Хладнокровное убийство - Капоте Трумен (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Камеры все одинаковые, размером семь на десять футов, и обстановку их составляет лишь кровать, туалет, ведро и лампочка на потолке, которая не гаснет ни днем, ни ночью. Окна камеры очень узкие и не только забраны решетками, но еще и завешены проволочной сеткой, черной, как вдовье покрывало; таким образом, лица приговоренных к повешению прохожие могут различить лишь смутно. Самому же обреченному видно довольно неплохо; но видит он лишь пустую грязную площадку, которая летом служит бейсбольным полем, за площадкой — кусок тюремной стены, а над стеной краешек неба.
Стена сложена из грубого камня; в щелях ее гнездятся голуби. Ржавая железная дверь в стене, которая видна смертникам, каждый раз, открываясь, вспугивает голубей своим нестерпимым визгом и скрежетом. Дверь ведет в пещеру складского помещения, где даже в самый теплый день сыро и промозгло. Там хранится множество всяких вещей: запасы металла, из которого заключенные производят номерные знаки для автомобилей, дерево, старые машины, бейсбольный инвентарь, — а также некрашеная деревянная виселица, слабо пахнущая сосной. Ибо это комната казни штата Канзас; когда человека ведут сюда, чтобы повесить, заключенные говорят, что он ушел «на Перекладину» или, другой вариант, «навестить склад».
В соответствии с приговором суда Смит и Хикок должны были навестить склад через шесть недель: в одну минуту после полуночи в пятницу 13 мая 1960 года.
Штат Канзас отменил высшую меру наказания в 1907-м; в 1935-м, после того как на Среднем Западе внезапно расплодились профессиональные преступники («Старый жуткий» Элвин Каприс, «Милый мальчик» Чарльз Флойд, Клайд Барроу и его смертоносная возлюбленная Бонни Паркер), законодатели штата проголосовали за ее восстановление. Однако только в 1944 году для палача нашлась работа; за следующие десять лет ему представилось еще девять случаев заработать. Но в течение шести лет, то есть после 1954 года, в Канзасе не выписывались счета палачу (кроме как в дисциплинарных казармах Армии и Военно-воздушных сил США, где тоже была виселица). За этот перерыв был ответствен покойный Джордж Докинг, губернатор штата Канзас с 1957 по 1960 год. Он был категорически против смертной казни («я просто не люблю убивать людей»).
К апрелю 1960 года в тюрьмах Соединенных Штатов казни ожидали сто девяносто человек; пятеро, в том числе и убийцы Клаттеров, были квартирантами Лансинга. Иногда важные посетители тюрьмы приглашались, как изящно выражался один высокопоставленный чиновник, «одним глазком взглянуть на камеру смертников». В таких случаях гостям выделялся охранник, который, сопровождая туристов по железному проходу между камерами, рассказывал о каждом из осужденных, что, вероятно, самому ему казалось довольно веселой обязанностью. «А это, — говорил он посетителям в 1960 году, — это мистер Перри Эдвард Смит. Здесь, по соседству, приятель мистера Смита, мистер Ричард Юджин Хикок. А здесь у нас мистер Эрл Уилсон. А после мистера Уилсона — прошу любить и жаловать — мистер Бобби Джо Спенсер. Что же касается вот этого последнего джентльмена, я уверен, что вы без труда узнаете известного мистера Лоуэлла Ли Эндрюса».
Эрл Уилсон, негр, хриплым голосом поющий гимны, был приговорен к смерти за похищение, изнасилование и истязание молодой белой женщины; его жертва, хоть и осталась жива, была серьезно покалечена. Бобби Джо Спенсер, белый, женоподобный юнец, признался в убийстве пожилой женщины из Канзас-Сити, владелицы меблированных комнат, где он жил. До своего поражения на выборах в январе 1961 года, произошедшего во многом благодаря его отношению к смертной казни, губернатор Докинг изменил приговор обоих этих людей на пожизненное заключение, которое вообще-то подразумевало, что они имеют право просить об освобождении под залог через семь лет. Однако Бобби Джо Спенсер вскоре снова совершил убийство: пырнул «заточкой» другого молодого преступника, своего соперника на пути к сердцу старшего сокамерника (как сказал один из охранников, «две курочки не поделили петуха»). За это Спенсер был вторично приговорен к пожизненному заключению. Но публика мало знала о Уилсоне или Спенсере; по сравнению с тем, сколько писали о Смите и Хикоке или пятом из смертников, Лоуэлле Ли Эндрюсе, пресса уделяла им мало внимания.
Два года назад Лоуэлл Ли Эндрюс, огромный подслеповатый мальчик восемнадцати лет, носивший очки в роговой оправе и весивший почти триста фунтов, учился на втором курсе Канзасского университета, на отделении биологии, и был прекрасным студентом. Хотя парень он был замкнутый и необщительный, те, кто его знал, как в университете, так и в родном городе Уолкотте, считали, что он исключительно кроткий и «благонравный» (позже в одной из канзасских газет была статья о нем под заголовком: «Самый милый мальчик в Уолкотте»).
