Случайная вакансия - Роулинг Джоан Кэтлин (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Все четверо детей Мэри были в гостиной. Мэри жестом пригласила его на кухню.
— Они знают? — спросил он.
— Фергюс знает. Ему в школе сказали. Я просила его не говорить остальным. Честное слово, Гэвин… Я уже на пределе. Откуда такая злоба…
— Там всё враньё, — сказал он, а затем, поддавшись любопытству, добавил: — Так ведь?
— Да! — страстно выпалила она. — То есть… Не знаю… Я действительно её почти не знаю. Но вкладывать это ему в уста… Приписывать ему эти слова… Неужели им всё равно, каково мне это читать?
Мэри снова расплакалась. Он решил не обнимать её, пока на ней этот халат, и порадовался своей осмотрительности, потому что секундой позже в кухню вошёл восемнадцатилетний Фергюс.
— Привет, Гэв.
Её сын выглядел устало, старше своих лет. Он обнял мать, а та положила голову ему на плечо, по-детски утирая слёзы широким рукавом.
— Думаю, это разные люди, — сказал без предисловий Фергюс. — Я внимательно перечитал. Здесь совершенно другой стиль.
Текст сохранился у него на мобильном телефоне, и Фергюс начал вслух:
— «Член местного совета доктор Парминдер Джаванда, которая делает вид, что печётся о бедных и обездоленных, всегда преследовала тайную цель. Пока я был жив…»
— Прекрати, Фергюс, — взмолилась Мэри, опускаясь на стул у кухонного стола. — Не могу этого слышать. Правда не могу. Да ещё эта его статья в сегодняшней газете.
Закрыв лицо руками, она тихо всхлипнула, и тут Гэвин заметил на столе номер газеты «Ярвил энд дистрикт». Он никогда её не читал. По собственной инициативе он прошёл через всю кухню к буфету, чтобы налить Мэри спиртного.
— Спасибо, Гэв, — хрипло выговорила она, когда он дал ей в руку стакан.
— Возможно, это Говард Моллисон, — предположил Гэвин, садясь рядом. — Судя по тому, что Барри о нём рассказывал.
— Не думаю, — сказала Мэри, вытирая глаза. — Это так грубо. Он никогда не делал ничего подобного, пока Барри был… — она икнула, — жив.
Потом она прикрикнула на сына:
— Выбрось эту газету, Фергюс!
Фергюс растерялся и обиделся:
— В ней же папина…
— Выбрось! — потребовала Мэри на грани истерики. — При желании можно прочитать в интернете… последнее, что он сделал… в день нашей годовщины!
Фергюс взял со стола газету и помедлил, глядя на мать, снова закрывшую лицо руками. Покосившись на Гэвина, он вышел из кухни и унёс газету с собой.
Чуть позже, решив, что Фергюс не вернётся, Гэвин утешительно погладил Мэри по руке. Некоторое время они сидели без слов, и Гэвин чувствовал себя гораздо комфортнее, когда на столе не отсвечивала газета.
II
На следующее утро Парминдер не нужно было спешить на работу, но у неё планировалось заседание в Ярвиле. Проводив детей в школу, она методично ходила по дому, чтобы собрать всё необходимое, но от неожиданного телефонного звонка так вздрогнула, что выронила сумку.
— Да? — почти испуганно вскрикнула она.
Тесса на другом конце провода растерялась:
— Минда, это я… ты в порядке?
— Да… да… меня звонок напугал, — сказала Парминдер, глядя на рассыпавшиеся по кухонному полу ключи, документы, мелочь и тампоны. — Что у тебя?
— Да ничего, — ответила Тесса. — Просто так звоню. Узнать, как ты.
Между ними, как злорадное чудовище, уцепившееся за линию, висело анонимное сообщение. Вчера Парминдер пресекла телефонный разговор, крикнув Тессе: «Это ложь, гнусная ложь, и не говори мне, что Говард Моллисон на такое не способен!»
Тесса не осмелилась продолжить эту тему.
— Я тороплюсь, — сказала Парминдер. — У меня заседание в Ярвиле. Пересмотр дела одного ребёнка из группы риска.
— Да, конечно. Прости. Может, позже?
— Ладно, — ответила Парминдер. — Договорились. Пока.
Кое-как собрав с полу содержимое сумки, она поспешила на выход, но от калитки бегом вернулась проверить, заперла ли входную дверь.
