Куда пропали снегири? - Сухинина Наталия Евгеньевна (книга жизни .txt) 📗
ПОМОЩЬ ПРИДЁТ ИЗ РОССИИ
Мороз за тридцатьзавис над шведской деревней Ланденпаа сизой, прозрачной дымкой. Собираласьехать сегодня на встречу с Бенгтом Похьяненом, что живёт в пятидесятикилометрах от деревни, но по такой погоде хороший хозяин и собаку не выгонит.Остаюсь дома. Конечно, расстраиваюсь, конечно, огорчаюсь.
- Включитьтелевизор? - предлагает хозяйка, русская женщина Анна, определившая меня ксебе на постой.
- Ачто ещё делать? Включай...
На экраненемолодой мужчина с маленькой окладистой бородкой и грустными глазами.
- Бенгт!- ахает Анна. - Надо же, Бенгт!
Да, БенгтПохьянен. Пятьдесят километров остались сэкономленными, а знакомствосостоялось. Мы перехитрили мороз. Всматриваюсь в лицо человека, о котороммного слышала и ради встречи с которым приехала в этот далёкий северный край.Он что-то спокойно, неторопливо рассказывает, и среди шведских слов я с радостьюулавливаю три русских - Бог, любовь, Достоевский - Бенгт Похьянен говорит оправославии.
Что я знаю обэтом человеке? Бывший протестантский священник, живший в благополучии,достатке, уважении и почитании, писатель, специалист по культуре, оченьвостребованный шведским обществом, издавший много книг, имеющий имя влитературе.
И вот, наконец,Бенгт Похьянен встретил нас на пороге своего дома, усадил поближе к камину,согрел чаю.
- Бог, любовь,Достоевский? - спрашиваю по-русски.
Бенгтсмеётся.
- Я знаю ещё слово«образ», - с трудом выговаривает он русские слова.
Маленькая церковьсоединена с домом широкой деревянной лестницей. Спускаюсь с неё и ощущаю подкатившийк горлу комок. Наши родненькие, русские святые, «завсегдатаи» православныхгорниц взирают с чудных икон. Преподобный Сергий Радонежский, преподобныйСерафим Саровский, Казанская Божия Матерь, «Всех скорбящих Радость». Самыепочитаемые на Руси иконы вокруг. Далеко я от Руси, а всё равно - дома. Какпремудро устроено Создателем: дом там, где отрада твоей душе. А уж здесь моейдуше великая отрада.
Все иконынаписаны женой Бенгта Моникой. Она преподаёт в школе шведский и английский, норисовала всегда, и в той, далёкой теперь уже протестантской жизни баловаласьпортретами и натюрмортами, пейзажами. Они бережно развешаны по стенам большогодома. Ходила и любовалась, отдавала должное вкусу, чувству цвета,композиционной чёткости. Но вот спустилась в храм и возликовала. Мой путь подому, из комнаты в комнату (здесь пейзаж, там портрет) всё ближе и ближе кцеркви - путь самой Моники к иконе.
- С чего женачалась ваша дорога к православию? - спрашиваю Бенгта.
- Моника перваяпошла по этому пути. «Братья Карамазовы». Книга появилась в нашем доме, когдая ещё был священником лютеранской церкви. «Карамазовы» Монику потрясли. Онапервая завела разговор о православной вере. Я священник, и эти разговорывсерьёз не воспринимал. Видно, не настала ещё пора...
Да, пора ещё ненастала, но часы лютеранского священника по секундочке, по минутке ужеотсчитывали православное время.
Откуда взялся он,нечаянный путник, русский человек Александр на пороге дома лютеранского священникаБенгта слякотной осенней ночью? Бенгт дал ему кров, и они проговорили до утра.Александр, православный христианин, рассказывал Бенгту о святой Руси, овеликих подвижниках благочестия, с радостью умиравших за православную веру, оСоловках и Сергии Радонежском.
- Я почувствовал всловах Александра несокрушимую силу. Так можно говорить только об истине. Онуехал, а мы с Моникой вспоминали его каждый день. Очень хотели побывать наСоловках, ведь это от нас не так уж и далеко географически.
- Побывали?
- Господь такщедр на удивительные подарки. Представляете, вскоре получаем от Александра приглашениепосетить Архангельск и Соловки...
