, Малколм, — пожал плечами капитан.
— Спасибо, — кивнул Эйнсли. — Это может оказаться крайне важным.
Глава 13
— Твоя задача, — объяснял он затем Руби, — просмотреть, что лежит в каждой из этих коробок. Нет ли там чего для нас полезного.
— Что-нибудь конкретное?
— Нам нужна ниточка, которая привела бы нас к убийце Эрнстов.
— Но ничего конкретного?
Эйнсли покачал головой. Его охватило не вполне понятное ему самому недоброе предчувствие; тревожная неизвестность ожидала их. Так кто же убил Густава и Эленор Эрнст? И почему? Каковы бы ни были ответы на эти вопросы, простыми они не окажутся, это он мог предсказать заранее. “…В страну тьмы и сени смертной” — вспомнилась строчка из Библейской книги Иова. Инстинкт подсказывал, что именно в эту страну вступил он теперь, лучше бы это дело вел кто-нибудь другой, подумал он впервые.
— Что-то не так? — спросила наблюдавшая за ним Руби.
— Не знаю… — ответил он с вымученной улыбкой. — Давай не будем ничего загадывать, а просто посмотрим, что в тех коробках.
Они сидели вдвоем в маленькой комнатушке в глубине того же здания полицейского управления, где располагался отдел по расследованию убийств. Эйнсли организовал это временное рабочее помещение, чтобы вести возобновленное расследование в обстановке строгой конфиденциальности, как приказал ему Лео Ньюболд. Размерами комната была сравнима с платяным шкафом, в который втиснули стол, два стула и телефон, но с этим приходилось мириться.
— Мы пойдем в хранилище, — сказал он ей, — и я подпишу разрешение, чтобы ты могла забрать коробки Эрнстов, как только будешь готова приступить. Едва ли они займут у тебя больше двух дней.
Как выяснилось, в этом он здорово ошибался.
Под конец второй недели Эйнсли в раздраженном нетерпении зашел проведать Руби в ее временном убежище уже в третий раз. Как и в предыдущие два визита, он застал ее окруженной ворохом бумаг, которые она разложила даже на полу.
Когда они виделись в последний раз. Руби сказала:
— Впечатление такое, что Эрнсты просто не могли заставить себя выбросить хотя бы клочок бумаги. Они сохраняли абсолютно все: письма, счета, записочки, вырезки из газет, чеки, приглашения — всего не перечислишь, и почти все здесь.
На этот раз перед ней лежала раскрытая общая тетрадь с чуть пожелтевшими страницами и обтрепанными углами. Руби читала и делала пометки в блокноте.
— По-прежнему ничего? — спросил Эйнсли, указывая на очередную открытую коробку.
— Нет, — ответила Руби, — кажется, я обнаружила кое-что любопытное.
— А ну-ка, рассказывай!
— Это о миссис Эрнст. Как я поняла, именно она отличалась особой страстью ко всяким бумажкам. Тут много ее собственных записей. Читать трудно. Почерк бисерный, неразборчивый. Я просматривала все подряд, ничего примечательного. Но два дня назад мне попались ее дневники. Она вела их в таких вот тетрадях много лет подряд.
— Сколько всего тетрадей?
— Двадцать или тридцать, может, даже больше. — Руби кивнула в сторону коробки. — Вот эта была полна ими под завязку. Вероятно, дневники окажутся и в других.
— О чем же она писала?
— Здесь есть проблема. У нее не только трудный почерк. Она еще и пользовалась кодом. Я бы назвала его личной системой стенографии. Цель ясна. Она не хотела, чтобы дневники читали другие, особенно муж. Должно быть, все эти годы она прятала от него свои записи. Однако чуть-чуть терпения, и можно научиться разбирать ее шифр.
Она ткнула пальцем в лежавшую перед ней тетрадь.
— Например, она заменяла имена цифрами. Сначала по контексту я догадалась, что тридцать один — это она сама, а четыре — ее муж. Легко догадаться, что для обозначения ей служили порядковые номера букв алфавита. “Э” — тридцать первая буква, “Г” — четвертая. Простейший код. А вообще, она сокращала слова, большей частью выбрасывая гласные. Я уже начала читать, но дело двигается чертовски медленно.
Эйнсли понимал, что настала пора принять какое-то решение. Стоит ли дальше загружать Руби этой неблагодарной работой, которая продлится еще неизвестно сколько и скорее всего не принесет никаких результатов? Других дел невпроворот. Подумав, он спросил:
— Но хоть что-то ты уже сумела раскопать? Что-нибудь важное?
Руби помедлила и сказала:
— Ладно, хотела сначала собрать побольше материала, но… — в ее голосе появилась жесткость. — Как вам понравится, скажем вот это. Из тех дневников, которые я успела прочитать, следует, что наш покойный досточтимый городской комиссар Густав Эрнст смертным боем бил свою жену. Он избивал ее практически с первых дней супружеской жизни. По меньшей мере однажды она попала из-за этого в больницу. Она никому не рассказывала, потому что боялась его и стыдилась. Она была уверена, что ей все равно никто не поверит, как внушал ей мерзавец-муженек. Все, что ей оставалось, это изливать боль и унижение своим полудетским шифром в этих жалких тетрадках. Это все изложено здесь!
Лицо Руби вдруг вспыхнуло.
— Дьявол! Меня тошнит от этого дерьма! — Она порывисто схватила тетрадь со стола и швырнула в стену.
Эйнсли дал ей передышку, нарочито медленно подняв тетрадку с пола.
— По всей вероятности, она была права, — сказал он затем. — Ей действительно не поверили бы. Особенно в те годы, когда говорить о домашнем насилии вообще было не принято. Люди просто не хотели ничего об этом знать. А ты сама веришь, что она писала правду?
— Уверена на все сто. — К Руби уже вернулось душевное равновесие. — Она описывала подробности, каких не выдумаешь. Все слишком достоверно. Да почитайте сами.
— Обязательно почитаю, но позже. — Эйнсли знал, что на мнение Руби можно полагаться.
Она снова бросила взгляд на тетрадь и сказала задумчиво:
— Мне кажется, миссис Эрнст знала, даже рассчитывала, что ее дневники однажды кто-то сумеет прочитать.