В пути она постоянно ловила себя на том, что не помнит, как проехала предыдущую милю, и яростно приказывала себе сосредоточиться. Но в голове сами собой всплывали злые слова анонимного сообщения. Она уже знала их наизусть.
Член местного совета доктор Парминдер Джаванда, которая делает вид, что печётся о бедных и обездоленных, всегда преследовала тайную цель. Пока я был жив, она меня любила и выдавала это каждым взглядом, а голосовала она всегда по моей указке. Теперь, когда меня нет, она не принесёт совету никакой пользы, потому что лишилась рассудка.
Она прочла это вчера утром, когда зашла на сайт совета, чтобы вычитать протокол недавнего собрания. Шок был почти физическим; дыхание стало очень частым и поверхностным, как в самые тяжёлые моменты родов, когда она пыталась отринуть боль и подняться над мучительным настоящим.
Теперь все знают. И ведь никуда не спрятаться.
Её посещали совершенно нелепые мысли. Например, какие слова произнесла бы её бабушка, узнай она, что Парминдер прилюдно обвинили в любви к чужому мужу, да вдобавок к «пукка-сахибу». Она так и видела, как «бебе» закрывает лицо складкой сари, трясёт головой и раскачивается взад-вперёд, как делала всякий раз, когда семью настигало несчастье.
— Некоторые мужья, — сказал Викрам вчера вечером, как-то по-новому изогнув губы в своей сардонической улыбке, — желали бы знать, правда это или ложь.
— Конечно ложь! — сказала Парминдер, прикрывая рот дрожащей рукой. — Как ты можешь задавать такие вопросы? Конечно это ложь! Ты же его знал! Он был мне другом, просто другом!
За окном машины уже промелькнула клиника «Беллчепел». Как можно было столько проехать, не чувствуя расстояния? Ей опасно стало садиться за руль. Она сделалась невнимательной.
Парминдер вспомнила тот вечер почти двадцать лет назад, когда они с Викрамом, решив пожениться, пошли в ресторан. Она рассказала ему, какой шум подняли домашние, когда её проводил домой Стивен Хойл, и Викрам согласился, что это глупо. Тогда он понял. Но сейчас, когда обвинение исходило от Говарда Моллисона, а не от закоснелой в своих предрассудках родни, он отказывался понимать. Видно, до него ещё не дошло, что «пукка-сахиб» может оказаться и недалёким, и лживым, и злобным…
Она пропустила поворот. Надо сосредоточиться. Надо взять себя в руки.
— Я не опоздала? — Парминдер подбежала к Кей Боден.
Эту сотрудницу отдела по охране детства она видела только однажды, когда та зашла продлить рецепт на противозачаточные таблетки.
— Нисколько, — заверила её Кей. — Просто я вышла вас встретить, а то в наших лабиринтах недолго заблудиться…
Уродливое офисное здание, в котором располагался городской отдел социального обеспечения Ярвила, было построено в семидесятые годы. Поднимаясь вместе с Кей в лифте, Парминдер пыталась определить, знает ли та об анонимном сообщении на форуме совета и о жалобе родственников Кэтрин Уидон. Она представила, как открываются двери лифта, а за ними стоят люди в костюмах, готовые предъявить ей обвинение и взять под арест. Вполне возможно, пересмотр дела Робби Уидона — просто ловушка и она суёт голову в петлю…
Кей провела её по обшарпанному безлюдному коридору в совещательную комнату. Там уже сидели три женщины, которые улыбчиво поприветствовали Парминдер.
— Это Нина, она курирует реабилитацию матери Робби в «Беллчепеле», — представила Кей первую из них, садясь спиной к занавешенному окну. — Это Джиллиан, начальница нашего отдела, а это Луиза Харпер, она инспектирует детский сад на Энкор-роуд. Доктор Парминдер Джаванда, участковый врач Робби, — добавила Кей.
Парминдер не отказалась от предложенного кофе. Четыре женщины не стали ей мешать и приступили к обсуждению.
(Член местного совета доктор Парминдер Джаванда, которая делает вид, что печётся о бедных и обездоленных…
«Которая делает вид. Какой же ты мерзавец, Говард Моллисон». Впрочем, он всегда считал её лицемерной; так говорил Барри. «Думает, раз я родом из Филдса, то хочу, чтобы Пэгфорд заполонили ярвилцы. Но ты-то классный специалист, поэтому он полагает, что у тебя нет морального права занимать сторону Филдса. Считает, что ты лицемерка или просто скандалистка».)
