Все о жизни - Веллер Михаил Иосифович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Что мы имеем? Мы имеем «среднюю» энергетику среднего класса. Престиж класса средний, значение его среднее. В работяги-простолюдины для него идти мелко, скучно, малозначительно. В губернаторы или миллионеры он идти не может или не хочет, по тем или иным причинам это не его уровень.
А на дворе – век технического прогресса! Капитализм везде обороты набирает, образование и наука становятся производительной силой, значение интеллектуалов растет! А в России – царизм вместо демократии и вообще масса элементов феодального строя. Несоответствие!
Образованный же человек – он повякать любит. Он умный, он мыслит, книжки читает, и по разным вопросам имеет свое мнение. И в этих мнениях – обязательно сколько-то «перпендикулярных», нонконформистских, самостоятельных, – он самоутверждается! А вякать не моги. Это в лондонском Гайд-парке свобода слова и газеты без цензуры, а в России цензура и дисциплина. Власть крепка и весьма всеобъемлюща. О! И русский интеллектуал автоматически становится в интеллектуально-духовную оппозицию власти. Источники его оппозиционности таковы:
1). Государственное ограничение свобод;
2). Вышесредний уровень интеллекта и образования;
3). Невозможность применить свои идеи и чаяния на практике, невозможность активно влиять на судьбы государства;
4). Сравнительно высокий материальный уровень, оставляющий время и силы для размышлений и разговоров, – потому что оплата была сравнительно приличная.
Пункт 3 тут главный. И невозможность (вернее, конечно, очень большая трудность, уж кто крайне хотел – умел найти возможность) невозможность эта была характера как объективного, устройство государства такое, так и субъективного, энергии взлома мало у него было, у интеллигента.
Что мы имеем? Мы имеем невостребованность его возможностей. Наверх ему особо не дернуться, вниз тоже особо не опуститься, не так трудно на своем среднем уровне по инерции грести тихонько. А время, а силы, а мысли есть.
А как самореализовываться? Как самоутверждаться? Как быть значительным в глазах собственных и окружающих? Что делать человеку в, условно говоря, клетке? Если через власть, деньги и крупные действия он по разным причинам не может? В каком аспекте, в какой плоскости он утверждаться может?
В интеллектуальной, в моральной, в духовной.
А). Я понимаю все лучше вас, я знаю больше вас.
Б). Я по-человечески значительнее и лучше вас, гуманнее, духовнее, я живу по морали.
Вспомним: христианство возникло как религия рабов. Ты можешь меня избить, продать, лишить всех благ – но мое достоинство я нахожу в другом, мне ведома высшая истина, и сгинешь ты в грехах своих, а я возвышен Господом через свою истинную веру.
Вот так русская интеллигенция объявила себя солью земли. Интеллект и образование здесь не главные, не отличительные черты, они лишь база для духовности, для социального положения интеллигента, для скромного достойного достатка, они позволяют читать книги, грамотно выражать свои мысли, анализировать все происходящее.
Посади умника в клетку и заверь, что его советы на фиг никому не нужны – кем он будет? Критиком он будет. Он будет язвительно говорить тебе: вот я в клетке, а ведь ты все делаешь не так, надо иначе, я лучше знаю, и вообще ты дерьмо, ты наживаешь деньги на людских страданиях, заставляешь их работать сверх сил, гонишь на войну, и воюешь-то бездарно, ты же тупой жлоб, а мой друг Вася из соседней клетки – приличный и мыслящий человек.
Онегин – вот первый русский интеллигент!!! Лишний он, что делать не знает! Он пока еще байбак, плэйбой, и деньги из имения есть, – а вот разорится, сносится, постареет – и, если не сопьется, книжки начнет читать, и дети его, критики наслушавшись, в разночинцы пойдут. Это, конечно, шутка, однако не совсем.
Невостребуемая энергия интеллигента идет в критиканство, а вернее – в законное человеческое несогласие с имеющимся положением. Это несогласие имеет два аспекта – интеллектуальный и моральный. Он хочет быть интеллектуальным, и он хочет быть моральным. И в своих мыслях и чувствах он всемогущ!