«Господьнамеренья целует», - говорят святые отцы. Кто был на Соловках, тот знает, какспасительны и чисты слёзы на месте жестоких страданий верных Божиих рабов, непредавших Христа, а выбравших смерть во имя жизни. Работа души началась там. Апродолжилась дома, когда Бенгт стал жадно читать святых отцов, а Моника делатьпервые наброски северных православных церквушек. Тихон Задонский. Труды этогосвятого подвижника оказались благословенной каплей, переполнившей чистую душужаждущего истины лютеранина-шведа. Он почти решался оставить священство ипринять православие, сердце торопило, ум предостерегал...
У него уже быламаленькая иконка Тихона Задонского. Однажды утром он встал перед ней в привычномраздумье и смятении. И будто голос услышал: «Из России получишь помощь...»Сразу завертелись, замельтешили в голове вопросы: «От кого? Когда? Какимобразом? »
Вскоре он увиделсон. Чудный, православный храм, светлый, наполненный покоем и благодатью.Небольшой. Главка над ним невеликая. Пришло время. Теперь он знал это точно.Лютеранский священник Бенгт и жена Моника принимают православную веру. Егокрестят с именем Венедикт, её с именем Христина.
А дальше что? Адальше они уезжают из большого сытого дома в эту северную глухомань, заПолярный круг, дабы начать жизнь с нуля. Уже немолодые, с пятью детьми,непонятые соотечественниками, с заветным желанием построить здесь увиденную восне православную церковь.
- Вы сразу решили,что это будет Преображенский храм?
- Сразу. С нашимидушами произошло великое чудо преображения. Мы пришли к Истине. Мы приготовилисьИстине служить.
Денег настроительство храма у них не было. Но, подчиняясь какой-то внутренней команде,они всё-таки приступают к закладке фундамента. А морозы! Даже я, пробывшая всеверной Швеции за Полярным кругом недолго, узнала, какие здесь бывают морозы.Но доброе дело отсрочки не терпит. Начали...
- Какже всё-таки рискнули?
- На авось, -улыбается Бенгт. - Так ведь это по-русски, на авось? Пришёл рабочий, атеист, новыбора не было. Договорились о плате.
- Яв Бога не верю, - честно заявил атеист.
- Ничего, -успокоил Бенгт.- Зато Бог верит в тебя, в то, что ты всё сделаешь, как надо.
Свои, лютеране,его не понимали. Деликатные смущённо улыбались, при встрече опускали глаза,другие крутили у виска, но были и такие, которые открыто и враждебно гналиправославную семью Похьяненов в Россию.
- Уезжайте,там ваше место.
- Нет, я буду житьздесь, - твёрдо отвечал на выпады Бенгт.
И жил. И строил.Потихоньку дошло дело до куполов. Бенгт был на Соловках, в Архангельске ихорошо представлял, каким должен быть православный храм на Севере. Но какстроить шатровый купол, как произвести инженерные расчёты, как не ошибиться?Переживали с атеистом-строителем, нервничали, роптали. Но ни атеист, ниБенгт, ни тем более Моника в инженерных расчётах сильны не были. Сидят игорюют, дело стоит, выхода не находят. Да вдруг «с толстой сумкой на ремне»приходит почтальон и приносит увесистый конверт - письмо из России. Бенгт пожалплечами, никаких писем из России он не ждал. Вскрыл конверт и ахнул: насложенных в несколько раз плотных листах бумаги за подписью неизвестногомонаха Варсонофия в конверте лежал... проект купола. С точными расчётами,инструкциями, разъяснениями.
- Бенгт,да это просто чудо какое-то...
- Помощь придёт изРоссии! Помните, я рассказывал, будто голос слышал, стоя перед иконой. Вот ипришла из России помощь... Мой бедный атеист побледнел от волнения! Ещё бы, наего глазах такое... «Бог есть! - закричал. - Бог есть!»
Денег за работуон не взял. За зиму церковь Преображения Господня была построена. Приехал православныйсвященник из Финляндии, её освятил. Бенгт встал во главе прихода, старостойединственной на Севере Швеции православной церкви. Вообще в Швеции до Бенгтабыл всего один православный храм - в Стокгольме. Теперь два.
Храм полюбилсябыстро. Сюда приезжают в основном русские, их здесь много. Край суровый,северный, морозный, многие живущие по деревням шведы одиноки, создать семьюпроблематично, мало кто из женщин отважится вить здесь семейное гнездо. Арусские женщины вьют, отважные русские жены северных шведов, одна из них - мойпереводчик Анна. Для неё храм в лесной глуши - подарок. Пятьдесят километровот дома - пустяки, если есть автомобиль. Сюда едут даже из Финляндии. Например,русская певица Вера Родионова, уже много лет живущая в Финляндии. Она простонаходка для Бенгта, ведь могла бы руководить церковным хором, регентовать.
