Виа Долороза - Парфенов Сергей (читаем книги онлайн .txt) 📗
– Не могу выполнить приказ потому, что машины сопровождают танки… Такой вариант не предусматривался и средств борьбы с танками у нас нет… Считаю, что предпринимать какие-то действия в такой обстановке, значит потерять всю группу…
– Я вам приказываю! – снова заревела трубка. – Ваша задача задержать Бельцина! Любой ценой! Повторяю! Любой!
Командир группы "Омега" полковник Кормухин, – именно он держал в руке трубку рации, посмотрел из-за завесы кустарника на проходящую мимо колонну и ему показалось, что в проехавшей мимо "Чайке" он увидел знакомый профиль Кожухова.
"Ну, молодцы! – подумал он. – Я ж вам специально показывал, что сюда ехать не надо… Думал, вы умные, по лесу нас объедите… Так нет же! Привыкли со своим Бельциным всё делать поперек! Чтоб все видели, кто в России хозяин! Пижоны! Вот только, ребяты, был бы на моем месте кто-нибудь другой, покрошили бы вас тут всех в мелкий винегрет и фамилии не спросили…"
Он вспомнил о своей встрече с Кожуховым на концерте Таликова на Лубянке. Тогда, после концерта Кожухов ещё сказал ему, что кое-кто может постараться сделать из него стрелочника и натравить их друг на друга.
"Нет, Александр Васильевич, не придуман ещё такой приказ, чтобы нас друг с другом стравить", – с каким-то мстительным удовольствием подумал Кормухин.
– Не имею возможности выполнить приказ, – спокойным, будничным голосом повторил он в трубку. – Прошу вашего указания возвращаться.
Повертев трубку в руках, он положил её на рацию и, встав в полный рост, посмотрел вслед удаляющейся колонне. Когда шум на дороге стал затихать вдали, Кожухов обернулся к удивленно наблюдавшим за ним подчиненным и сказал:
– Всё, мужики… Отбой!
–
–
А колонна тем временем продолжала двигаться к Москве. На крыле президентской "Чайки", идущей в середине колонны, вновь развевался укрепленный трехцветный российский флажок. Выехав на шоссе, не останавливаясь, машины ринулись к Москве, подальше от грозно шелестящего листвой, придорожного леса, от людей в камуфляже, укрывшихся за кустами и наблюдавшими за дорогой через оптические прицелы облегченных снайперских автоматов… Вперед! Дальше, дальше… Теперь, когда опасный участок остался позади, танкисты пооткрывали башенные люки и высовывались из-за них, подставляя лица ветру, посматривая свысока на мельтешащие по шоссе автомобили, водители которых с интересом разглядывали необычный кортеж…
Пройдя пару-тройку километров, колонна остановилась – вперед решено было направить разведку, проверить дорогу на возможность проезда к Белому дому. Трезво рассудив, что направлять кого-то из немногочисленной президентской охраны, было бы неразумно, решили вызвать добровольцев из числа сопровождающих. Первым вызвался молодой генерал – Роман Иванович Курской, только что закончивший Академию Генштаба. Был он невысок, но коренаст… Кудлатый казацкий чуб неровной волной свешивается на высокий лоб. Из под тонко нарисованных, угольных бровей на собеседника был устремлен твердый взгляд голубых глаз… Курской был лидером фракции "Коммунисты за демократию", или как нескромно пошутил Чугай – "Волки за вегетарианство". На темном лацкане его двубортного костюма тускло поблескивала звездочка Героя Советского Союза, – награда за Афганистан… В Афганистане Курской был личностью известной, командовал полком фронтовых штурмовиков. За спины подчиненных не прятался, сам принимал участие в боевых… Пару раз свой штурмовик, весь в дырах, словно решето, сажал на брюхо у взлетно-посадочной полосы… Он внушал то размеренное чувство доверия, которое вызывают люди, крепко стоящие на земле, – о таких обычно уважительно говорят "мужик"!
Кожухов отдал ему рацию и вскоре вороненая служебная "Волга" генерала стремительно неслась по самому центу шоссе, по узкой разделительной полосе, отчерченной специально для государственных автомашин.