Но внутри тихого молодого ученого жил второй, не ведомый никому человек, с искривленной душой и извращенным сознанием, сквозь которое текли в направлении жестокости холодные мысли. Его семья — родители и сестра немногим старше его, Дженни Мэри, — были бы просто поражены, узнай они мечты, которые лелеял Лоуэлл Ли в течение лета и осени 1958 года; замечательный сын и обожаемый брат собирался всех их отравить.
Старший Эндрюс был преуспевающим фермером; у него не было большой суммы денег в банке, но была земля стоимостью приблизительно в двести тысяч долларов. Желание унаследовать это состояние и явилось якобы причиной, по которой Лоуэлл Ли замыслил извести своих близких. Ибо скрытый Лоуэлл Ли, тот, что таился внутри застенчивого благочестивого студента-биолога, представлял собой бессердечного преступного магната: он хотел носить шелковые рубашки как у гангстеров и раскатывать в алых спортивных машинах; он не хотел, чтобы его считали простым очкастым книгочеем, толстым девственным школьником; и хотя он не питал ненависти ни к кому из своих домашних, по крайней мере осознанной, убийство их казалось ему самым быстрым, самым разумным способом осуществить владевшие им фантазии. В качестве орудия убийства он выбрал мышьяк; после того как жертвы будут отравлены, он хотел уложить их в постели и сжечь дом дотла, надеясь, что следователи поверят в несчастный случай. Однако его тревожила одна мысль: что если вскрытие покажет присутствие мышьяка? И что если удастся проследить, что именно он покупал яд? К концу лета он выработал другой план. На его шлифовку ушло три месяца. Наконец в один холодный ноябрьский вечер он решил, что пора действовать.
Это была неделя накануне Дня благодарения, и Лоуэлл Ли был дома на каникулах, как и его сестра Дженни Мэри, умненькая, но вполне обычная девушка, которая училась в колледже в Оклахоме. Вечером 28 ноября, примерно в районе семи, Дженни Мэри сидела с родителями в комнате и смотрела телевизор; Лоуэлл Ли заперся в спальне и дочитывал последнюю главу «Братьев Карамазовых». Покончив с этим делом, он побрился, надел свой лучший костюм и принялся заряжать полуавтоматическую винтовку 22-го калибра и такого же калибра револьвер. Он положил револьвер в кобуру у бедра, взял винтовку в руки и прошел по коридору в комнату, где, кроме мерцающего экрана, не было никакого света. Он включил свет, навел винтовку, потянул за спусковой крючок и выстрелом в переносицу убил сестру наповал. Он выстрелил в мать три раза, в отца два. Мать, широко открыв глаза и протянув к нему руки, силилась подойти; она пыталась что-то сказать и приоткрыла рот, но Лоуэлл Ли сказал: «Заткнись». И чтобы уж она наверняка его послушалась, он выстрелил в нее еще три раза. Мистер Эндрюс, однако, был еще жив; рыдая и всхлипывая, он дополз до кухни, но на пороге кухни сын вытащил из кобуры револьвер и выпустил в него весь барабан, потом перезарядил и снова расстрелял все патроны; в общей сложности его отец получил семнадцать пуль.
Эндрюс, как говорилось в сделанном им признании, «ничего не почувствовал. Пришло время, и я сделал то, что я должен был сделать. Это все, что я могу сказать». Потом он поднял окно в спальне и снял с него сетку, потом стал ходить по дому и шарить по шкафам, производя как можно больший беспорядок: он хотел свалить вину за преступление на грабителей. Позже, сев за руль отцовской машины, он проехал по гололеду сорок миль до Лоренса, города, где расположен Канзасский университет; по пути он остановился на мосту, разобрал свой смертоносный арсенал и побросал в Канзас-Ривер. Но, само собой, истинная цель этой поездки состояла в том, чтобы обеспечить алиби. Сначала он остановился у себя в общежитии; поговорил с управляющей, сказал ей, что приехал за своей пишущей машинкой и что из-за плохой погоды поездка от Уолкотта до Лоренса заняла у него два часа. Потом он сходил в кинотеатр, где, против обыкновения, поболтал со швейцаром и продавцом леденцов. В одиннадцать, когда фильм закончился, он вернулся в Уолкотт. Его собака ждала у крыльца и скулила от голода, поэтому Лоуэлл Ли, войдя в дом и переступив через труп отца, налил в миску теплого молока и положил каши; потом, пока собака заглатывала пищу, он позвонил в офис шерифа и сказал: «Меня зовут Лоуэлл Ли Эндрюс. Я живу на Уолкотт-драйв, 6040 и хочу сообщить об ограблении…»
