Ночью на белых конях - Вежинов Павел (список книг TXT) 📗
— Кого-нибудь ждешь? — спросил он.
— Тебя, конечно!.. Что торчишь, садись, я тебя не съем.
Сашо осторожно сел, кто его знает, такая может и съесть.
— Я тебе зачем-нибудь нужен?
— Сегодня я получила письмо от Кристы.
— И что она пишет? — подался он к ней.
— Рассказывает, как ты ее обидел. Ну и деревенщина же ты, оказывается, — настоящий радомирский мужик.
— Мы не радомирцы.
— Но ты и не в Урумовых. Урумовы по крайней мере люди воспитанные.
— Покажи письмо, — сказал он, пытаясь говорить равнодушно.
— Аусгешлоссен! Криста категорически запретила. Ни за что!
Целых четверть часа он канючил у нее, заказал по порции мятной водки, и, наконец, Донка согласилась прочесть ему не письмо, а «маленький кусочек». Вытащила письмо, отогнула нужное место и отодвинулась.
— Теперь слушай! «…Очень прошу тебя, найди мне подходящего гинеколога, но обязательно женщину. (Слово „женщина“ дважды подчеркнуто.) Когда я вернусь, с этим вопросом надо будет наконец покончить. Такое, должно быть, случается с каждой женщиной, и никто от этого еще не помер. Не хочу больше ни в чем быть обязанной Сашо и беспокоить его по каким бы то ни было моим делам».
— Вот так! — закончила Донка.
— И ты будешь искать ей эту женщину-гинеколога?
— Что я, с ума сошла?.. Как можно, не сказав тебе? Ребенок все-таки не только ее, но и твой.
Сашо помолчал.
— А как бы ты поступила на моем месте? — спросил он.
— Все равно рано или поздно ты женишься, стоит ли упускать возможность иметь ребенка? Знаешь, что иногда бывает после этих абортов?
— Знаю, — сказал он.
— Так что тебе решать!.. Я буду действовать, как ты скажешь.
Сашо снова замолк. И молчал долго, пока лицо его не стало совсем серым.
— Она сама все решила, — выдавил он наконец. — И даже меня не спросила…
— Как это — не спросила? — удивленно взглянула на него Донка. — Она же спрашивала тебя в первый раз?
— Тогда о чем же еще говорить?
Донка помрачнела.
— Ничего у вас не получится, — сказала она. — Но если у вас и правда дело разладится и Криста найдет себе другого, имей в виду, я — первая кандидатка.
Сашо засмеялся — и даже вполне непринужденно. А потом спокойно проспал всю ночь, словно принял две таблетки снотворного.
9
Академик отдыхал или, вернее, лежал с закрытыми глазами в горячем послеполуденном сумраке кабинета. Тяжелые шторы, казалось, только увеличивали духоту и ощущение многочисленных запахов, которые словно бы возникали именно в это время дня. Даже рукописи пахли бумагой и пылью, а старый письменный стол как будто до сих пор испускал слабый запах трубочного табака, оставшийся еще от отца. Заснуть он, конечно, не мог, но нужно было полежать так хотя бы до трех часов. И самое главное — не думать, отдохнуть, собраться с силами на весь остальной долгий летний день.
Но в половине третьего, когда Урумов все-таки задремал, зазвонил телефон. Он подождал немного, в надежде, что тот устыдится, но телефон с досадной настойчивостью продолжал звонить. Обычно в эти часы Урумов отключал телефон, во сегодня он забыл это сделать. Вдруг ему пришло в голову, что это Мария. Она ведь может позвонить, если случилось что-нибудь неприятное или непредвиденное. Он вскочил так порывисто, что сердце качнулось, словно колокол, и пропустило сразу несколько ударов. Снял трубку, и в уши ему ударил возбужденный голос племянника.
— Это ты, дядя? Извини, что в такое время… Но у меня для тебя очень важная новость.
— Насчет Кристы? — спросил он, слегка испугавшись.
— При чем тут Криста? Я о нашей работе.
— Ваша работа, вероятно, могла подождать полчаса, — заметил Урумов безупречно воспитанным голосом.
— Но, дядя, новость исключительно интересная! — почти умоляюще воскликнул Сашо. — Я звоню из кабинета шефа.
— Хорошо, раз так, приезжайте! — ответил академик.