Как дивно заметил Мелихан, «человек может все, пока он ничего не делает». Как не менее дивно заметил Достоевский, «истинно умный человек вообще ничего не способен делать, ибо всегда предвидит скверную, нежелательную сторону любого своего действия, а без такой стороны никакое действие вовсе невозможно». Как заметил журнал «Крокодил», «стоит посадить обезьяну в клетку, как она воображает себя птицей».
Чем больше человека распирает энергия – тем активнее он действует. Чем активнее он действует – тем больше он не в ладах с моралью, ибо мораль – идеал поведения, а идеалы в жизни всегда видоизменяются при реализации, пачкаются, опускаются и т.д.
Итак, интеллигент – это мыслящий носитель моральных ценностей, утверждающий в теории и на практике примат морали во всех поступках. Дикси. Это – определение. И пусть кто может попробует сформулировать лучше.
Именно здесь зарыта собака, свинья, и куча прочих домашних животных.
Интеллигент отличается от интеллектуала следующим:
1. Он не просто физик-теоретик или инженер. Он – мыслящий по жизни, как сейчас выражаются. Он всегда немножко философ, пусть доморощенный. И не абстрактный философ, он может в философии как таковой ничего вообще не понимать. Он стихийный философ-прикладник, он вечно соображает насчет устройства жизни, сложности и противоречивости человеческих отношений и т.д.
2. Он всегда оппозиционер, критик, более или менее. Ибо мыслящий всегда означает инакомыслящий, ему потребно иметь собственные взгляды, собственную точку зрения на все. Он участвует в переделке мира, в вечном процессе энергопреобразования – своим извечным человеческим несогласием принимать все в мире так, как оно уже устроено. Но участвует в этом не делом, к делу его не подпускают настолько, насколько силы его требуют, а словом, – это тоже аспект необходимый, важный, стадия понимания, стадия переделки мира на уровне высказанного взгляда, мысли, плана, пусть безумного, но все равно мир должен быть не таким, как есть сейчас, как требует человеческая сущность!
3. Он моралист, и он идеалист. Мораль его гуманна, и идеал гуманен. Он не станет строить счастливое общество, в основании которого лежит детская слезинка. Он никого не пошлет на костер – предпочтет взойти сам. Он предпочтет в идеале самоубийство любому убийству. Он первый пойдет на работу и последний – за стол, и возьмет себе меньший кусок, а больший отдаст другому.
И если мораль противоречит прагматике – он всегда предпочтет прагматике мораль. Он готов проиграть в жизни в плане любых материальных ценностей – сохраняя моральные, и поэтому обычно и проигрывает прагматикам.
И все, что противоречит морали, ему не нравится.
И вот тут таится страшная вещь. Вот тут его ахиллесова пята, слабое место, глиняная нога колосса.
Потому что интеллигент утверждает примат морали над истиной.
Ему не нравится, что солдат должен быть в бою цепным волкодавом, что человечество когда-нибудь погибнет, что часто жестокость может быть побеждена еще большей жестокостью, что с сажей играть – руки замарать, и что чем больше ты хочешь в жизни совершить – тем большее зло явится оборотной стороной каждого совершенного тобой добра. Ему не нравится, что выигрывая в силе – неизбежно проигрываешь в расстоянии, фигурально выражаясь. Ему не нравится диалектика. Ему не нравится все, что не по морали, и он старается отрицать все, что не по морали, насколько он может это отрицать.
В идеале он стремится быть монахом, по сути – лучше буддийским монахом. Надеюсь, это понятно, речь о векторе стремления.
Поэтому он не может быть военачальником, руководителем, политиком, строго говоря, если быть последовательным, он вообще ничем не может быть, если вы вспомните того же Достоевского двумя страницами ранее.
И вот этот примат морали над истиной я не приемлю.
Поэтому, очевидно, я не интеллигент.
Хотя в жизни, конечно, любой интеллигент идет на компромиссы, определяя для себя границы этих компромиссов – либо просто не задумываясь над ними.