Проскочив массивный придорожный постамент, на котором из огромных бетонных букв было сложено слово "МОСКВА" (граница, отмечающая черту города), машина, не снижая скорости, понеслась к центру столицы… За постаментом располагался стеклянный домик ГАИ. Курской успел заметить, что ГАИшники равнодушно смотрят на снующий мимо них автомобильный поток. Военной техники у поста не было, и это успокаивало… Но уже въехав в город, проезжая по его настороженным улицам Курской увидел, что в то там, то тут, рядом с тротуаром стоят танки, бронетранспортеры и боевые машины пехоты. Эти темные, непривычно смотревшиеся на улицах города, огромные каракатицы сразу бросались в глаза, вызывая ноющее чувство тревоги. По мере приближения к центру города, это чувство нарастало, становясь все более острым, как заноза. Танки и грязно-зеленые бэтээры встречались уже на всех перекрестах и площадях. Вокруг техники собирались люди, одетые в гражданку, – кто-то из них эмоционально жестикулировал, но от техники их никто не отгонял, – судя по всему, военные вели себя довольно мирно… Курской проводил внимательным взглядом несколько таких группок, промелькнувших мимо окна машины, и успокоено откинулся на сиденье.
Проехав Калининский мост, черная "Волга" свернула на набережную и подъехала к высокому зданию правительства России. Здесь было всё спокойно… Над высоким белым зданием размеренно полоскалось на ветру трехцветное полотнище и лишь боевая машина пехоты, одиноко стоящая на площади, вносила некоторый диссонанс в окружающий пейзаж. На грязно-зеленом борту ее был выведен белой краской бортовой номер 536. Из длинного и тонкого ствола пушки торчали несколько красных гвоздик и это придавало грозной технике какой-то неестественный, бутафорский вид. Рядом с БМП стояло несколько человек – бабулька с авоськой, девчушка с большими, растерянно-удивленными глазами на кукольном личике и несколько молодых ребят. Они о чем-то разговаривали с экипажем, по-воробьиному разместившемуся на броне.
Курской, хлопнув дверцей, вышел из автомобиля. Оглядев площадь и не обнаружив ничего подозрительного, направился к бронированной машине.
– Пацаны! – донеслось до него (это один их ребят, стоящих возле танка, парень в серой парусиной куртке и клетчатой красной ковбойке, обращался к скучающим на броне танкистами). – Плюньте вы на ваших командиров! Вас же сюда специально прислали, чтобы с нами воевать… Бросайте все, давайте с нами… Никто вам ничего не сделает…
Танкисты снисходительно улыбались, но соглашаться с парнем почему-то никто не торопился. Неожиданно на парня окрысилась стоящая рядом бабка – божий одуванчик.
– А ну, отстань от ребят! – сердито заявила она. – Их сюда прислали, чтобы порядок в стране наводить, а не с вами-шолопутами воевать…
Одетая в темные потрескавшиеся туфли, в коричневую вязаную кофту и черную бязевую юбку, она держала в руке авоську, из которой торчали какие-то бумажки-кулечки. Произнеся свою гневную тираду, бабка повернулась и принялась вытаскивать из смятых бумажных кульков соевые шоколадки и подтаявшее мороженное, – стала протягивать их сидящим на броне:
– А вы его, ребятки, не слушайте… Нате-ка лучше, ешьте, ешьте…
Солдаты с БТРа стали жадно протягивать грязные, заскорузлые руки, расхватывая неожиданное сладкое изобилие, а парень в ковбойке мрачно посмотрел на бабульку и буркнул в сторону:
– Дура коммунистическая… Привыкли ничего не делать… Стадо баранов…
Бабулька обижено заморгала, забыв опустить руку с пустою авоськой, а затем, обернувшись к парню, воскликнула тонким трепещущимся голоском:
– Ах, ты, сопляк! Да у меня же трудового стажа почти пятьдесят лет… Я ж работать начала, когда твоих папки и мамки ещё не было… А он мне – привыкли ничего не делать! Это вы, лоботрясы, ручки свои ещё в говне не марали! А мне в жизни всяко приходилось делать – и за станком стоять, и окопы копать, и чужое говно подтирать… Ничего не делать! – продолжала громко возмущаться она, но парень в ковбойке лишь усмехнулся и брезгливо дернул узкой бровью.
– Мы не собираемся в говне копаться, бабуля… Всё, кончился ваш дерьмовый рай… Теперь другой мир будем строить… Вас, старичков– коммунистов, мы на пенсию отправим, а остальных вышлем за сто первый километр… Вот так вот!