Они приехали через десять минут, на машине, наверное. Урумов вышел открыть им дверь. Вид у обоих был возбужденный, особенно у Аврамова. На директоре был чесучовый пиджак с пожелтевшими отворотами, слишком короткие неглаженые брюки и открытые, с ремешками, сандалеты, придававшие ему вид провинциального официанта или странствующего музыканта. Но настроение у него последнее время было приподнятое, особенно после того, как он узнал, что операция у дочери прошла удачно. Урумов ввел их в кабинет. Новость так распирала обоих, что академик и сам почувствовал пробежавший по спине легкий трепет возбуждения. Не станут же они из-за пустяков беспокоить его в такое время, видимо, и в самом деле чего-то добились. Аврамов откашлялся и, собравшись с духом, заявил каким-то необычным, лающим, но торжественным голосом:
— Вы оказались правы, товарищ Урумов!.. Только что выяснилось, что нам удалось заразить раком легких одну из белых мышей, которым был введен катализатор!
Урумов почувствовал, что на мгновение у него остановилось дыхание, хотя именно эту новость он и ожидал услышать. Речь шла о катализаторе биохимического обмена веществ в клетках животных.
— Точнее, какую мышь? — спросил он тихо.
— Группа «С»… Порядковый номер шестьсот сорок шесть. Самка белой мыши, имела потомство.
В группе «С» были опытные животные, выросшие в бедной кислородом среде с добавлением отходов промышленных газов.
— Этого нужно было ожидать! — сказал Урумов.
— Просто не верится! — возбужденно заговорил Аврамов и машинально вытер ладонью вспотевший лоб. — Рак, вызванный самим организмом! Да это же неслыханно! Если опубликовать эти данные, мы просто потрясем мировую биохимическую мысль.
— Да, разумеется! — спокойно ответил Урумов. — Но мы не станем публиковать эти данные.
Оба смотрели на него, не веря своим ушам. Упади сейчас на крышу бомба, и то это не произвело бы на них такого впечатления.
— Почему? — спросил Аврамов.
Голос его прозвучал глухо и словно бы чуть враждебно.
— Как это почему?.. Неужели вы не отдаете себе отчета в том, что ваши опыты недостаточно чисты? В вашем материале в любом случае не может не быть примесей.
Это было, конечно, верно, и оба прекрасно это знали.
— Но, товарищ Урумов, — почти умоляюще воскликнул Аврамов. — Наш материал чист по крайней мере на девяносто семь с половиной процентов. А это означает, что и результаты верны более или менее в той же степени.
— Нет, Аврамов, ваши рассуждения полностью противоречат строгой научной логике! — довольно холодно сказал академик.
Краем глаза он увидел, как Сашо резко подался назад. Эта маленькая обида, конечно же, относилась и к нему. Но вид у него был не сердитый, а скорее пристыженный.
— И подумайте, которую мышь удалось вам заразить? Шестисотую с чем-то! А вы должны были бы получить результат в первой же серии и во всех группах. Закон не может быть выведен из исключений.
Теперь уже подался назад Аврамов, хотя и не так явно.
— Итак, вы считаете, что результат достигнут именно благодаря примесям?
— Именно! — твердо проговорил академик. — Хотя вы должны проверить и вашу гипотезу.
— Значит, по-вашему, мы ничего не добились? — с отчаянием спросил Аврамов.
— Ну как вы не понимаете!.. Наоборот! Вы добились именно того, чего я ожидал от вас с таким нетерпением. Хотя опыт еще далеко не закончен.
— Я в самом деле вас не понимаю! — окончательно смешался Аврамов.
— Но, коллега, это же так просто! — заговорил Сашо. — Дядя хочет сказать, что и здесь речь идет о взаимозамещении структур.
С тех пор как они вошли в дом, Сашо впервые подал голос. Вид у него был покаянный. Аврамов с надеждой оглядел обоих..
— Именно так, — кивнул академик. — Фактически здесь катализатор не стал причиной рака, так же как примеси не ускорили биохимических .реакций. И все же структуры взаимозамещаются. Теперь вам остается понять, при каких условиях организм склонен к совершению этой роковой ошибки.
— Ну, конечно же! — воскликнул Аврамов. — Мы должны постепенно стягивать обруч, пока не получим оптимальный результат!
